Охота на рэкетиров

Андрей отступил на шаг.

— Пожалуйста, не бросайте меня…

Полные слез глаза. Милая перепуганная мордашка, если сбросить со счетов фингалы и распухший нос.

Андрей в раздражении отмахнулся.

— Послушай, детка! — заговорил он громко, горячо и убежденно. — Я тебя из подвала вытащил? Вытащил. Дружку твоему трепанацию черепа устроил? Устроил. Чего ты еще хочешь? Чтоб я тебя к папе с мамой отвез?

— Пожалуйста… Ну пожалуйста?

— Да некогда мне! — взорвался Андрей. — На работе я! Усекаешь, крошка?.. На ра-бо-те!

Мила Сергеевна жалобно заскулила.

— Вот ядреный корень! — ожесточенно зажестикулировал Бандура. — Это я, что ли, тебя проституцией заниматься принуждал? Привалить кого — пожалуйста, а со шлюх капусту сбивать — не мой профиль. Честно тебе говорю — я бы сутенеров на кол сажал. Без суда и следствия…

Мила горько заплакала.

— Будешь думать теперь, к кому в машину подсаживаться, а к кому не стоит! — разорялся Андрей, несколько превратно истолковавший то положение, в какое угодила молодая женщина. Милу Сергеевну он не узнал, как и она его. Несчастную путану Андрею было искренне жаль, да время нещадно поджимало.

— Уходить мне надо, — внятно объявил Андрей. — Нельзя тебе со мной. За мной с минуты на минуту такие гонки пойдут — сама не обрадуешься. Чудеса на виражах, чтобы поняла. Да и не по пути нам.

— Не уходи… — горячо молила Мила.

Бандура в сердцах сплюнул.

— Тьфу. Дура несчастная! Не по пути нам, говорю. Я ухожу, и ты ноги уноси. Пока Боник с целой кодлой не воротился. С него станется.

Андрей зашагал к выходу, но тут же замер, осененный внезапной мыслью.

— Слушай, детка, а где этот конь педальный, хозяин всего этого гребаного хауса, ключи от «Ягуара» держит?

— В спальне на тумбочке, — давясь слезами, ответила Мила, — по-моему…

Женщина находилась в таком состоянии, что не только не узнала Андрея, виденного единожды в Гробарях мельком, но и совершенно упустила из виду дипломат, зажатый в руке молодого человека. Не до дипломатов ей в тот момент было.

— По-твоему?! — заворчал Андрей, бегом припуская в спальню. Вскоре он вернулся, вооруженный ключами, брелоком противоугонной сигнализации и даже техническим паспортом на имя Вацлава Збигневовича Бонифацкого.

— Нацмен хренов…

— Пожалуйста! Возьмите меня с собой! — заголосила Мила Сергеевна.

Бандура молча прошел мимо. Обернулся от двери и нравоучительно обронил на прощанье:

— Детка, я тебе в последний раз говорю — я тебя на панель не толкал. Сама полезла, за легкими деньгами. А легких денег — не бывает. — Бандура вздохнул, — для таких, как мы, по крайней мере. Теперь поняла? Сегодня сотка, а завтра — плетка.

Он уже совсем было вышел, но на крыльце снова обернулся:

— Чеши отсюда, пока дорога свободна. — Он сделал неуверенный шаг, не зная, говорить женщине или нет.

— Тут это… — наконец, неуверенно выдавил Андрей. — На улице два мента в машине отдыхают. Вон там, в конце квартала. Как раз скоро в себя придут, если я не перестарался, не дай-то Бог. Давай, подруга, тормоши их, и пускай они всю эту кодлу пакуют, к чертям собачьим.

— А вообще, — Андрей позволил себе короткую паузу, — завязывай ты с этим делом. Сама небось поняла, что добром не кончишь. Найди работу, замуж выйди… — Бандура вздохнул, в последний раз посмотрев на Милу:

— Ну, бывай, короче говоря.

С этими словами Андрей скрылся из виду. Пересек двор и, не теряя больше ни минуты, забрался за руль «Ягуара».

