Охота на единорога

Хозяйка оказалась дома, она показала Сержу комнату, немного огорчилась, когда он сказал, что с ним еще жена и тесть. Но он тут же обнадежил ее, сообщив, что тесть — вдовый.

— Его зовут Убейд, пояснил он, — ювелир Убейд из Басры.

— А вас как зовут? — поинтересовалась она.

— Серж Хусейн, — назвался он, — я христианин, но моя жена и тесть мусульмане.

Он заплатил за полмесяца вперед, попросил приготовить чаю и остался в комнате. Буквально через мгновение, как показалось ему, пришла хозяйка с подносом. Но на самом деле он просидел, совершенно отключившись и уставившись в одну точку минут сорок.

Она вывела его из задумчивости или точнее из прострации.

— Судьба двигает одно с помощью другого, — сказал он, вспомнив Плутарха, — сближает вещи самые отдаленные и переплетает события, казалось бы, ничего общего друг с другом не имеющие, так что исход одного — становится началом другого…

Пока он пил, хозяйка принялась хлопотать, она открыла шкаф и осмотрела что там, для того, чтобы освободить его для гардероба постояльцев.

— Да у нас… все сгорело, — сказал Серж смущенно. — Возможно, мне и моему… тестю подойдут вещи… вашего покойного мужа.

— Очень хорошо, — обрадовалась женщина, — это добрая примета, когда живые носят вещи покойников.

Серж взял мужской арабский платок и шерстяной шнурок на голову и примерил все это.

— Вам идет, — сказала хозяйка, — и дала ему нарядный праздничный халат.

— Замечательно, — сказал Серж, — если вы не против, я куплю это?

— Я вам это дарю, — сказала женщина смущенно улыбаясь.

Он поблагодарил ее и вышел на улицу. Ветер был еще сильнее прежнего. Пройдя пару кварталов, он понял, что, кажется, переусердствовал с переодеванием. Редкие в такую погоду прохожие принимали его в старом, хотя чистом и опрятном халате и таком же платке — за священнослужителя и здоровались с ним.

С проникновением в посольство проблем не возникло, но там внутри его встретили очень настороженно. Серж объяснил, что он француз и потерял паспорт.

— Вы работаете где-то наподобие красного креста? — поинтересовался сотрудник посольства, человек высокий, худой и едкий.

— Нет, я историк, искусствовед, — смиренно объяснил Серж.

— Что же привело вас на развалины?

— Вот это, — Серж вытащил из портфеля манускрипт, — вы не могли бы переправить этот список в Париж.

Чиновник взял рукопись с любопытством полистал ее и сказал:

— Нет, если бы мы жили во времена Наполеона, то никаких проблем бы не возникло. Но сейчас! Это может оказаться исторической ценностью, нас обвинят в разграблении страны.

Договорились на том, что Серж напишет заявление и через две недели ему выдадут новый паспорт, возможно уже в Париже. А пока клерк составил ему временную справку об утере документа. Но и для этого пришлось звонить в Париж по спутниковому телефону, к счастью в посольстве было электричество от автономного генератора, и связь не прерывалась.

Глава 10

Пока король возился со своим заговорщиком, его звездочет, пренебрегая своими обязанностями — следить за показаниями небесных светил и определять, не грозит ли Величайшему опасность — расхаживал в своем звездочетском колпачке и мундирном халате, которые он позаимствовал из сундука умершего предшественника (не удосужившись заказать новый костюм у дворцового портного и нося то, что лет десять не одевал и сам покойник). Звездочет расхаживал по Закрытому городу — маленькая нелепая фигурка в черном, с блестками вышитых парчею звезд, халате и островерхом колпачке — наряд, уместный в поздний час в обсерватории. Но днем, на освещенном летним солнцем безжизненном пространстве королевского замка, он был похож на крысу — из тех, что отравившись своим ядом, вылезают умирать на божий свет, дабы, проживя всю жизнь в мрачных подземельях, предстать хоть перед концом пред очами Всемогущего.

Звездочета видели то тут, то там. Он без видимой цели появлялся и в королевских казармах, и в королевских банях, кланялся всем без разбора, спрашивал о здоровье. Не все из челяди понимали его правильный арабский, некоторые улыбались ему, считая безобидным, некоторые боялись и гнали прочь.

Наконец, начальник дворцовой охраны сообщил королю о том, что чердачное привидение шляется беспричинно повсюду. Король сначала не придал этому значения, но потом выяснилось, что звездочет повадился ходить к гаремной части Голубого дворца и однажды, по недосмотру стражника, даже проник внутрь, но был тут же выдворен прочь евнухами.

— Стражник схвачен? — спросил Асман.

— Да, Ваше Величество, его еще не пытали, только припугнули, но он уже сказал крамольную вещь: будто принял звездочета… за Вас, мой король…

— Этот охранник заслуживает самой суровой кары, — сказал король.

— Я понял, — сказал Бакы и, отпущенный королем, удалился.

Вечером Асман поднялся обсерваторию, где с трудом разглядел звездочета, который в своей защитной форме был неразличим в темноте. В отличие от гостя, де Кастро увидел Асмана сразу же — тот явился в сопровождении стражников — и пристально разглядывал вошедших. Наконец, король, повертев головой, наткнулся на взгляд звездочета, который сидел неподвижно на маленьком табурете и походил на куклу в своих широких одеждах.

— Тебе нравится служба? — спросил король.

— Я служу звездам, и помимо своей воли, — прошелестела кукла, причем тихий голос, как показалось королю, был принесен к его ушам порывом ветра, вдруг налетевшего, чтобы звездочет не напрягал слабую гортань.

— Но я не видел еще, чтобы ты долго смотрел на звезды, ты больше смотришь себе под ноги, — сказал король.

— Там, под земной твердью — тоже звезды, — ответил сидящий.

— В таком случае, ты лучший из лучших в этой профессии. Тем более, мне обидно было бы тебя потерять. А если бы тебя заколол тот стражник, которого сегодня удавили из-за тебя, то он был бы пока жив, а ты уже мертв…

— Мы все, — ответил звездочет без задержки, словно продолжая мысль короля, — и люди и народы (что одно и то же) заняты только тем, как бы приблизить свою гибель. Нам невыносимо жить и хочется пораньше умереть. И одновременно еще нас мучит стремление жить долго. Но это кажется. Нам кажется, что главная наша задача и главное стремление — прожить долго, а это главная химера и заблуждение… Мы заняты приближением конца. Он ждет, конечно, всех, вот, только, в разное время. Кому-то уготовано дойти раньше, кому-то позже, но все наши тропы ведут к бездне.

— А что звезды говорят тебе о твоей собственной судьбе, — спросил король, подходя к парапету: перед ним расстилалась ночная тьма, город светился редкими огоньками и на востоке светлело, зато на западе небо и земля сливались в темноте. Давно село солнце, но его отблески можно было еще разглядеть отсюда — с самой высокой точки в столице Калистана.

— Нелегко, — услышал король подле себя голос и, вздрогнув, обернулся: звездочет, за мгновение до того сидевший на своем табурете, подошел и встал подле него и тоже пытался облокотиться неуклюжими ручками на парапет, говоря при этом, — Нелегко заглянуть в собственный календарь, а коли заглянешь — то проживать предугаданное, пробовать для проформы уже не хочется.