Охота на рэкетиров

— Чего крюкана давать? — объяснил он удивленному Протасову. — Срежем немного. Тут при советах, земеля, хрен бы ты проехал. Весь западный Крым военные занимали. Сплошная, блин, запретная зона была.

Протасов не возражал. И все же они заплутали, в начале девятого каким-то образом оказавшись в Саках. [38]

— Что за Саки, в натуре? — тряс кулаками в воздухе Протасов. — Ты ж, блин, говорил, мы в Симферополь едем? Не знаю я никаких Саков!

— Да какая разница?! — огрызнулся Вовчик, не собираясь признавать вину. — Саки — даже лучше.

38

Саки — город в Крыму, центр Сакского района, находится на Западном побережье Крыма в 5-ти км от моря

Протасов предпочел смолчать. Дорога опускалась прямо к экватору, и в девять приятели достигли Северной стороны Севастополя.

— Тут что, мост? — спросил Протасов, тщательно разглядывавший карту.

Вовчик хлопнул себя по лбу.

— Тьфу ты, черт! Возвращаться придется…

Они обогнули Севастополь по окружной. Проехали Инкерман, дружно вылупившись на боевые корабли, застывшие посреди бухты.

— Ух ты, Вовчик, ни черта себе. Это наши или российские.

— Советские, — хмыкнул Волына, и по-своему был прав.

Дорога пошла серпантином вверх в сторону Малахова кургана. На трассе появилось изрядное количество экскурсионных автобусов.

— Что это? — Волына вращал головой во все стороны света.

— Диорама обороны Севастополя, — сообщил приятелю Протасов. Перед собою смотри, блин, пока нас экскурсанты не переехали.

— Не боись, — бодро откликнулся Волына. Настроение у него было — хоть куда. Чувствовалось, что засиделся Вовчик в своем селе и радуется свободе, как сбежавший из клетки кабан.

Они выехали на Южный Берег через тоннель в бухте Ласпи, проделали оставшиеся четыре десятка километров и, наконец, очутились в Ялте.

* * *

Дорога рассекала район дорогих особняков на две неравномерные части и плавной дугой спускалась к морю. Море синело совсем неподалеку, пробуждая мысли об отпуске. Мотоцикл пошел накатом. Разговаривать стало легче.

— На берегу так оживленно людно, а у воды, плещется как мираж… [39] — невероятно фальшивя, неожиданно запел Протасов. Мотоцикл подбросило на колдобине:

39

Строки из песни «Старый корабль» группы «Машина времени»

— Древний корабль, грозное чье-то судно, тешит зевак, и украшает пляж…

— Ты чего, зема? На солнце перегрелся?!

Протасов пропустил обидное замечание мимо ушей.

— В море б окунуться, — мечтательно произнес он, — в море бы…

— Впереди милиция, — оборвал Валерия Волына.

— Где?

— Да вон, зема. Глаза протри.

И действительно, впереди замаячил бело-синий патрульный автомобиль, мирно припаркованный на тротуаре.

— Не смотри на них, — посоветовал Валерий Волыне. — Будешь глазами есть — мигом остановят. Рефлекс у них такой.

— Не учи ученого, — огрызнулся Вовчик. — Я, между прочим, сам в милиции служил.

— Заметно, в натуре.

Волына принялся тормозить.

— Ты бы вообще стал, — с издевкой предложил Протасова.

Вовчик одарил Протасова испепеляющим взглядом:

— Ствол спрячь.

— Чего? Не понял?

— Ничего, — гаркнул Волына раздраженно. — «ППШ» мой подальше заныкай.

Валерий засунул видавший виды (не исключено, что и под Сталинградом и на Курской Дуге, и еще где) пистолет-пулемет системы Шпагина глубоко в ноги.

— Всунул, блин, — отрапортовал он.

— Гаишники в Ялте вредные, — серьезно сказал Вовчик.

— Избалованные, блин, — поддакнул Протасов. Почти как в столице.

— Приезжих дохрена. Из России — особенно.

Они тихонько проехали мимо. Оба — затаив дыхание. Милиционеры в машине даже не шелохнулись.

— И правильно, — с облегчением выдохнул Волына. — Чего цепляться к двум мирным колхозникам?

— Накаркаешь, в натуре.

Они прокатились еще метров пятьдесят, когда Вовчик остановил мотоцикл.

— Где-то тут, зема.

— Где, блин?

— Один из этих домов, земеля.

— Твою мать, а? Ни номеров, ни табличек. Хуже, блин, чем в забитом селе.

Вовчик откликнулся обиженным бурчанием:

— Давно городским заделался, да?

Перед ними протянулись бесконечные ряды заборов. Деревянных, сваренных из стальных прутьев с добавлением элементов ковки, выложенных облицовочным кирпичом. Самых разнообразных, короче говоря, и безусловно представляющих даже некоторую художественную ценность.

— Видал, Вовчик? — неожиданно осклабился Протасов.

— А чего тут видать, зема? Заборы одни.

Протасов хмыкнул:

— Один такой забор — как вся твоя хата стоит. Усекаешь?

Вовчик оскорблено надулся.

— Чего тут менты поделывают, хотел бы я знать? — продолжил Валерий, удовлетворенно взглянув на Волыну. Шпилька угодила в цель.

— Работают, — процедил Вовчик, которого сопоставление родной хаты с местными заборами здорово зацепило за живое. — Работают люди.

Протасов изобразил сомнение на лице.

— Слушай, — неожиданно оживился Вовчик. — Давай я сгоняю, у них спрошу?

— У кого? — Протасов подавился, — у ментов? Нашел, в натуре, у кого спрашивать.

— Зря ты, зема. Совсем уже…

Протасов обречено пожал плечами:

— Валяй. Если делать нечего. Только в темпе.

Вовчик затрусил к милицейской машине. Валерий остался в коляске.

Через минуту Вовчик бегом вернулся к мотоциклу, затравлено озираясь на ходу. Вид у него стал таким, словно он только что получил пригласительный билет на охоту за самим собой — в качестве главного приза.

— Привидение увидал? — Валерий встретил приближавшегося напарника насмешливо. — Забрали документы? Денег дали на общественный транспорт?

— Обосраться и не жить! — взвизгнул Вовчик, запрыгивая в седло мотоцикла с проворством легкоатлета, седлающего гимнастического коня.

— Хана, зема! Тикаем отсюдова!!!

Вовчик яростно крутанул стартер. Тот ответил гробовым молчанием.

— Щетки проклятые! — заголосил Волына, делая вторую попытку. — Вот тарантас хренов! Только не сейчас…