Охота за тенями

Абрамов едва слышно фыркнул и что-то пробормотал про себя.

— Но как же право на самозащиту? — воскликнул князь.

— Нанимайте местных, пусть вас охраняют.

— Вы серьёзно?

— Серьёзней некуда.

— У меня есть свои люди.

— Пожалуйста, никто не запрещает вам привезти с собой личную охрану, но для самообороны вы должны нанять профессионалов.

Борис едва не застонал. Идея привезти с далёкого Ближнего Востока супероружие в виде джинна становилась дурацкой. Неужели невозможно расправиться с Назаровым иными методами? Можно ведь было намекнуть отцу, что и в Европе есть много интересных артефактов, которые гарантированно отправят выскочку-барона туда, откуда он внезапно появился. Кажется, Албазин? Вот, пусть туда и отправляется обратно.

— Пётр Дмитриевич, а вы что-нибудь знаете о подобных законах? — спросил княжич, обратившись к Абрамову. Хрен его знает, этого Шавката. Заливает, наверное, и глазом не моргнёт.

— В Багдадском Халифате подобная практика существует, не отрицаю, — ответил тот, сняв наушники. — Я первое время был вынужден нанимать местную гвардию для поездок, но потом завоевав доверие халифа аль-Саффаха, перестал кормить коррумпированную полицию. Только для этого пришлось покупать лицензию «охотника за головами». Но хотя бы ни одна посторонняя собака не крутится у меня под ногами. А как в других странах, я, честно говоря, не знаю.

— Ладно, разберёмся, — вздохнул княжич, мысленно приплюсовывая к наметившимся расходам ещё некую сумму.

В Багдаде садились глубокой ночью. Борис с интересом смотрел на сверкающий многочисленными огнями город, на подсвеченные купола минаретов и ниточки улиц, заполненных автомобилями. Казалось, внизу течёт река расплавленного золота. Джет «Сокол» недолго оставался в воздухе, что ещё больше упрочило мысль младшего Волынского о значимости барона Абрамова в этой стране. Здесь его, а вернее — оружие, ждали с нетерпением. Поэтому и давали приоритет в посадке. Обида ворохнулась в сердце, а потом отпустила. Глупо раздражаться из-за восточного менталитета. Он здесь никто, и надо настраиваться на такое отношение, что его могут игнорировать довольно много и часто.

«Сокол» приземлился, стюардессы быстро опустили трап на бетонную полосу, и с улыбками желали удачи пассажирам, а особенно — молодому княжичу. Борис рассеянно кивнул на прощание. Самолёт завтра утром отправится в Петербург, а он застрянет здесь надолго.

На него обрушилась плотная жаркая завеса неподвижного воздуха. Бархатное небо, засвеченное городскими огнями, сгустилось над головой. От неожиданности, что здесь так жарко, Борис даже захотел снять плащ, но передумал. Абрамов тоже не торопился скидывать с себя верхнюю одежду.

Их прилёта ждала целая кавалькада машин, большей частью грузовых, но были и два микроавтобуса и пара «мерседесов». К барону подбежал какой-то мужчина в белой рубашке и что-то стал говорить, размахивая руками. Волынский остановился неподалёку, не зная, как быть дальше. Пётр Дмитриевич, вроде бы, обещал устроить встречу с одним местным набобом, но это завтра.

Абрамов дал необходимые указания и подошёл к Борису и Шавкату, чтобы поделиться планами:

— Сейчас едем в гости к одному моему другу. Он местный, но хорошо говорит по-русски, не переживайте. А завтра навестим господина Тарифа аль-Фарра.

— Кто это? — полюбопытствовал княжич.

— Командующий дворцовой гвардией, троюродный дядя халифа аль-Саффаха. Влиятельный человек, очень интересуется древними культурами, так что общий язык вы найдёте, — Абрамов подошёл к одному из «мерседесов», и водитель, выскочивший наружу, распахнул заднюю дверь. — Садитесь в эту машину, а я поеду в соседней. Саня, если тебя гости будут спрашивать о чём-то, не молчи. Разрешаю говорить, но в обозначенных пределах.

Саня, водитель с самой обыкновенной рязанской рожей, ухмыльнулся в ответ и дождавшись, когда Борис с Шавкатом усядутся в авто, аккуратно закрыл дверь, после чего занял место за рулём. Но не торопился ехать, поглядывая в зеркало, словно ожидал сигнала.

— Жарко тут у вас, — Борису было страшно открывать окно.

— Это с непривычки, — откликнулся из уютной темноты салона водитель. — Через неделю на улицу без тёплого халата или плаща не выйдете. Зимой здесь максимум двадцать градусов бывает, с плюсом, конечно. Ночи прохладные.

— А вы здесь живёте, Александр? — Волынский не собирался раскрывать свой статус, если даже Абрамов промолчал. Как ни странно, ему было удобно сохранять инкогнито. — Даже удивительно, что русских встретил.

— Так у Петра Дмитриевича представительство в Багдаде, — с гордостью ответил Саня. — Персонал и охрана из России, обслуга местная. Мы здесь по году живём, потом нас меняют. Едем домой, отдыхаем два-три месяца, и снова за работу. Только уже на родине-матушке.

— И через год обратно сюда?

— Ага, — довольно откликнулся Саня.

— Весёлая у вас жизнь, — сделал заключение княжич и откинулся на спинку дивана. Шавкат, казалось, уже дремал. Перелёт — дело утомительное, и поспать в джете, хоть и комфортабельном, удаётся не всегда.

Заурчал мотор. «Мерседес» плавно развернулся и пристроился следом за своим двойником, где сидел Абрамов. В сопровождении трёх солидных внедорожников они выехали за пределы аэропорта и прибавили скорость. Ночной Багдад был куда пустыннее в это время, чем никогда не спящий Петербург. Людей, конечно, хватало, но в основном, молодежи, толпящейся возле клубов. Борис заметил, что женщин там почти не было. Саня пояснил:

— Такое себе позволить могут только дамы из знатных Семей, да и то возле них целый взвод телохранителей. Никакого удовольствия.

Кавалькада пронеслась по широкому проспекту, свернула на полутемную улицу, проскочила её насквозь и оказалась в районе новостроек, большей частью состоящей из богатых вилл с полуарками, внутренними двориками, широкими панорамными окнами. Княжич подозревал, что там и бассейны есть.

Наконец, машины остановились возле высоких металлических ворот, глухих и мощных, как и сама стена из светло-бежевого кирпича. Наружу вышли двое широкоплечих мужчин в костюмах, демонстративно распахнутых. Борис заметил тактические ремни поверх рубашек. Расслабленность охранников была понятна. Скорее всего, они уже знали, кто подъедет, поэтому переговорив с кем-то по рации, закивали.

— Можете выходить, господа, — сказал Санёк. — Вас ждут, а мы возвращаемся в представительство.

Колонна уехала, а Волынский вместе с бароном и Шавкатом зашли во двор, огромный, покрытый узорчатой плиткой. Вдоль дорожек тянулись пушистые вечнозелёные кусты, аккуратно подстриженные и ухоженные. Круглые клумбы с яркими цветами разбросаны в хаотичном порядке, но в целом они придавали живописность двухэтажной вилле с открытыми террасами на обоих уровнях.

На входе их ожидал мужчина с короткой бородкой, и почему-то в домашнем халате, расписанном ярким орнаментом. Он раскинул руки и шагнул навстречу Абрамову, трижды приложился щекой к его лицу.