Охота на "тринадцатого"

– Медитации, мысленные упражнения, дыхательная гимнастика.

– То есть - йога?

– Получается, что так. Ничем другим в яйце не займешься, места нет. А с тральщиком... кэптэн Джонс, а нельзя ли создателя системы управления показательно расстрелять? Из трассера? Чтоб остальным неповадно было!

– Я не кэптэн Джонс, - улыбнулся офицер.
– А что там с управлением?

– Да оно принципиально отличается от того, что на истребителях! Зависаешь в коконе - и не знаешь, что делать!

– А как вы до кокона добрались, герои? Входной люк снаружи не открыть, я проверял лично.

– Зато ремонтные открываются на раз.

– Но из ремзоны внутрь не попасть...

– Хочешь жить - попадешь.

Офицер вопросительно вздернул брови.

– Освидетельствуйте тральщика, - посоветовал командир.
– Найдете незадокументированную дырочку. В одном месте можно проползти. Посрезать все, что мешает - и ползком, ползком...

Офицер вздернул брови еще выше.

– Комэск узнает, что мы нутро тральщику выпотрошили - на полугодовой оклад стукнет, - вздохнул командир.

– А как вы на потрошеном тральщике до матки доползли?!

– А вот это - уже чудо. Ну, и еще надо понимать, что срезаешь.

Офицер покачал головой, потер лоб.

– Как все просто... и невероятно. Что, и с "тринадцатым" так же просто?

– А что с "тринадцатым" не так?
– насторожился стрелок.

– Да все не так! Начиная с того, что его нет! В эскадрильях - по двенадцать малых истребителей. На боевом вылете - двенадцать единиц. А эскадренного флагшипа европейцев потрошит некто непонятный и обеспечивает нам победу. На запросы откликается порядковым тринадцатым номером. А кончился бой - нет его. И так который раз. Не может быть, чтоб экипажи ничего не знали!

– А что могут знать лучшие в мире российские экипажи?
– недовольно заметил пилот.
– Что? Они же малограмотные! Стандартные сутки российского боевого космонавта складываются из чего? Из ничегонеделания на дежурстве, сна, что есть тоже ничегонеделание, и игры в любимом видеомире, что еще хуже, ибо иллюзия! Ну и что могут знать экипажи при таком положении дел? Да ничего, кроме слухов, сплетен и предрассудков!

– И что сплетни?
– живо заинтересовался офицер.

– Ну кэптэн Джонс! Ну как не стыдно собирать сплетни? Что, будете докладывать начальству, что "тринадцатый" - призрак, воплощение всех невинно убиенных российских космонавтов, жаждущий мщения?

– Я не кэптэн Джонс!
– поморщился офицер.

– А что предполагаете лично вы?
– поинтересовался старшина.
– Что-то же вы предполагаете? Какие у вас рабочие версии?

– Разные они, - вздохнул офицер.
– Сначала думал, враки и выдумки. Только обломки европейского флагшипа не выдумка, а обломки, их пощупать можно, отдел дознания остатками от него всю техлабораторию завалил. И до флагшипа много чего было. Так что не враки. Потом думал - испытания секретной техники.

– Нормальная версия!
– одобрил стрелок.
– Я и то лучше не придумаю!

Офицер криво улыбнулся:

– Для кого - нормальная? Для начальства? Так начальство себе что-то уже придумало и успокоилось. А в космосе любой знает, как проходят секретные испытания, самые секретные, мать их, испытания в мире... Взрывы силовой установки - где? Где отказы трассеров, связи? Где отвалившиеся на маневре хорды? Где ракеты, случайно захватившие истребитель, их же и пустивший, где? Где комиссии всяких придурков по две штуки на вахту? Не говоря о том, что о любых секретных испытаниях заранее болтают по всей ремзоне? Нет, это что угодно, только не испытания секретной техники!

– А может, нашлись среди наших отчаянные ребята и тайно...
– азартно начал стрелок.

– А для наших отчаянных ребят "тринадцатый" действует с эффективностью, которая "Внукам Даждь-бога" и не снилась!
– раздраженно сказал офицер.
– Как будто действительно призрак завелся... На элементарном "Черте" европейского флагшипа не покрошить! К нему даже не подобраться, не то что покрошить! А флагшипа не покрошили, с ним такое сделали, что смотреть страшно!

– Ну вот найдете, - предположил стрелок.
– И?..

– Оне его немножко расстреляют, без вариантов!
– брюзгливо сказал пилот.
– Чтоб не выигрывал бои! А то как так, вся Россия никакая, а "тринадцатый" герой? Несправедливо, если уж все в этом самом по ноздри, то и "тринадцатого" надо макнуть... в приемник поста удаления отходов жизнедеятельности, самого, мать его, гигиеничного поста в мире!

– И все же, - серьезно сказал старшина.
– Для чего ищете, господин офицер?

Офицер потер лоб и принужденно улыбнулся.

– Руководство матки - да, хотело бы... как и предполагаете, - с трудом признал он.
– "Тринадцатый" выставляет их такими... идиотами, в общем. Кому это понравится?

– А-а...

– Но уже у контрразведки флота могут быть конкретные вопросы!
– запальчиво сказал офицер.
– "Тринадцатый", например, мог бы и поделиться секретами! А если патриот, то и обязан!

– А-а...

– А лично я считаю, он мог бы просто пожалеть коллег, которые гибнут в каждом боевом вылете, - тихо сказал офицер.
– И как-то... помочь, что ли?

– Хороший вы человек, господин старший лейтенант, справедливый, чего только забыли в космофлоте, непонятно, - буркнул старшина и потерял интерес к разговору.

– Короче, столкнетесь с "тринадцатым", передайте ему мою личную просьбу о встрече, - серьезно сказал офицер.

– А вы все экипажи опрашивали?
– равнодушно спросил пилот.

– И не по разу.

– А говорите, не кэптэн Джонс, - укоризненно сказал стрелок.

Офицер обиделся и встал.

– Старшина Буревой, сержант Огневой, сержант Стрежевой! Как заместитель комэска по работе с личным составом желаю вам скорого восстановления. Эскадрилья перевооружается новыми "Чертями". Освоим технику - и в бой.

– Куда в бой, уже известно?

– Известно. Но европейским резидентам знать необязательно.

Офицер козырнул и ушел.

– Уел, - признал командир.
– Но проболтался. Европейцы - это Пятый флот, наш старый вражина Штерн. Вникаете, ребятки?

– Вникаю, - вздохнул стрелок.
– Пятый флот - это не мелкота вроде "Дьяболо", это полноценные SS, это корабли огневой поддержки класса "Асгард"... Но я вот после очередного медблока что-то задумался: а что мы вообще забыли в космофлоте? Воюем за славу России? А где она, та Россия? А, командир?