Охота на сыщиков

— Без фокусов, — назидательно предупредил ее он.

Дыхание ее участилось, стиснутое страхом горло с трудом пропускало воздух. Она почувствовала в нем смертельную опасность, свернутую в тугую пружину, готовую молниеносно развернуться, как только появится Стив. Но Стив сказал, что будет занят, до полуночи. Да, он сказал до полуночи, а до полуночи еще ох сколько часов! А за это время…

— Только что из-под душа? — поинтересовался он.

Тедди, не шевелясь, смотрела на него во все глаза.

— Ничего у тебя ножки, — одобрительно заметил он, и Тедди ощутила на себе его раздевающий, грубо ощупывающий взгляд. — А что у тебя там под халатом?

Ее глаза расширились.

Он гадко расхохотался.

— Так я и думал! Умница. Самое оно по такой жарище. Так когда, говоришь, твой Карелла-то явится?

Она не отвечала.

— В семь? В восемь? Девять? Он что, сегодня дежурит? В какую смену? С четырех до двенадцати? — Он следил за ее лицом. — Не хочешь отвечать? А я и сам знаю. С четырех до двенадцати, значит. Иначе давно бы уже был здесь. Ладно, подождем. Выпить у тебя найдется?

Тедди кивнула.

— Чем богата? Джин? Бербон^[49]? Все-таки джин. Тоник есть? Да ты что, нет? А клаб-сода^[50]? Годится. Давай, угощай. Эй, ты куда это собралась?

Тедди повела рукой в сторону кухни.

— Я с тобой, — заявил он. Они прошли в кухню. Тедди открыла холодильник и достала початую бутылку содовой.

— А свеженькой нет, что ли?

Она стояла к нему спиной и не видела движений его губ. Он захватил в горсть ткань на ее плече и рывком повернул лицом к себе. Рука его продолжала тискать ее плечо.

— Непочатой нет, что ли, спрашиваю? — повторил он.

Она кивнула и достала другую бутылку. Взяла из лотка лимоны и повернулась к буфету за джином. Щедро плеснула в высокий стакан, отмерила чайную ложку сахара. Выдвинула верхний ящик буфета.

— Только не балуй!

Он увидел, что в ее руке появился нож. Тедди разрезала лимон и выдавила обе его половинки в стакан, на три четверти долила содовой водой. Вернулась к холодильнику за льдом. Протянула ему сразу запотевший стакан.

— Теперь себе! — распорядился он.

Она покачала головой.

— Себе наливай, тебе сказано! — повысил он голос. — В одиночку не пью.

Она приготовила себе коктейль.

— Пошли. Назад, в гостиную!

Они вернулись в гостиную. Он расположился в кресле, морщась и покряхтывая, подвигался, устраивая больное плечо.

— Когда в дверь постучат, — предупредил он, — сиди тихо, понятно? Не двигаться, понятно? А пока иди, отопри.

Тедди подошла к двери и отперла замок. Только теперь, зная, что дверь не заперта, зная, что Стив войдет и наткнется на брызжущий смертью ствол пистолета, она почувствовала, как настоящий страх заполняет ее цепенеющее сердце.

— О чем задумалась?

Тедди пожала плечами и села напротив него лицом к двери.

— Вкусно, — похвалил он ее. — Давай, пей.

Она пригубила стакан.

— Придется его убить, — сообщил он ей.

Она уставилась на него расширившимися глазами.

— Хотя теперь какая разница? Одним полисменом меньше, одним больше… С другой стороны, может, чем больше, тем лучше. Ты как думаешь?

На лице ее отразилось недоумение.

— Нет, правда, это здорово получится, — стал объяснять он Тедди. — Если твой Карелла что-то знает, его надо убрать. А если ему ничего не известно, сойдет для полноты картины.

Он опять осторожно завозился в кресле.

— Господи, что же мне с этим плечом делать! Как тебе нравится этот дерьмовый доктор, а! Каков подлюга! Я-то думал, им лечить положено.

„Да он говорит совсем как обыкновенный человек, — подумалось Тедди. — Разве что о смерти говорит так просто, что мурашки по коже. Он хочет убить Стива“.

— Мы в Мехико собрались податься, понимаешь? Должны были отбыть сегодня днем, да вот твой приятель объявился со своими идеями. Ладно, махнем завтра утром. Вот только здесь закончу. — Он помолчал. — Как думаешь, в Мехико приличный доктор найдется? Господи, чего только ради бабы не сделаешь! Ты-то когда-нибудь любила?

Она не сводила с негр глаз в растерянности и недоумении. Не похож он на убийцу. Тедди кивнула.

— Кого? Этого твоего легавого?

Тедди подтвердила кивком головы.

— Да, плохо твое дело. — Он, казалось, был искренне огорчен. — Очень плохо, дорогуша, но помочь ничем не могу. Выхода у меня нет, сама понимаешь. С самого начала не было. Раз начал, надо идти до конца. Теперь это вопрос жизни и смерти. Или я, или он. Эх, чего только ради бабы не сделаешь! Да ты и сама знаешь, чего говорить. Ты бы ведь смогла убить ради него?

Тедди заколебалась, не решаясь ответить.

— Ну, ради него, чтобы быть с ним, ты бы смогла убить? Разве нет?

Она кивнула.

— Ну? Вот видишь, — довольно улыбнулся он. — Я же тоже не убийца. Не профессионал. Я механик. Отличный механик. Как думаешь, найду я себе работу в Мехико?

Тедди пожала плечами.

— Да уж наверняка найду. Машины-то у них должны быть? Машины везде есть. А потом, когда здесь поостынет, вернемся в Штаты. Какого черта, должно же здесь все улечься рано или поздно. Так что я тебе хочу сказать. Я не профессиональный убийца, не думай. Самый обыкновенный человек.

Он видел по ее глазам, что она ему не верит.

— Не веришь, значит? Так вот что я тебе скажу. Иногда просто нет другого выхода. Вот все тебе кажется безнадежно, конец, и когда кто-то говорит, что все-таки какая-то надежда есть, хватаешься за любую возможность. Да я пальцем никого не тронул, пока не убил этих полисменов. Думаешь, я хотел их убивать? Во- прос жизни и смерти. Или я, или они. Да разве тебе понять, глушня ты бессловесная!

Она застыла в неподвижности, не сводя с него глаз.

— Слушай, я много повидал в этой жизни, ох как много! И баб у меня было столько, что тебе и не сосчитать. Но эта! С этой все по-другому. С самого начала, с первой минуты. Когда без этой женщины просто не можешь… С тобой творится такое, что не можешь есть, не можешь спать, все из рук валится. Только о ней и думаешь целый день. И что остается делать, когда осознаешь, что не можешь быть с ней пока… Как бы это сказать… Пока ты… Да какого черта! Она ведь просила у него развода! Разве я виноват, что он оказался таким упрямым, просто как осел. Ну, ни в какую, ни себе, ни людям. Вот и остался со своим упрямством… Только теперь в могиле.