Охота на "тринадцатого"

– Опознаватель включи!
– напомнил пилот командиру.
– А то будет, как в прошлый раз!

– В прошлый раз мы на тральщике вернулись!
– буркнул командир.
– А вот в позапрошлый... но ты молодец. Включил. Если оно, конечно, работает после олл-аут. После олл-аут, бывает, даже освещение вышибает. В защищенных каютах. И как дадут нам из российских лазеров, самых метких лазеров в мире...

– Э-э, как это - включить опознаватель?
– опомнился офицер.
– Его разве выключали... то есть разве его возможно выключить?!

– А как, по-вашему, мы к матке европейцев подошли? С российским опознавателем, чтоб вы знали, мы бы только до зоны безусловного поражения лазерами смогли б подойти, никакая невидимость не спасла б.

– Вы слушайте, кэп, командир умные вещи говорит, не зря он связью заведует!
– посоветовал стрелок.

– Ой, мамочки, - тихо сказал пилот.

В прозрачной сфере перед ними медленно плыла матка. Изуродованная взрывами ракет, потерявшая экраны Фридмана беспомощная российская матка - самая защищенная матка в мире. Все же план европейцев, так здорово предугаданный экипажем, удался. Удался частично, но оттого не менее страшно.

– Ну что ж мы, русские, ничему не учимся?
– безнадежно спросил стрелок.

Ему никто не ответил.

– В разбитые створки заныривай, - угрюмо посоветовал командир.
– Серж!

– Я туда не пойду, - заупрямился пилот.
– Там меня убьют. Выпускающие за разбитые створки нас голыми руками задушат. А механики на трупах попрыгают.

– Я что сказал? Я сказал - в разбитые створки! И убрать показания с внутреннего контроля. Иначе точно задушат. А так скажем, оно само.

Пилот молча направил дисколет к пролому в боку матки.

– Какие показания?
– запоздало вскинулся офицер.
– Как - убрать?

Экипаж проигнорировал непосредственное начальство с удивительным единодушием, и офицер замолчал. Дисколет мягко вильнул, поднырнул под обрывок металла и аккуратно подкатился к шторе ремзоны. Ни выпускающих, ни механиков пока не было видно - что им делать в безвоздушном пространстве? Разве что ставить аварийные перепонки. Но этой работы хватало с избытком по всей матке.

– Доверни.

Пилот молча довернул. Полыхнуло.

– Олл-аут!
– удовлетворенно сообщил командир.
– Через пробитые створки раз - и точно по блоку памяти внутреннего контроля. Все претензии - к европейцам. Но если кто из офицеров желает отдать полугодовой оклад на ремонт, то может настучать. Пожалуйста.

– Техники все видели, - неловко сказал офицер.
– На головы олл-аут не действует... э, а чем это вы блоки памяти, а? Устройства олл-аут с истребителями несовместимы!

– Без паники, кэп. Ну видели техники. Ну и что? Что они видели? Бабах, взрыв, все в дыму, обломки летают, сирена орет, диафрагмы щелкают как бешеные... кэп, вспомните себя в первом бою, много вы там поняли? А для механиков ракета в стартовых створках - точно первая, а первая ракета очень эмоционально переживается!

– Но взрыв был изнутри, и любая экспертиза...

– Ах экспертиза. То-то матке сейчас до экспертиз. Ей бы экраны Фридмана восстановить. Да пробоины залатать...

– Экраны Фридмана, - странным голосом сказал офицер.
– Не понял. Они снаружи не сбиваются...

Захлопнул лицевой щиток и полез из дисколета. Экипаж без разговоров последовал за ним.

– Поставьте аварийную заплату!

– приказал офицер.
– Быстро! Мне внутрь надо, без заплаты двери не открыть!

Не вытерпел, сам вцепился в установочный блок. Заплата неуклюже поворочалась и встала на место, перекрыв пробоину. Ударом выплеснулась и затвердела ремонтная пена. На стартовую площадку мощным потоком пошел воздух, офицера даже качнуло.

– Кэп, если быстро, то есть ремонтный тамбур, - подсказал командир.

– Зачем мне ремонтный тамбур? А то я сам не знаю о ремонтных тамбурах! Совсем-то за идиота не держите! Мне к генераторам Фридмана, а они знаете, где?!

– А вы знаете, что туда охрана не пускает?
– ответно рявкнул командир.

– Я - офицер!

– Посмотрим!

В злом молчании они ждали разблокировки дверей.

– Я услышал вашу информацию о европейских резидентах, - буркнул офицер.
– Может, я и плохой стрелок, но штабную работу выполнял как положено - и передал что положено и кому положено сразу!

– И что?

– Экраны Фридмана не работают, вот что. А он туда один пошел, некому больше...

В молчании они побежали по осевой к генераторным отсекам. Охраны на месте не оказалось. На бегу офицер выдернул из крепления личное оружие - но выстрелил первым не он, а командир.

– Ду-дах!

Фигура взмахнула руками и рухнула.

– Попалась, сука!
– хищно сказал командир.
– Стрелок, проверь! И добавь!

– Ду-дах!

– Это же наша медичка!
– охнул офицер.
– Вы медичку застрелили!

– Ага!

Офицер дернулся к лежащей женщине, но передумал, махнул пистолетом и рванул дальше. И остановился. В раскрытой диафрагме генераторного отсека лежал убитый. Рабочая униформа потемнела от крови.

– Ну и что тут делал электрик?
– пробормотал командир.
– Пилот, генераторы проверь...

Пилот молча протиснулся в отсек. Офицер откинул лицевой щиток. Присел рядом с убитым, вгляделся в его и в смерти упрямое лицо. Шмыгнул носом, не выдержал и смахнул злые слезы.

– Кэп?

– Я не кэп! Хотел увидеть кэптэна Джонса? Вот он, смотри! Какой парень был! Настоящий профессионал!

– Настоящий профессионал не профукал бы генераторы Фридмана!
– безжалостно заметил командир.
– Мы же предупредили! Арестовал бы заранее!

– Ребята, вы отличные истребители, - сказал офицер хмуро.
– Но в штабной работе не разбираетесь. Арестовать любой дурак может! А кэптэн был профессионалом! Он без доказательств не арестовывал. Знаете, сколько ему доносов сливали в день, и все пустые? Не знаете. Вот и не лезьте с оценками.

– Мог не один пойти, если вычислил диверсию, - буркнул упрямо командир.
– Мог и должен был сам резидента завалить, а не подставляться...

– Включил я генераторы, - сообщил пилот, вынырнув из отсека.
– Ну, я скажу, там и управление. Да, и там еще двое валяются.

– Не мог он, - пробормотал офицер и встал.
– Вы ничего не знаете о штабных интригах, а там пострашнее, чем в бою... Один он был. Я его поддерживал, но я в этот раз воевал снаружи. Не верится? Но вы вот тоже одну "семерку" в бой вывели, хотя на матке целая эскадра.