Охота на "тринадцатого"

И снова молнией блеснула мысль, что вопрос клонов - главный. Блеснул и так же снова ушел, оттесненный насущными заботами.

Насущная забота в лице техника-лейтенанта Еремеева стояла рядом, практически над душой, и нетерпеливо ожидала, когда "товарищ император" соизволит обратить на нее внимание.

– Отодвинься!
– раздраженно приказал офицер.

Еремеев извинился и отодвинулся, из чего следовало, что парень родился в космосе и причину раздражения понимает правильно. В космосе личное пространство - это святое.

Офицер поморщился. Ведь и эту его привычку впишут в анналы новой веры! С недавних пор он стал нервно реагировать на все, начинающееся со слова "святое". Как только осознал, к чему идет, так и занервничал.

– А тебе чего? Еще скажи, что "Торы" заклинило из-за одновременного срабатывания маячков!

– Ах вот что это было... Нет, "Торы" не заклинило, их вообще не клинит, если кто не в курсе, просто отказала система комплексного захвата целей, и мы ослепли. Товарищ император, весь технико-офицерский состав "Локи" настоятельно и даже униженно просит вас больше не вмешиваться в области, в которых вы ни черта не смыслите, и заниматься своими непосредственными обязанностями! И техники-европейцы просят вместе с нами! На коленях! Вот!

– Ну-ка, ну-ка, уже интересно! И в чем, по вашему всеобщему мнению, и европейцев тоже, заключаются обязанности "товарища императора"?

– Ваша обязанность - создавать новую общность людей под названием Россия!
– убежденно заявил техник-лейтенант.
– Ее идеологию, культурные стереотипы, нравственные максимы! Вот идите и занимайтесь, тем более что у вас получается не очень ловко! А решение технических вопросов предоставьте специалистам! Говоря проще - передайте нам контакты с особой службой, с "тринадцатым", с Даждь-богом самим или кто у вас там занимается диверсиями на собственном корабле - и больше не вмешивайтесь, мы сами разберемся меж собой, что и как делать, чтоб обойтись без подобных эксцессов!

– "Тринадцатого" нет.

– Да ну?
– усмехнулся Еремеев.
– Я, конечно, сам с "тринадцатым" не сталкивался - но генерал Кожевников видел и слышал призрака лично, а его словам можно доверять...

– Даждь-бога нет тем более, это всего лишь обозначение одного любопытного культурно-этического феномена, - пробормотал офицер.
– Что касается особой службы, то тебе, Алексей, просто указали на уязвимость системы. Иди и сделай так, чтоб в бою нас не достали дистанционно никаким способом. И времени у тебя на это - до конца вахты. Потому что в конце вахты корабль будет переведен в заряженно-боевое состояние... но я тебя понял. Тебя и весь наш дружный коллектив. Не лезть неумелыми ручками военного психолога в технические премудрости - вроде все ясно и понятно.

– Я рад, мы все рады, что вы наконец...

– И вы, конечно, лучше меня знаете, как нейтрализовать маячки "Локи".

Техник-лейтенант осекся.

– Скажи-ка еще, знаток технических премудростей, как сформировать новую общность людей, если люди остались прежними? А? Вот сегодня десант вышибет альфа-самцов, любителей и вдохновителей всех мерзостей российского космофлота, и что? И завтра их места займут следующие по очередности. Такова уж наша природа. Вот я не давлю вас, и уже техник-лейтенант приказывает лидеру мятежа, чего и как ему делать. И все остальные тоже приказывают, советуют и поучают. Ну и что из вас можно сформировать нового, а?

– Мы верим в ваши силы!
– бодро сказал техник-лейтенант, поедая начальство преданными глазами.

– Если бы так. Не в меня вы верите, а в "тринадцатого", как все ленивые русские! Что прилетит и за вас все сделает. "Тринадцатого" нет, понял?!

– Понял, - озадаченно отозвался техник-лейтенант и убежал.

