Охота на единорога

Грохнула пушка, толстостенный железный, и, к тому же, перевитый обручами кувшин, с китайским порохом внутри. И Асман переехал на своём слоне по скрипучему мосту сделанному из стволов вековых буков скрепленных особым способом в окруженный полукольцом буйной зелени двор.

Слон, выполнив команду, опустился на колени и король вместе со звездочётом сошли, на землю.

В отличие, от городских дворцов, где Асман проводил большую часть своего времени, этот загородный — был куда меньше, хотя ничуть не уступал в отделке и убранстве. Тут была и дворцовая флигельная мечеть, её минарет пронзал крону деревьев, полный штат прислуги, разве что без палача и звездочёта. Но, тем не менее, король ни разу не задерживался надолго в этом своем жилище. Его всегда влекло на ночь город, даже когда он не был ещё женат — в тесноту и многолюдье.

Уже давно Асман следил, за реакцией де Кастро замолчавшего при приближении к месту. Здесь в лесном жилище короля звездочет наконец заговорил (спустившись со спины слона, которого слуги тут же увели) на твёрдую землю.

— Здесь хорошо, — сказал он, озираясь и доверительно посматривая на короля. — Тут можно прожить двести лет, не зная забот.

— Превратившись в дерево? — съязвил король. Он понимал настроение звездочёта и сам чувствовал то же самое приезжая сюда, но ему хотелось объяснения этому чувству.

— Придет дровосек и срубит ствол, — произнёс де Кастро, подыгрывая королю, — останется пенёк, из которого произрастёт молодая поросль… Ты наверно бываешь здесь часто?

Король, не спеша с ответом, направился внутрь дворца в единственную в нём большую залу, где он знал, было приготовлено угощение, а всё необходимое, дабы отдохнуть после дорожной тряски.

— Нет, — ответил он, наконец убедившись, что де Кастро следует за ним. Они вошли в дворцовую залу, собственно говоря, весь дворец представлял собою большой павильон, гранитную огромную беседку высотой в тридцать локтей, к которой по бокам были пристроены, служебные помещения и спальни, куда король не заходил еще ни разу.

— Быть может мой сын, когда подрастёт, будет ездить сюда. И если ему понравится этот лесной, островок, то пусть хоть поселятся здесь, пока я — его отец буду в силе. Но когда я умру, он займёт мое место, — а ты сказал мне, что будет так — я посоветовал; бы ему, тогда как можно реже ночевать вне столицы.

Де Кастро улыбнулся. Они, вошли в залу где, как и предполагалось, был ковёр на котором стояли кушанья и вина.

— Но ведь опасность может подстерегать нас и извне, — сказал Звездочёт, усаживаясь вместе с королём.

— Видимая опасность не страшна. Как бы быстро не передвигался враг из далеких земель, весть о нём бежит быстрее, и можно что-то предпринять, послать навстречу войско, дань или, по крайней мере, захватив семью и золото, бежать.

— Тебе это не грозит, — сказал звездочет.

— Ты возвещаешь доброе, а вестника добра принято награждать. Благодаря добропредвестника, мы благодарим Аллаха. Я награжу тебя.

— Твоё милостивое ко мне расположение — самая большая награда, — сказал. Де Кастро, смиренно склонив главу, и прикоснувшись ладонью к груди, Ему прежде не была свойственна излишняя учтивость, и теперь уже Асмана позабавило поведение собеседника.

Отдохнув в прохладной зале, король вышел, пригласив за собой звездочёта. Им подвели коней, но король решил идти пешком. До охотничьего помоста, у которому было слышно, начали сгонять живность было недалеко. В пуще лаяли псы и раздавались звуки охотничьих труб.

Они прошли по подъёмному мосту, по коему недавно въехали сюда, на этот раз он даже не шелохнулся, чувствительный только к слоновой тяжести.

Глава 13

Дорога — широкая лесная тропа вела с едва заметным уклоном, они шли чувствуя легкое, едва заметное повышение рельефа далее крутизна увеличивалась пока, наконец, не переходила в вертикаль у склон пика, он заканчивался скосом неправильной формы, сколом, каменный край которого не менял своих очертаний много лет, что свидетельствовало о прочности материала из которого Лабан-Рош была сделана.

Скала прогладывала иногда сквозь листву, а когда охотники вышли на поляну, где был установлен помост, и куда приближались в этот момент с трёх сторон загонщики — звуки труб становились всё громче, когда король со свитой и звездочетом вышли на загонную поляну, то Лабан-Рош открылась вся.

Пик царил над местностью виденный отовсюду и, вследствие близости своей, являл странное зрелище, не походя на себя самое, а, может быть на часть неба, заложенную для чего-то старым замшелым камнем.

Однако, не смотря ни на что, пик был ещё довольно далеко, уже подходы к нему — были малодоступны и потому Лабан-Рош являлся помощником загонщиков теперь приближавшихся к поляне, к помосту из прихотливо и старательно отделанного дерева покрытого росписями и лаком. Король со своим гостем взошли на него, на верхнюю площадку, остальная часть свиты расположилась на первом уровне, под ними

— Как давно я не охотился, — повторил де Кастро прохаживаясь по помосту, он время от времени вздрагивал от доносившихся всё ближе и ближе звуков труб и барабанов, когда какой-нибудь взвизг трубы был особенно резок, но он при этом улыбался.

Он улыбался, и потирал маленькие ладони, рассматривая приготовление к охоте оружье: огромные луки и арбалеты. Сегодня ожидалась крупная дичь.

Короля же охота волновала меньше обычного, его интересовал гость, коего предстояло посмотреть, в разных ситуациях, в том числе в этой, для приручения.

Но привычная обстановка заставляла его соответственно реагировать. Он посматривал в ту сторону, откуда должны были показаться бегущие под выстрел и не замечающие теперь друг друга хищники и жертвы. И те, и другие перед луком короля сравнивались в правах.

Опытные загонщики, сортируя своим, особым способом зверей, на пути к поляне, в лесных зарослях, должны были прогнать перед королём по открытому пространству интересную ему дичь. Это могли быть лесные львы, которые, в достатке водились не только в заповеднике, но и в остальных владениях короля, лани и антилопы. Благородные олени могли пронестись перед охотничьим помостом. Король мог даже предугадать — какие появятся перед ним звери. Ему достаточно было захотеть. Но он предпочитал не делать этого. Он назначал породу своего охотничьего трофея крайне редко. И сейчас оставался в неведение. Звуки загона приближались, и уже настало время появиться первым самым быстроногим обитателям чащи.

Иной раз король убивал по пятнадцати оленей, пяти-шести львов и тигров. Иногда к помосту выходили испуганные буйволы или потревоженная семья диких слонов. Случалась добыча не столь обильная, и приходилось довольствоваться кабанами и мелкими антилопами. Вся эта живность имела нимало шансов выжить, если соображала, что смерть исходит не от грохота преследовавшего её по пятам, а от безмолвного старого помоста, который, в обычные дни был так же безмолвен, но безопасен, его можно было обнюхать, потереться о него рогами и боком, теперь он посылал разящие стрелы с железными, кованными наконечниками, они с одинаковой беспощадностью входили и в нежные тельца антилоп ив могучие мышцы тигров и в прочную шкуру буйволов.