Охота на русскую Золушку
Шрифт:
— Нет, это не он! — я задыхалась.
Леха придвинулся ко мне, обнял, прижал к груди. Странно, я никогда не думала о нем как о парне. Он ведь Леха. Мой коллега, компаньон, товарищ. А теперь вот я слышу неистовый стук его сердца. Такой же оглушающий как у Марко. Только у Марко он был каким-то своим что ли. В нем слышались знакомые мне интонации, как будто его сердце отзывалось на стук моего. У Лехи же в груди бухали часы. Громко, надсадно, механически. Как мне показалось.
— Допустим, ты права, — голос его звучал глухо. В отличие от сердца-то, — Но это ничего не меняет. За него могла встрять ревнивая девица. Одна из тех, кого он бросил.
Я задумалась. На этот раз Леха скорее прав. Перед глазами встал образ той красотки в одном полотенце. Ведь она скинула его передо мной не по неловкости, а намеренно. И Мия,
Холодной струйкой страх пролился по позвоночнику, заклубился в животе, а потом добрался до кончиков пальцев.
— Получается, что Марко тоже в опасности?
Я отстранилась, посмотрела Лехе в глаза. Но он отрицательно мотнул головой:
— Ничего ему не угрожает. Он жил себе преспокойно, делал, что хотел, и будет продолжать это делать до самой старости. И плевать ему на всех. Вот его настоящая природа. Это тебе сейчас кто-то угрожает, понимаешь разницу?
— Но тогда мы могли бы вместе… — я почему-то смутилась под его посуровевшим взглядом, но все же закончила. Хотя и тише на порядок, чем собиралась, — Ну… вычислить, кто бы это мог быть…
— Н-да… — он потер переносицу, вздохнул обреченно, — Маш, ловить преступника должны полицейские. Они уже взяли у тебя показания? Наверняка у них есть свои методы. И вряд ли твой Берти позволит им спустить это дело на тормозах. А если ты надеешься таким образом сблизиться с этим Марко, то напрасно. Сколько раз он уже дал понять, что ты его не интересуешь? Готова еще раз рискнуть, чтобы что?
Я задумалась. Больно признавать, но он прав. А Леха, почувствовав твердую почву под ногами, продолжил, с каждым словом набирая уверенность:
— Мы не знаем, кто твой противник. За тобой открыл охоту неуравновешенный тип. Без тормозов, понимаешь? Тебе сделали предупреждение. И в месседже точно прозвучало имя Марко Сеймура. Продолжишь за ним бегать, что дальше? Сейчас тебя уложили в больницу на неделю, а потом? А если попробуют сбить машиной, к примеру? Или с моста скинуть? Переломают руки-ноги? Отравят какой-нибудь дрянью? Сделают инвалидом, не приведи господи. Неужели ты думаешь, что такие как Марко или мажор Платонов, или принц Альберт будут за тобой до старости ухаживать? И ради такой сомнительной перспективы ты готова рискнуть здоровьем и даже жизнью? Ладно, пусть не так пафосно, но ведь тебе банально не дадут сдать даже первую сессию. Вылетишь из колледжа.
— Может быть в этом и смысл? Зачем меня калечить, если я исчезну из Оксфорда сразу после зимней сессии?
— Маш, а может ну ее эту Англию, а? Давай вернемся домой прямо сейчас. Ну, что нам тут светит? Ясно же, что наш прибор в Оксфорде загнется. Это изначально была идея так себе, а теперь-то уж и вовсе…
Я с удивлением на него уставилась:
— Мне казалось, ты-то себя нашел. Ты разрабатываешь свой фильтр. У тебя перспективы, каких в Москве точно нет и не будет.
— Да брось ты, — отмахнулся Леха, — Хорошие у меня и в России перспективы. Химики везде нужны. За химией вообще будущее. А Англия мне не нравится. Климат тут как на болоте, да и не собирался я жить за границей. У меня в родители Москве, бабушка старенькая, родня в Саратове. Не хочу я вдали от семьи большие деньги зарабатывать. Не мое это. Да и ты, ну разве тебе тут нравится?
Вопрос повис в воздухе, потому что тут в палату ворвались Мия с Эльзой и вытеснили Леху энергичным щебетом. Потом подтянулись мои женихи. И все они заняли собой все утро. Берти краснел и запинался на каждом слоге. Видно было, что его распирают неловкость и желание прояснить ситуацию. Но я не стала ему помогать. Сделала вид, что ничего не помню. Сработало. Из палаты он вышел опечаленным. Ладно, потом разберемся. Зато Платон вел себя по-хозяйски. Требовал особого ко мне отношения от медсестер и врача, громко спрашивал, куда занести «кейс с бабками», чтобы меня «лечили как следует». Когда пришли полицейские заявил, что он мой официальный жених и теперь уже с них принялся требовать, чтобы те лучше работали и как можно быстрее нашли негодяя, который бросил меня на растерзание муравьям. Пригрозил, что наймет детективов и устроит им параллельное расследование. Я подумала, что идея неплохая. Я тоже хотела поскорее выяснить, кто на меня напал и почему.
