Охотник и его горгулья

–  А если он внешность изменил?
– предположил я.
– К чародею знающему обратился или к цирюльнику?

–  Вон он!
– привстав на цыпочки, прошептала Виреса и отвернулась.

Мы не сразу поняли, кто в толпе есть искомый бард, пока Нюка с забора не указала на свежевыбритую лысину молодого человека с черной повязкой на глазу.

Портрет, кисти нашего пленного художника, и описания практикантки совпадали. Те же правильные дуги бровей, курносый нос, крупный подбородок с ямочкой, прижатые к голове аккуратные уши…

–  Какой красавчик!
– поддразнивая Виресу, томно вздохнула Нюка.

Подчиняясь моему сигналу, к Ретелю устремились Охотники. Но хитрющий бард, пораженный до глубины души таким неожиданным приемом, ринулся сквозь толпу. Не к экипажной стоянке, как мы планировали, а внутрь огороженной площадки. Орудуя как веслом звенящей от негодования десятиструнной дофрой, он проплыл по людской реке и, перепрыгивая через длинные скамьи, ринулся к сцене.

Что он задумал? Спеть, не смотря ни на что? И отчего моя горгулья, способная напасть на барде с воздуха, не спешит этого делать?

Мы с Малышом ринулись в погоню за Ретелем. Но опоздали совсем чуть-чуть. Бард ловко перепрыгнул ограждение, за которым у самой сцены сидел князь, и, схватив старика Шиани за шиворот, закричал:

–  Если приблизитесь, он умрет!

Один Всевеликий ведает, откуда в руках у барда оказалась трубка Ариде - оружие, насквозь прожигающее тело жертвы.

Князь побелел, весь покрылся потом и безвольно повис в руках Ретеля. Княжеское окружение, по идее обязанное защищать и оберегать вверенную им почтенную особу, в едином душевном порыве залегло под лавки. Оркестранты, прикрываясь инструментами, медленно уползали со сцены.

Стоять среди этого праздничного лежбища граждан Манеиса остались мы с Малышом (с бесполезными сейчас парализующими дубинками в руках) и, собственно, сам виновник случившегося - Ретель, держащий у виска обмякшей княжеской тушки серую металлическую трубку.

Эх, почему я не могу видеть настолько хорошо, чтобы рассмотреть: действительно ли у него трубка этого проклятого Ариде или ее муляж! Мирол не огнеметатель, чтобы с легкостью разбираться в запрещенном оружии. Где Тирель, слопай его вурдалаки?!

–  Ретель, брось красоваться!
– хрипловато выкрикнул Малыш.
– Здесь все маги Вольницы. Ты не уйдешь! С князем или без него, у тебя нет шансов!

–  Это с какой стороны посмотреть, - усмехнулся бард.
– Вы же не бросите в беде вашего обожаемого князька.

–  А ни с какой стороны смотреть не надо. Останется Шиани жив или нет, у него все равно есть наследники. А Дириин Блас в тюрьме. И, скорее всего, его ждет смерть.

Краем глаза я заметил шевеление справа от сцены, но не стал присматриваться, боясь привлечь внимание барда.

–  Дайте мне экипаж, и ваш старикашка останется жив, - уже не так уверенно заявил Ретель.

–  Иди и возьми, - фыркнул я.
– Но учти, за каждое убийство тебе светит по десять лет тюрьмы в лучшем случае. И свои песни петь ты будешь тюремным крысам и охранникам. Если те сами тебя не прибьют, пораженные твоим талантом.

Тело князя выпало из дрогнувшей руки Ретеля, и бард уже направил раструб на нас.

–  Похоже, мы уязвили его самолюбие, - мрачно прокомментировал Малыш.

–  Всегда надо относиться к себе с долей критики, - резонно заметил я, изо всех сил старясь не смотреть на подобравшихся вплотную к барду Виресу и Нюку. С другого края сцены уже крались Тирель и Фирад.

–  Но он вполне мог выиграть это состязание, - задумчиво протянул Малыш.

–  Уже выиграл, - вздохнул я.
– Ведь ради него одного оно и затевалось!

–  Как…?!
– вздрогнул бард и нажал на спусковую пружину.

Одновременно с этим на его голову опустилась парализующая дубинка.

Огненные шарики беззвучно промелькнули надо мной и Малышом и исчезли в небе. Оглушенный бард завалился навзничь, а чародейка одну за другой отвешивала ему пощечины, да такие, что из-под ее ладоней сыпались искры.

–  Вот, что значит обиженная женщина!
– уважительно заявила Нюка, присев в сторонке, и во всю наслаждаясь зрелищем.

–  Это угроза или предупреждение?
– усмехнулся подошедший к нам Тирель.
– Ванитар, ты слышал?

Что тут ответишь?

–  Почтенные Манеисцы!
– тем временем взобрался на сцену Малыш Мирол.
– От лица всей Охотничьей Вольницы благодарю вас за выдержку и терпение, проявленные при поимке опасного заговорщика. Можете продолжать веселье. Объявляю состязание бардов открытым!

Из- под скамеек стали появляться первые помятые горожане. Опасливо озираясь, они решили было проскользнуть к выходу, но Малыш одним движением руки захлопнул ворота.

–  Куда же вы? Представление только начинается! Сейчас вы стали свидетелями великого исторического события, которое, не сомневаюсь, тоже войдет в песни наших славных бардов. Не разочаровывайте нас. И вашего обожаемого князя, кстати, тоже.

Старик Шиани… хотя, какой он, к вурдалакам, старик? Пятьдесят девять для мужчины лишенного дара не возраст, не смотря на седую голову и сухонькую фигурку. Так вот, наш доблестный князь пришел в себя, благодаря стараниями Фирада. Убедившись, что его бесценной жизни ничего не угрожает, он пожелал выслушать песни, чтобы скрыть дрожь в коленях.

Наши охотники волоком вытащили на сцену оркестр и только тогда покинули площадку.

В экипаж мы уселись в приподнятом настроении. Тирель улыбнулся и спросил:

–  На свидание?

Я был за. Пора поставить точку в книге прошлого и отпустить ненужные тревоги.

Оглядываясь назад, я не мог точно сказать, любил ли я Ассельну. Я увлекся ею, желал ее, с удовольствием делал подарки. Но сейчас понимал - окажись наши встречи не притворством, совместная жизнь была бы непродолжительной. Рядом с ней я не ощущал себя свободным. Я не смог бы, как Солев, бросить все и отправиться куда глаза глядят, куда зовет мифический Хозяин южных дорог - за горизонт.

Сомневаюсь, что Ассельна выдержала бы даже мою работу в Вольнице. Вечно как жена Тиреля (вот золотое терпение у человека) ныла и изводила бы ревностью и бесконечными придирками. К лучшему, что расстались…

–  Из тебя неплохая Охотница выйдет, - неожиданно дружелюбно заявила Виресе горгулья, поворачиваясь на насесте в нашу сторону.
– Как ты своего барда отдубасила! Загляденье! У него теперь на всю жизнь ожоги на щеках останутся! Так и быть, станет Ванитар Изгоняющим, возьмет тебя Преследующей.