Охота за "Красным Февралем"

— Что вы задумали, товарищ капитан? — поинтересовался старший помощник «Русалочки», когда Луиза отключила микрофон.

— Попробуем взять японцев на абордаж, — хладнокровно сказала капитан Сальгадо. — Тем или иным способом. Если они позволят нам состыковаться — просто отправим через шлюз штурмовую команду и захватим лодку. Если нет — что ж, придется стрелять. Самым малым калибром. Сделаем так, чтобы они остались на грунте и больше ни с кем не связались. Потом пригоним сюда тяжелый транспорт с краном, пусть даже через несколько месяцев, поднимем «Февраль» вместе с их трупами и заберем домой — пусть специалисты копаются. Вряд ли нас кто-нибудь опередит — если не знать, где точно искать, лодку на дне можно искать бесконечно. Нам ли не знать.

— Нам ли не знать, — охотно согласился старпом. — Подтверждаю. Отличный план, командир. Экипаж! Вы слышали своего капитана! Боцман! Начинайте собирать абордажную команду! Торпедный офицер! На вас — план нейтрализации японского корабля с минимальным ущербом для корпуса и механизмов. Нам нужны минимум три варианта. За работу, товарищи! Родина ждет!!!

* * * * *

— Их планы настолько очевидны, что глазам больно, — уверенно заявил коммандер Османи, собравший на совещание всех уцелевших старших офицеров. Новое опасное приключение придало ему свежих сил и позволило отвлечься от грустных мыслей и неясных планов на будущее. — Они собираются захватить нашу лодку. Вопрос в том — что будем делать мы?

Никто из соратников не успел ответить, потому что всех опередила Сангита:

— Я записала сигналы, которые исходят от бразильского корабля. — Как показал уточненный список потерь, в последнем бою «Красный Февраль» потерял не только Брунгильду Тан, но и вообще всех акустиков до последнего. Поэтому Сангите Рахман пришлось возглавить и эту боевую часть, благо базовые курсы акустиков она когда-то прослушала. — Вот эти самые. Знаете, что они мне напоминают?

— Не томи, — велел капитан.

— У них на борту какое-то боевое животное, — продолжала Гита, бесконечно убежденная в своей правоте. — Вроде наших торпедо-дельфинов. И очень крупное. Гораздо крупнее дельфина. Не удивлюсь, если это животное не является расходным боеприпасом, а напротив, интегрировано в системы корабля, тем или иным способом.

Капитан-лейтенант Рахман даже не подозревала, насколько она близка к истине, хотя правильный ответ даже вообразить себе не могла.

— Интегрировано? — недоуменно переспросил старпом Пусянь Ваньну.

— Ходили слухи… — Сангита машинально понизила голос. — Неясные доклады разведки… Были попытки использовать больших китообразных в качестве живого сонара или даже биокомпьютера для ориентации под водой… Такие исследования вроде бы проводили не только бразильцы, но и европейцы, и даже гепардийцы…

— Будь я проклят, — пожал плечами комиссар Адачи. — Чего только люди не придумают.

— Я могу перехватить управление и заставить это животное выполнять мои приказы, — продолжала товарищ Рахман. — Оно будет подчиняться, как подчинялись нам наши дельфины-мутанты.

— Звучит заманчиво, — заметил капитан. — Другие предложения, как одолеть наших предательских союзников?

— Можно сделать вид, что мы готовы принять их помощь, — неуверенно начал Базаревич. — Откроем шлюз, устроим засаду на их абордажную команду. Потом ворвемся на их лодку…

— Слишком большой риск, который мы больше не можем себе позволить, — возразил комиссар Адачи. — Мы потеряли слишком много людей, чтобы играть в эти пиратские игры. И что, если вместо морских пехотинцев они пустят веред нервно-паралитический или снотворный газ? Нет, не стоит. Мне нравится план Сангиты.

— Согласен, — подал голос старший помощник Пусянь.

— И я, — на всякий случай поддакнул доктор Брага, хотя его мнение по этому вопросу не являлось решающим.

— Согласен, — подвел итоги совещания капитан Османи. — Попробуем сделать так, как предложила Сангита. Товарищ Рахман, мы на вас рассчитываем.

Товарищ капитан-лейтенант Сангита «Гита» Рахман не подвела и оправдала возложенное на нее высокое доверии Партии и товарищей по оружию. Красный Японский Флот мог бы ей гордиться — не будь она предательницей и пособницей бенгальских сепаратистов.

* * * * *

Над Русалочкой так никто никогда не издевался — бОльшую часть времени бразильские хозяева были к ней добры, поэтому гигантский морской дракон охотно выполнял их приказы. А теперь случилось что-то страшное — и ее череп пронзила мощная волна чудовищной головной боли. Настолько сильной боли, что у Русалочки появилось острое желание разбить голову о ближайшую стенку. Или какую-нибудь другую твердую поверхность. Морское дно, например, хотя Русалочка совсем не была уверена в его твердости. Что, если вместо твердой скалы или острого кораллового рифа она врежется в толстый-толстый слой придонного ила?!

— Что происходит?! — заорала капитан Луиза Сальгадо, когда Русалочка внезапно принялась метаться из стороны в сторону.

— Она больше не подчиняется приказам! — закричал в ответ рулевой офицер, пытаясь удержаться в своем кресле. Не все обитатели капитанского мостика были так удачливы — некоторые уже катались по полу, по стенам и потолку, в такт метаниям Русалочки; другие и вовсе валялись без сознания, после того как разбили головы о ту или иную твердую поверхность. Короче говоря, дела были плохи.

Настолько плохи, что капитану Сальгадо пришлось срочно принять Сложное и Ответственное Решение.

Все было предусмотрено. Только дотянутся до Большой Красной Кнопки и сорвать пломбу…

Жаль, конечно, но ничего не поделаешь. Это война. На войне не без потерь.

Так погонщики боевых слонов от Карфагена до Таиланда убивали своих питомцев ударом специального железного костыля в затылок — или выстрелом из крупнокалиберного пистолета в более поздние времена, если слон выходил из повиновения и становился опасен для собственных солдат.

У Русалочки тоже был такой «костыль». Вживленная в мозг капсула с тройной порцией смертельного яда. Так, чтобы наверняка.

Капсула сработала безупречно — и голова Русалочки больше не болела, а ее мертвое тело медленно опускалось на дно.

Вот так оно обычно и бывает — ты готовишь секретную военную машину к длинной и героической карьере, а потом теряешь ее в один бесславный момент.

— Экипаж, — прогнусавила Луиза Сальгадо, утирая кровь, капающую из разбитого вдребезги носа, — всем покинуть корабль. К спасательным капсулам!