Время шло, стрелки
на циферблате больших часов на противоположной стене перевалили за полдень. Марко все не появлялся. Хотя… Леха ведь прав. Я ему не нужна. Ну да, он спас меня, как и всякий нормальный человек в такой ситуации. Я представила себя на его месте. Ну, теоретически. Разве не спасла бы я, к примеру Платона, если бы он вышел ко мне из леса весь израненный? Да я бы как могла тащила его на себе до ближайшего поселка. И волновалась бы, и рыдала от бессилия, и боялась бы за него ужасно. Потому что это другое. Это забота о человеке. О его жизни и здоровье. И это никак не связано с симпатией или любовью. Люблю ли я Платона? Хочу ли замуж за него? Нет конечно. Но вот из леса бы вытащила. Может быть, даже расцеловала на радостях, если бы до этого искала его полдня и думала, что он уже навсегда сгинул. Так что действительно не стоит фантазировать. Марко на вечеринке отступил от меня, ушел, оставил с Берти. Мужчина никогда бы не отказался от любимой девушки. Тем более Марко Сеймур. Который вообще от девиц не отказывается. Я первая. Значит, я ему совсем, окончательно и бесповоротно не интересна. Может быть даже противна. И разве не доказательство этого то, что он меня до сих пор не навестил?Платон все развлекал и развлекал меня своим неуемным трепом. А я хотела только одного: чтобы он убрался поскорее и дал мне возможность поплакать в тишине. Наконец, он просек, что я устала. Многообещающе встал. Склонил голову, изучающе оглядел мое не слишком-то привлекательное лицо и вдруг скривился, словно лимон надкусил.
— Не, дорогуша, такой целовать я тебя не буду. Вдруг эта дрянь заразна!
И заржал. Отличный у меня муж намечается, Господи пронеси.
— Как будто кто-то тебе позволит, — я фыркнула и помахала ему ручкой, — Вали отсюда.
Он неожиданно послушался. Я выдохнула. Но в следующую минуту ворвались девчонки и кроме всего прочего сообщили, что Марко ждет в коридоре. Вот тут мне действительно стало плохо. В горле зачесалось, как будто туда вернулись загулявшие по закуткам моего тела муравьи. Гланды набухли, и стали такими горячими, словно в каждой из них разгоралось по реактору. Виски сдавило, в ушах белый шум и сердце заходится в бешенном ритме. Не помню, о чем болтали подруги. Я пыталась справиться с собой. В коридоре ждал Марко. Зачем он пришел? Почему так поздно? Почему он ждал почти сутки? Что он мне скажет?
— Марко целое утро провозился с Лизи и ее компашкой! — выпалила Мия, наверное, в тему разговора, но я все прослушала до этого момента. А теперь напряглась, — Не знаю, что там у них, но он волчком вокруг нее крутился.
— Да потому что принц Альберт торчит в больнице с утра, а обязанности хозяина переложил на Марко. Надо было еще и Кирка Дугласа устроить со всеми удобствами. Звезда же!
Они тут же принялись бурно обсуждать, как вернутся в поместье и сначала сделают селфи с рок-звездой, а потом распечатают эти картинки и попросят его на них расписаться. А мне стало грустно. Значит Марко остался в доме, чтобы развлекать гостей вместо хозяина, который предпочитает быть рядом со мной. А мистер Сеймур вовсе не стремится меня навестить. Для него забежать ко мне в палату просто дань вежливости. Когда управился со всеми делами. Ведь мы с ним просто друзья, он меня спас, в конце концов и, наверное, считает необходимым нанести визит. Он хоть и законченный бабник и вообще легкомысленный тип, но все-таки аристократ и у него воспитание соответствующее. Хотя мог бы просто прислать открытку.
Потом буквально на минуту заскочил Берти. Попрощаться. Заверил, что расследование идет полным ходом и в его доме полицейские прямо сейчас допрашивают прислугу. Так что необходимо его присутствие. Ну да, это был легкий повод оставить меня как минимум до завтра. Очевидно, что он испытывал неловкость, не знал, как себя вести. Ведь я не проявляла к нему той пылкой страсти, с которой на вечеринке бросилась ему на шею с поцелуем. И теперь он имеет право расценивать мой отвратительный поступок как угодно. Оставлю это на его совести. Берти хороший парень. Но беда в том, что поцелуй с ним был настолько отвратительным, что я никогда больше не захочу его повторить. И если он сейчас исчезнет из моей жизни, я, конечно, погрущу о том, что потеряла доброго друга. Но возвращать его не стану. После поцелуя дружбы уже не получится. Вот как с господином Сеймуром. Какая к чертям дружба?