Охота на ведьму

Расписку, подписку то есть, я с Анохиной брать не стала, удовлетворилась ее клятвенным заверением хранить все полученное в строжайшей тайне от всех на свете до моего особого распоряжения на этот счет. А когда оно последует, я ей растолковывать не стала, пообещала только, что скоро. В качестве платы за послушание пришлось пообещать ей свое участие в передаче по материалам этого дела, план которой она уже начинала обдумывать.

— Не было ни гроша и вдруг — алтын! — сообщила, одеваясь, и, окрыленная удачей, упорхнула, забыв попрощаться.

Едва она удалилась, как, шлепая босыми ногами, из ванной появился Константин в халате на голое тело.

— Обед, ванна, отдых, — проговорил хрипло, тараща слипающиеся глаза, — по полной программе!

— Мог бы и еще поспать, времени немного есть, — пожалела я, подставляя для поцелуя щеку.

— Может, следует перебраться в спальню? — предложил, обнимая и пытаясь поднять меня на руки, но отступил, сморщившись от боли.

Дорогой мой покалеченный сэнсэй! Я погладила его по обеим щекам сразу и отказалась со вздохом сожаления:

— Времени нет, Костенька! Вечером я тебя и уложу, и ублажу!

— И я тебя, Татьянка, если эта ночка спокойной выдастся!

— Гляди не забудь!

Видели бы сейчас ученички-рукопашнички своего учителя — сонного, со всклокоченными, мокрыми волосами, с трудом двигающего одной рукой, но готового и к любви, и к войне. А к тюрьме?..

Вот до чего доводит дружба с Ведьмой!

— Иди кофейку попей, пока я себя в порядок привожу, — предложила, — там чайник горячий!

— Я и тебе налью! — пообещал и побрел по коридорчику на кухню, слегка приволакивая ногу.

Горчакова пришлось искать, набирая разные телефонные номера, сообщаемые мне различными людьми — сотрудниками его ведомства, и прошло немало времени до момента, когда я услышала наконец в трубке его голос.

— Вы готовы? — осведомился он сразу же, едва поздоровался.

Интересно, к чему?

Я не стала гадать и отвечать на вопрос, а огорошила его просьбой о встрече на нейтральной почве, скажем, в моей машине, на улице. Он мялся с минуту, издавая невразумительные междометия, и решил согласиться, но время назначил — рекордное! Чтобы успеть, нам нужно было скакать, пришпоривая машину. Мы поскакали.

Хорошо, что Константин не из разговорчивых. Трясется сзади, не пытаясь обсудить этот мой ход. Хотя для него он не является неожиданным. Упоминала я как-то, что хорошо бы, набрав достаточно событий, делающих мою версию достоверной, взять да и сбагрить все следователю — с плеч, как говорится, долой. Он еще тогда отнесся к этой идее с недоверием, а теперь высказался напрямую: в тюрьму, Татьянка, загремим. Сказал, что за три неполных дня на нас с ним столько всего навешалось, вплоть до убийств.

Костя — человек из народа, и я — тоже. Интересно, отчего это в нашем народе такое недоверие к органам следствия?

Мы остановились в назначенном месте, у площади имени Фрунзе, с прекрасным обзором по сторонам. Плевать, что нас видят все, с милицией у нас рандеву, не с кем-нибудь, зато и нам всех видно.

Всех видно — это оказалось хорошо! Потому что Горчаков появляться не торопился до тех пор, пока на нашей обочине, сначала сзади, потом впереди, не вплотную, а так, метрах в тридцати там и здесь, не остановились две белые машины с голубыми полосами и устаревшей надписью «ГАИ» по бортам. Из одной и вылез наш долгожданный и, осмотревшись, направился к нам.

Мы тоже осмотрелись — места для маневра здесь было достаточно, при условии, что движущийся по дороге транспортный поток не будет чересчур плотным.

Я открыла ему дверцу, и он уселся рядом со мной, шурша форменным плащом и придерживая фуражку.

Чесался язык, но я не стала спрашивать его о причинах такого парада. В конце концов, следователям не возбраняется надевать форму. И не мое это дело.

— Так готовы вы? — повторился, обращаясь ко мне, а по Константину едва скользнув глазами.

— Я всегда ко многому готова, — ответила ему вполне дружелюбно, — но хотелось бы разговаривать, не разгадывая ребусов. К чему?

— К явке с повинной! — ответил он, торжествуя от того, что добился-таки от меня нужного вопроса.

Больше не добьется!

Я весело рассмеялась ему в лицо.

— А вы готовы оформить мою явку с повинной?

— Всегда готов! — выпалил он с серьезным видом.

Некоторое время я испытующе смотрела на него, и он не отвел глаз. Наконец я ему ответила:

— Готовность к этому — очень яркая для вас характеристика. Но я все же попробую с вами поговорить на нормальном языке. Возможно, вы его поймете.

По-моему, он немного смутился. Хоть и попытался скрыть, но было заметно. Совсем чуть-чуть. И вторичный признак — раздражение, тронувшее гримасой его лицо, говорил за то же. Значит, жив в нем человек, хоть и задавлен.

— Черт с ним, я готова предоставить вам убийц Жени Реутовой и тех, кто за ними стоит, на блюдечке с голубой каемочкой! И если ваше руководство даст на то свое соизволение, вам будет достаточно шевельнуть пальцами, чтобы всю компанию укатать за решетку.

Я резала напрямую.

— Будет суд или обойдетесь без него, определенные лавры вам обеспечены.

Еще в середине своей короткой речи я почуяла неладное. И молчание, наступившее после нее, говорило о том же.

Переборщила с блюдечком? Подчеркнув тем самым полную беспомощность следователя-профессионала. Ущемила кастовое самолюбие, усомнившись в соизволении его руководства дать ход правде? Или обидела, намекнув на способность правоохранительной системы решать такие проблемы внесудебным образом? Едва ли, ох едва ли! Не мальчишка, не настолько он щепетилен. А вот если предложенный мной исход дела идет поперек мнения и желаний его начальства? Если от начальства исходят его потуги попробовать меня крайней сделать?

Я взрезала напрямую:

— Ваше начальство устроит моя явка с повинной?

— Разумеется! — Он захлопал глазами — как, мол, можно в таком сомневаться!

— Даже если оно будет уверено в виновности других?

Дело представилось в новом свете, и на прямой ответ он не решился, а плести кружево я ему не позволила, перебила в самом начале:

— Не сомневайся, капитан, явки этой курвьей ты от меня не дождешься, пока я сама не расправлюсь с убийцами девчушки, потому что вы, менты, похоже, на это не способны по причинам, пусть даже от вас не зависящим!