Огонь и ветер

– Нет! – Шуна почти плакала от отчаяния. – Ты не понимаешь! Если это люди таргала Гецу, они скорее сдохнут, чем позволят мне уйти... Проклятье! Дай мне свой кинжал! Пожалуйста!

Фарр молча вынул маленький клинок из ножен.

– Значит, будем решать вопрос силой, – он говорил спокойно, но я знал, что сердце моего брата стучит громче обычного. Намного громче.

– Поставь купол, Фаре, – тихо сказал я. – Это даст нам время. Может быть, мы сможем просто уйти...

Он широко взмахнул рукой, накрывая нас сияющим пологом своей защиты...

...но прежде, чем купол успел сомкнуться над нами на гребне холма показались всадники.

Много всадников.

Очень много.

И один из них уже спустил тетиву, целясь прямо в наследника Закатного Края.

«Фарр!»

Он успел дернуть поводья, и конь шарахнулся в сторону. Стрела пролетела чуть правее и ниже, лишь чудом не воткнувшись в круп животного.

А вот вторая была более удачлива.

Я громко заорал, когда острый наконечник вошел в мою ногу чуть выше колена. Боль заслонила собой все небо, опрокинула степь. С трудом дыша, я обнаружил себя лежащим на холке своей кобылы и попытался оторвать голову от ее мягкой гривы.

– Фарр...

В глазах все мутилось от боли, но я разглядел, как его длинный меч сверкнул, отразив солнце и обрушился на одного из всадников. Поднялся и снова опустился с другой стороны.

Вот только их было не меньше десятка, а Фарр еще пытался прикрывать собой Шуну, которая выставила вперед кинжал и, прищурив глаза, точно дикая кошка, ждала мгновения, чтобы воткнуть его поглубже.

Проклятье! Он словно опять забыл про свой колдовской дар!

Зато я прекрасно о нем помнил.

Несколько мгновений – на то, чтобы впитать побольше Силы от земли и неба. И еще один миг – чтобы увидеть их всех разом, наших врагов, у каждого из которых было сердце...

А у меня была воля остановить эти сердца.

Я стиснул гриву своей кобылы, пытаясь заглушить боль.

Сделал вдох.

И...

Часть III: Лиан. Глава 7

Боль.

Я и забыл, что ее бывает так много... Она выворачивала наизнанку, обступала со всех сторон, не оставляя ни единой лазейки, чтобы спрятаться. Мир вокруг полыхал неистовым жаром, словно из зимней степи я попал в знойную феррестрийскую пустошь в разгар лета. Во рту все пересохло...

– Пить... – я не узнал свой голос, больше похожий на стон, но почти сразу моих губ коснулась вода, и я забыл обо всем, жадно глотая ее.

Жар стал чуть меньше, только мне по-прежнему казалось, что я весь превратился в один большой расплавленный кусок боли. Я попытался задержать дыхание, чтобы не расплакаться, подобно девчонке.

А в следующий миг меня пронзил острый раскаленный прут ужаса.

Боги! Я же ничего не видел! Вообще ничего!

– Нет!!! Мои глаза!

– Тихо... Тихо, Ли, – широкая ладонь легла мне на голову, и от ее мягкого едва ощутимого тепла боль словно отступила немного. – Твои глаза в порядке. Их просто залило кровью... А она высохла... Нужно промыть. Прости, я не стал тревожить тебя. Ты сильно ранен, – голос Фарра был успокаивающим, как дуновение ветра в знойный день. – Подожди, я все сделаю.

Моего лица коснулась влажная тряпица, она была холодной, но этот холод лишь принес облегчение.

– Тебя крепко приложили по голове. Я думал насмерть.

– Чем?..

– Шипастой дубиной.

Да уж... Свезло так свезло.

Спустя пару минут я почувствовал, что наконец могу разлепить глаза и тут же сделал это.

Мир вокруг был каким-то нечетким, смазанным, но, хвала богам, я по крайней мере не ослеп снова. С трудом собрав глаза в кучу, я присмотрелся к лицу Фарра, который сидел возле меня с окровавленной тряпкой в руке. По кружевной оторочке я узнал в ней обрывок его белой некогда рубахи. Сам Высочество выглядел тем еще красавцем... Половина лица представляла собой красочный кровоподтек, как будто ему тоже от души врезали той дубиной. За спиной у него я с удивлением различил что-то похожее на деревянные прутья.

– Фарр... Что случилось? Где мы вообще? Где Шуна?! – только в этот миг до меня дошло, что нас ведь было трое. И что я должен был их защитить...

– Она здесь... – Фарр кивнул в сторону и, превозмогая тошнотворное головокружение я повернулся туда, куда он указал.

Да. Шуна была там.

Только ее почти что не было.

– Проклятье... – я попытался подняться, чтобы подползти к ней, и тут же поплатился за это такой волной боли, что опять потерял сознание.

– Эли... Как ты?
– – снова вернувшись в реальность, я ощутил ладони Фарра на своей полыхающей голове. Открывать глаза больше не хотелось.

– Плохо, – врать не было смысла. – Что с моей ногой?

– В ней стрела. Я ее сломал, но вынимать не стал. Ты и так потерял много крови. Выпей еще воды.

Я все-таки разлепил ресницы и увидел у себя под носом большую меховую флягу.

– Не хочу... Фарр, что случилось?

– Нас взяли в плен. Везут к таргалу Гецу.

– Но... я же почти порешил их всех...

– Видать, не успел.

Видать... Было даже не обидно, а как-то очень горько и пусто внутри.

– Это клетка?

– Да.

– А Шуна?

– Стрела в грудь.

Твою ж налево...

– Помоги мне доползти до нее.

– Не надо, Лиан. Ты едва живой.

– Помоги, я сказал!

– Хорошо... – легко, как ребенка, он подхватил меня на руки и, сделав буквально шаг, опустил возле распростертой на деревянных досках Шуны.

Ох, она выглядела скверно... Совсем скверно.

– Фаре... почему ты не растолкал меня раньше? Она же умирает... – я распустил завязки ее камзола и увидел, что грудь девчонки плотно перемотана белой рубахой принца, прямо поверх ее собственной старой серой рубашонки. Повязка была вся в крови, хотя под рубаху Фарр подложил плотно свернутый кусок ткани, оторванной от плаща. – Вонючее пекло... Ты должен был меня разбудить!

Вместо ответа Фарр взял ее ладонь в свои руки и закрыл глаза.

– Почему ты не сделал этого? – стараясь не думать про собственную боль, я судорожно дергал нелепую, кое-как наложенную повязку. Дергал, пока не стащил прочь. – Ох, Шуна... Подожди немного... я сейчас...

– Нет! – Фарр перехватил мои ладони прежде, чем я успел положить их на залитую кровью грудь. – Не надо, Лиан! Ты убьешь себя.

Это было как удар под дых.

Еще никто и никогда не запрещал мне исцелять...

Никто и никогда не останавливал меня оттого, что это могло навредить мне самому.

– Она умрет, Фарр. В ней уже и так... почти ничего не осталось, – проклятье, мне даже говорить было трудно.

– Ты тоже, если начнешь колдовать.

– Я сильный.

– Нет!

Мы встретились взглядами, как клинками, и в его глазах я увидел все то, чего не было в словах.

Страх. Отчаяние. Усталость.

И огромный, непомерный груз вины за принятое решение. За выбор, который он сделал, дав мне набраться сил, а этой девочке – истечь кровью.