Охотник

— Никаких флагов, — говорит Кел, — но я должен принести ее отцу животное, которое сам подстрелил, чтоб доказать, что я хороший добытчик. Отец у Лены помер, поэтому, наверное, нести надо старшему брату.

— Майк бы кролика съел, — услужливо замечает Пи-Джей. — До мяса он охочий, Майк-то.

— Ну, уже хорошо, — говорит Кел. — А то не знаю, что б делал, окажись он вегетарианцем.

— Морковки те, — говорит Март, — жуть какие духовитые были, вот как есть.

— Можно было б добавить чуток в любом случае, — соглашается Кел. — И еще кровать я должен нам сработать. Большинство мужиков в наши дни столяра нанимают, но мне в этом смысле повезло.

— Иисусе, братан, — говорит Малахи, вскидывая брови. — Да ты и впрямь не шутки шутил насчет того, какой ты занятой.

— Не, не шутил, — улыбаясь, говорит Кел. — А еще при всем этом надо найти время на древнюю традицию посмотреть ближнему своему в глаза и назвать херню херней.

Тут все ревут от хохота, а Малахи получает пару тычков кулаком в плечо.

— Говорил я тебе? — восторженно произносит Март. — Говорил я, этот парняга не дурачок-турист какой-нибудь, чтоб на вашу туфту вестись. Надо было с вами на деньги поспорить.

— Отлезь, — говорит Малахи, а сам ухмыляется. — Попробовать стоило. Роскошный же был бы — в трусах да рысью.

— Я б купил такие, как у Джейсона Момоа, — говорит Кел. — В честь Сенана.

— Развел он тебя с кроликом-то, — говорит Март, — признавайся.

— Не развел. Я просто…

— Ты правда Майку кролика принести должен? — спрашивает Кела Пи-Джей для полной ясности.

— Не, — отвечает Кел. — Может, пива я ему купить должен, чисто чтоб на хорошем счету у него быть.

— Моя очередь, — говорит Сенан — сказанное ему о том напомнило. — Барти! Того же!

Кел приканчивает свою пинту, чтобы освободить место для следующей. Столько времени прошло, а они все еще способны удивлять его безупречным, нерушимым единством, с каким выступают ради общей цели. По крайней мере, эту проверку он прошел, но насчет того, что она последняя, Кел никаких иллюзий не питает.

Март все еще злорадствует над Малахи и Сенаном, а те ожесточенно защищаются.

— Я, было время, звал Лену жениться, — под шумок доверяется Бобби Келу. — Вроде прикидывал, что она откажет, но надо было попробовать. Знал, что изгаляться не станет в любом разе, понимаешь? Тут есть такие, им сделай предложение, так потом херне конца-краю не будет.

— Ну, — говорит Кел, — должен признать, я рад, что она тебя завернула.

— Что верно, то верно, — соглашается ошарашенный Бобби. — Нет худа без добра, так вроде говорят? Да только больше некого в этих краях замуж позвать. — Вздыхает в свой стакан. — Вот что мне во всей этой заварухе с золотом нравилось — я решил, что возможность мне еще выпадет.

— Да тебе просто нравилось, что у тебя теперь пижонский родич, — говорит ему Сенан.

— Нет, — скорбно отзывается Бобби. — Мне нравилось иметь возможность. Да только не было ее. А теперь он дал себя кончить, и даже если б возможность у меня была, теперь ее нету. — Выпивка постепенно одолевает Бобби. — Нисколечко не предполагал я, что его убьют, — говорит он Келу. — Не такое это дело, какого кто угодно ждать мог бы. А теперь следователи ходят по домам, ужинать людям мешают. Мамке моей пищеварение на всю ночь испортили.

При упоминании о следователях все остальные разговоры угасают. Ноги под столом шаркают по полу и замирают.

— Не понравился мне тот козел, — говорит Франси. — Следователь. Нилон.

— Ловкий он, — говорит Пи-Джей, — вот как есть. Верткий. А делает вид, что не таков.

— Я этого мудачка чуть не пристукнул, — говорит Сенан. — Сидит такой у меня в кухне, хвалит хозяйки моей чай, весь задушевный, как Санта, будто дружбан мой старый, а следом говорит с бухты-барахты: «Я составляю список всех, у кого с Рашборо нелады были. Есть ли кто-то еще на примете?» Я не против, чтоб он вопросы задавал, работа у него такая, но очень против, чтоб он думал, будто я тупой до того, что поведусь на вот это вот.

— Он же дуб, само собой, — говорит Малахи, и уголки рта у него иронично вздергиваются. — Они вечно считают, что мы на их херню поведемся.

— Он мне сказал, — взволнованно говорит Бобби Келу, — сказал: «В участок пока идти незачем, мы пока тут потолкуем». Что он в виду имел? «Пока»? — В свой стакан Бобби вцепляется обеими руками.

— Не был бы таким, бля, обрыдаться паршивым картежником, — говорит Сенан, — ты б расчислял блеф на слух. Он тебя растрясти пытался, чтоб ты ему что-нибудь выдал. Они так работают. Верно же? — пуляет он в Кела.

— Иногда, — отвечает Кел. Настроение в нише сделалось напряженным. Все подбираются к главному делу вечера.

— Я с ним все еще не видался, — расстроенно говорит Март. — Он заходил, а я в город отъезжал. Вернулся домой, а там миленькая такая карточка под дверь подсунута, дескать, он попозже еще попробует. Я один вусмерть хочу с ним познакомиться, а он достает вашу братию, кто вообще его не ценит.

— Ну расскажи-ка нам, — говорит Келу Сенан, — какие у него прикидки?

— На что ты его-то спрашиваешь? — обращается к нему Март. — Ему откуда знать?

— Он же, бля, следователь. Они по-свойски толкуют, как и все прочие.

— Никакой, бля, не следователь — в том, что касается тутошнего. Он подозреваемый, такой же, как и мы с тобой.

— Да? — спрашивает Сенан у Кела. — Подозреваемый?

— Нилон мне бы не сказал, кабы я был, — говорит Кел. — Но да, вероятно, — как и кто угодно. Я там был. Я знал Рашборо. Меня нельзя исключать.

— Ай, да ты и мухи не обидишь, — говорит ему Март. — Без уважительной причины. Уж я пригляжу, чтоб следователь Нилон про то знал.

— Как оно, по ощущениям? — спрашивает Малахи, с легким злорадством лыбясь Келу. — Оказаться по другую сторону — для разнообразия?

— Да не особо как-то оно и ощущается, — отвечает Кел, пожимая плечами и берясь за свою пинту. — Так вот просто сложилось. — На самом деле ощущения от этого глубоко, бурно странные. Есть в них угрожающая свирепость ураганной сирены: дальше может быть что угодно.

— Дружок-то Нилон тебя допрашивал?

— Хотел узнать, как нашли тело, — отвечает Кел. — На том примерно все.

— Бог мой, — говорит осененный Бобби, — а я тебя и не спрашивал. И как? Тебя страсть как потрясло?

— Он следователь, — говорит Сенан. — Амадан [58] ты. Он мертвых и раньше видал.

— Мне нормально, — отвечает Кел. — Спасибо.

— В ужасном он был состоянии? Рашборо, в смысле. Не Нилон.

— Мужик мертвый был, — говорит Франси. — Хуже не особо-то бывает.

— Я слыхал, у него потроха были наружу, — говорит Бобби. Глаза у него круглые. Кел знает, что Бобби бывает искренне потрясенным и искренне печется о состоянии Келова ума — и в то же время выведывает все, что может оказаться полезным.

58

Amadan — дурак (ирл.).