— Ух ты! — восхищенно воскликнул Андрей, приноравливаясь к приборам управления. — Так вот ты какой, полный фарш… Ну, поглядим, чего ты стоишь?

Взревел могучий мотор. Андрей отпустил сцепление и машина, подмяв бампером ворота, задом выкатилась на улицу. Андрей перебросил передачу и надавил на газ. «Ягуар» сорвался с места и, проскочив мимо все еще безжизненной милицейской «пятерки», устремился вон из Ялты.

Автомобилей на трассе было предостаточно, потому как даже совы успели перебраться из кроватей за рули собственных авто. Едва Ялта осталась за спиной, навстречу Андрею попался черный мотоцикл с коляской. То ли «К-750», то ли «Урал». [34] Андрей точно не разобрал. Старый рабочий конь из разряда тех, на которых в селах обычно рассекают мужики, перетягивая все, от дров или соломы — до кирпичей.

«Ягуар» к моменту встречи с мотоциклом уже набрал приличную скорость. Мотоцикл молнией промелькнул мимо. Так что в лобовом стекле лишь на мгновение возникли две головы мотоциклистов. Обе — украшенные танкошлемами советского образца. Гигантская фигура пассажира в мотоколяске показалась Андрею знакомой. Ощущение длилось одно короткое мгновение. Машины разминулись. Андрей наподдал газу, и «Ягуар» пошел на обгон ползущего вгору автопоезда. Мотоциклистов Бандура попросту выбросил из головы. Мысленно он уже был если и не в Киеве, то, по крайней мере, на подступах к городу. Теперь весь его план сводился к тому, чтобы двигаться по ЮБК до бухты Ласпи, перевалить горную гряду (там, вроде бы, был тоннель, прорубленный в скальных породах), и через Инкерман выбираться к Бахчисараю. А затем, уже знакомым маршрутом, минуя Красноперекопск, Херсон и Николаев, двигать домой.

34

К-750 — мотоцикл, производившийся Киевским мотозаводом с 1958 года. Имел привод на колесо коляски, что делало его очень проходимым. «Урал», — мотоциклы, произведенные на Ирбитском мотозаводе. С 1941 по сей день выпущено более 3 миллионов тяжелых мотоциклов «Урал», завоевавших известность в США, Австралии, Великобритании и многих других странах.

«Еще одно усилие, и дело в шляпе», — как мог, подбадривал себя Бандура.

Подниматься на Ай-Петри и спускаться в степной Крым через долину Бельбека у него не было даже в мыслях. О ночном чудище Андрей предпочитал не вспоминать.

«Второй раз никакая сила меня туда не загонит… Разве что в сопровождении танкового батальона, да и то — большойвопрос…»

Крюк через Севастополь Андрея не смущал. Бандура склонялся к тому, что случись объезжать зловещее ущелье через Румынию, например, он поехал бы через Румынию без малейших колебаний.

«Ягуар» играючи обошел автопоезд и помчался по трассе.

Глава 8 ЗЕМЫ, ИЛИ ПОХОЖДЕНИЯ ЛЖЕВАРДЮКА СО ЛЖЕЛЮБЧИКОМ

А между тем, оба мотоциклиста весьма оживленно отреагировали на недавнюю встречу с «Ягуаром». Две головы в старых обошарпанных танкошлемах проводили иномарку долгими удивленными взглядами.

— Какого хрена, блин, в натуре?! — прокричала первая голова, принадлежавшая пассажиру мотоколяски.

— А я почем знаю?! — крикнула в ответ вторая, сидящая на плечах водителя мотоцикла.

— Ты ж, блин, местный, — напирал пассажир.

Водитель негодующе повел плечами.

— Нет, Вовчик, — снова закричал пассажир, потому что по-другому, как криком, разговаривать на ходу было невозможно. — Нет, Вовчик, е-мое, у вас тут что, каждый второй гад на таких тачках рассекает?!

— Третий, блин! Наша крутизна — не слабее вашей будет.

— Гонишь!

— Реально, зема. По-любому.

Мотоцикл сбросил скорость и съехал на обочину дороги.

— Так он это, блин, или ни хрена не он?