Охота на вампиров

— Выходит, ты, забияка, и впрямь кабинетный работник?

Алексей поднял руку:

— Обратите внимание, Алексей Юрьевич, здание в стиле русского классицизма, бывший «Земский банк». Сейчас здесь филармония. Видите, какие громадные окна. Говорят, в них венецианские стекла, то есть, еще в далекие времена были доставлены прямо из Венеции. Столько лет прошло, а им — ничего.

— А рядом что за готика?

— Бывшие виноторговые ряды купца Соломина. Нынче «Детский мир». А сам Серафим Аристархович богатейшим человеком в городе был. Кстати, та гостиница, куда вы сегодня поедете, тоже была его загородным домом. Раньше назывался «Соломенный Дворец». Кстати, название до сих пор сохранилось, хотя вряд ли что прежнее осталось. Любят у нас все перестраивать…

Зимний день короток. Пока осматривали достопримечательности — памятники Ермаку, Кирову и местному писателю, давшему грамоту народности, обитающей в глубине края, — стемнело. И тут город расцвел. Рекламные огни соперничали меж собой за место под темным небом. Все сверкало и переливалось. Путешественник заметил, что на центральных улицах все первые этажи были заняты магазинами, причем элитными магазинами и бутиками, торгующими исключительно заграничным товаром. И парфюм, и белье, и обувь, и одежда — все под вывесками с именами самых знатных кутюрье. Кабы не стужа да белая наледь — ну, чисто Европа! Только не хватало по углам уличных музыкантов. Но тут скорее посинеешь, чем что-нибудь толковое сыграешь…

— Почему? — возразил Алексей. — Они у нас в подземных переходах в дуду дудят. Им мороз нипочем.

— А это что? Казино?

— Да, Алексей Юрьевич. Раньше там была богадельня, потом Театр кукол, Дом народного творчества, а теперь — казино.

— Последний раз я был в игорном доме в Монте-Карло. Специально с сыном из Парижа поехал, чтоб ему логово азарта показать.

— Интересно вы ребенка воспитываете, — покачал головой историк.

— А там специальное детское казино есть. Так сказать, воспитание будущего клиента. Но ты плохо не думай, он у меня в свои пять годов «стратегии» на компьютере щелкает.

— Выиграли что-нибудь?

Счастливый родитель хитро улыбнулся и сказал:

— Не помню…

— Вам захотелось в казино?

— Захотелось.

— Там не только игровой зал — есть и ресторан, и стрип-бар, и бильярдная…

— Кабак и голые дамы мне не интересны, а вот шарик я бы метнул.

— Мне с вами пойти?

— Не думаю. Поскольку я у вас инкогнито, как Хлестаков, а ты можешь знакомых встретить, лучше пойду один. Не волнуйся, я не надолго, мне еще надо в гостиницу успеть.

— А туда чего торопиться?

— Там ресторан есть?

— Естественно.

— Отлично! Поужинаю и спать лягу. Забыл, что я почти двое суток глаз не смыкал?

Новоявленный исследователь Сибири и сам не мог объяснить, почему его вдруг потянуло в злачное место. Может, это был опыт — сын ошибок трудных, а может, гений — приятель парадокса? Короче, он высадил попутчика, захлопнул «коляску» и, не надевая дубленку, в одном костюмчике пробежал метров двадцать по морозцу.

За массивными резными дверями его встретила арка металлоискателя и интеллигентного вида мордоворот. Зябко передернув плечами, Ал благополучно прошел контроль. Он хоть и не собирался на великосветский раут, но одет был прилично, и его искрящийся зеленью галстук на нежно-розовой рубашке под темно-коричневым пиджаком соответствовал обстановке.

Время для игр и развлечений казалось ранним, но посетитель заметил достаточно молодежи студенческого вида. Кто стоял в очереди в гардероб, кто располагался на скамейках и креслах в холле, но большинство сидело в баре по правую сторону от входа. Там пили пиво и смотрели по телевизору хоккейный матч, криками поддерживая игроков.

Наверх вела широкая мраморная лестница. Судя по запахам, там находился ресторан.

У Ала при входе в здание обострились все чувства. Внутренне он был предельно собран и скорее напоминал Малыша, нежели беззаботного плейбоя. До него доносились стук шаров из бильярдной, звон рюмок, отдельные разговоры и музыка. Музыки было много, и ее не могли заглушить ни вой трибун из телевизора, ни вопли молодежи из бара. В ресторане напевал Том Джонс, где-то наверху резвился Рики Мартин, в бильярдной же царило «Любэ».

Но самое главное — Ал слышал еще что-то. Но что именно, он не мог понять! То ли какие-то отдельные звуки, то ли шум — оно не поддавалось определению, но отдавало зловещим душком…

«Не уйду, пока не разберусь, — решил он. — А кстати, что-то я не чую холодного пота азарта! Где тут мечут?»

Ал направился к стойке администратора и обратился к девушке в строгом деловом костюме, подчеркивавшем ее сексуальность. Правда, во всем ее облике было столько недовольства, что всякая мысль об интиме увядала, не успев воспрять.

— Милая моя, а где у вас собственно игорный зал? — на низких обертонах проворковал посетитель.

Она сначала недоуменно подняла брови и лишь потом взор. Но увидев перед собой гладко зачесанного мэна в аккуратной бородке, вспыхнула выпятила грудь.

— Что? — спросила она надломленным и недовольным голосом.

Но он все-таки повторил вопрос:

— Игорный зал где, красавица?

— Вы не с той стороны зашли. Он у нас с торца, в подвальном помещении. Вы можете пройти по тому коридору и спуститься вниз.

«Ага! Вот почему я его не слышу…»

— Вас проводить?

— С удовольствием, но неудобно вас отрывать. Я лучше сам сориентируюсь.

И он быстро двинулся в указанном направлении.

У входа в подвал стоял еще один интеллигентный «богатырь».

— Людочка сказала, — Ал успел прочесть имя на бейджике администратора, — что я могу пройти здесь.

Качок отступил в сторону, открыл железную дверь и Ал сразу уловил другие звуки и запахи. Трель шарика по кругу рулетки, треск колод и шелест карт. В ароматах различался выдержанный коньяк, сладковатое шампанское из иноземных лоз, терпкое виски…

В подвал вела узкая — вдвоем не протиснуться — лестница, покрытая толстой ворсистой дорожкой.

«Ничего себе подземелье отгрохала богадельня!» — от восхищения посетитель поцокал языком.

Воздух густел в полумраке под низким сводчатым потолком. Вентиляция работала отлично, клубы табачного дыма моментально таяли, а вокруг веяло свежестью и прохладой. Желтые лампы освещали только столы с рулеткой и джек-потом, а также несколько ломберных столиков, за которыми играли то ли в бридж, то ли в преферанс, то ли в вульгарную «буру». Вдоль стены, словно пирамида Хеопса, возвышался бар, и оттуда Энгельберт Хампердинк сообщал, что неплохо бы с тобой вместе сплясать последний вальс: «Last waltz with you dance together»…