– Хороший мальчик, - заметил подошедший десантник.
– Приятно с ним работать, побольше б таких. И он прав, получается у нас пока что плохо. Товарищ император, как-то надо заканчивать с репрессиями, а то у народа скоро сформируется устойчивая неприязнь к десантникам, поверх имеющейся традиционной. Это я как офицер по работе с личным составом говорю.

– Что, и ты меня поучаешь?

– Товарищ младший лейтенант!
– укоризненно сказал десантник.
– Я, между прочим, девятый год офицер по работе с личным составом, да еще у десанта, где год за пять надо считать - я отвечаю за то, что говорю!

"Товарищ император" уставился на непрошеного советчика, как будто решая его судьбу. И, скорее всего, именно так и было.

– Извините, товарищ младший лейтенант, - пробормотал десантник.
– Вы так молодо выглядите, что постоянно тянет подсказать и помочь. Говорят, родительский комплекс. Обычная болячка офицеров нашего профиля. Я и так сдерживаюсь. Не могли бы вы взрослеть быстрее?

– Враждебности не будет, - вздохнул офицер и опустил голову.
– Не успеет сформироваться. "Локи" приблизился к зоне контроля европейцев. В конце вахты корабль переходит в заряженно-боевое состояние. Значит, через вахту - бой, и кто там уцелеет, большой вопрос... Капитан, распорядись о всеобщем построении на конец вахты. В боевой экипировке.

– Приказы по экипажу - это вообще-то к коменданту...

– А то я не знаю, кто командует на самом деле! Распорядись.

Бойцы возрожденной бригады "Внуки Даждь-бога" застыли в неразличимом строю, только лица белели ровными рядами. Пехотные "хамелеоны" сливались с расцветкой стен, чутко реагировали на блики освещения, очертания фигур плыли и терялись, и казалось, что воины уже не здесь, а где-то там... куда уведет их скорый и страшный бой. Рукопашная - нет ничего более чудовищного на войне.

– Это ты здорово придумал!
– шептал над головой "товарища императора" командир десантников.
– Ребята трясутся! Ободрение им как никогда! Главное - энергичней, смелее, накачивай их уверенностью в победе, понял! Ну, давай!

– Встаньте в строй, товарищ майор.

"Товарищ император" шел вдоль строя и всматривался в лица с болезненным напряжением. Как будто запоминал каждого. На мгновение остановился напротив генерала Кожевникова, за спиной которого бледной тенью стояла высокая девушка в "хамелеоне", увешанная оружием ближнего боя.

– Сбереги ценой собственной жизни!
– передал он взглядом генералу.

– Сам знаю!
– беззвучно усмехнулся генерал.

Офицер кивнул, словно именно этого и ожидал, и вернулся на свое место. Посмотрел на майора Быкова, подающего ему знаки. И молча опустился перед строем на одно колено.

На внутреннем космодроме наступила звенящая тишина. Потом бойцы, словно подчиняясь неслышимой команде, повернулись направо и бесшумной колонной зашагали к своим боевым постам.

Ни одного слова так и не прозвучало.

Да и к чему они идущим на смерть?

Феномен веры труднообъясним вообще, но в середине двадцать второго века - особенно. Богу нет места во вселенной, сказано физиками и услышано всеми. Что должно переклинить головы огромного количества людей, чтоб рядом с космическими кораблями, жилыми астероидами, рядом с генетикой и химией пограничных сред на равных стояли призрак "тринадцатый", сыны Даждь-бога, пророки, провидцы и святые?

Думаю, это война.

Новая вера родилась на войне - и только там могла родиться. В условиях, когда жизнь твоя ничего не стоит, когда она зависит не от собственной ловкости, боевого опыта или профессиональных навыков, а по большей части от случайного полета рокового осколка, от слепого попадания метеорита, от тысяч других случайностей и нелепостей, человеку надо на что-то опираться, чтоб не сойти с ума от ужаса, чтоб не впасть в черное равнодушие, которое гарантирует смерть надежней прямого попадания ракеты. И тогда он опирается на веру. Больше ему опираться не на что.