Охотники за Костями

Баратол смущенно озирался. Ему хотелось кого-нибудь убить. Весьма понятное желание… но он понимал — убивать некого, и это здорово портило настроение. Кузнец пошел к третьему телу. Старый мужчина, в татуировках, безрукий. Т'лан Имассы изрубили его почти что в куски. "Ясно. Он был целью. Прочие стояли на пути. Им было все равно, мертвы они или еще живы". А вот этот бедняга так мертв, как только возможно.

Помедлив, Баратол направился к последней жертве. Жители деревни спешили сюда, двое несли тряпки и ковры. Сторак, Фенар, Хейриз, Стак — как один съежившиеся, бледные, дрожащие от ужаса. Нуллис снова начала выкрикивать распоряжения.

Перед ним лежало тело какого-то демона. С одной стороны отсечены обе лапы; крови мало, но что-то быстро прикончило тварь. Она выглядела… сдувшейся, как будто плоть под кожей начала рассасываться, таять. Многочисленные глаза уже высохли и потрескались.

— Кузнец! Помоги поднять этого!

Баратол пошел назад.

— На одеяло. Сторак, ты станешь с братом по ту сторону. Фенар, ты со мной поднимешь эти края…

Хейриз, почти такая же старая, как сама Нуллис, держала в руках тряпки. — А я? — спросила она.

— Сиди у женщины. Забей раны тряпками — мы зашьем позже. Если роды пойдут трудно…

— С такой потерей крови, — нахмурила брови Хейриз, — она не сможет пережить…

— Как знать. Пока просто сиди рядом. Держи за руку, черт подери, и разговаривай…

— Да, да, ведьма, ты тут не одна умная.

— Хорошо. Займись ею.

— Хочешь от меня избавиться?

— Тихо, корова неудойная.

— Ваше Стервейшество Великая Жрица Нуллис!

— Кузнец, — простонала Нуллис, — соблаговоли ударить ее секирой!

Хейриз взвыла и убежала.

— Помоги. Надо его поднять.

Мекхару это казалось бесполезным, но он выполнил просьбу. Удивился, услышав уверения, что юноша все еще жив.

Когда Нуллис и мужчины унесли его, Баратол вернулся к расчлененному телу татуированного старца. Присел рядом. Будет неприятно — но Баратол надеялся узнать кое-что об этом человеке по его пожиткам. Он перекатил торс и замер, взирая на мертвые глаза. Глаза кота. Он с новым интересом оглядел татуировки и осторожно сел рядом.

Только сейчас он заметил мертвых мух. Они покрывали землю по всем сторонам — больше мух, чем он видел в жизни. Баратол встал и вернулся к демону.

Он внимательно всматривался в него, когда слуха достиг стук копыт.

Деревенские вернулись за беременной. Как раз в этот миг показался всадник.

Он скакал на взмыленной лошади цвета отбеленной солнцем кости. Покрытые пылью доспехи, изготовленные из белоснежной эмали. Лицо за шлемом выглядит бледным, осунувшимся от горя. Спрыгнув с седла, он, не обращая внимания на Баратола, заспешил к демону. Пал перед ним на колени.

— Кто… кто это сделал!?

— Т'лан Имассы. Пятеро. Изувеченные куда хуже обычных Имассов. Засада. — Кузнец ткнул пальцем в сторону старика. — Думаю, они пришли за ним. Жрец культа, посвященного Первому Герою Тричу.

— Трич стал богом.

Баратол хмыкнул. Оглянулся на скопище ветхих хижин деревни, которую привык именовать домом. — Там еще двое. Они живы, хотя молодой долго не протянет. Вторая женщина, она прямо сейчас рожает…

Приезжий уставился на него: — Двое? Нет, их должно быть трое. Девочка…

Баратол нахмурился: — Я думал, целью был жрец — они изрубили его — но теперь вижу, что он просто представлял самую большую угрозу. Они пришли за девочкой, потому что ее нет…

Человек поднялся. Он был не ниже Баратола, хотя уступал в ширине плеч. — Может быть, она убежала в холмы…

— Может быть. А я-то, — кузнец кивнул на труп лошади, — гадал, почему эта лошадь зарублена в стороне от прочих.

— Понимаю. Да, ее взяли.

— А ты кто? И кто для тебя пропавшая девочка?

На лице гостя была написана скорбь. Он недоуменно моргнул и ответил не сразу: — Меня зовут Л'орик. Девочка… она была для Королевы Снов. Я ехал забрать ее и моего духа — хранителя. — Он опустил глаза на тело демона, и лицо снова исказило горе.

— Да, удача отвернулась от тебя, — сказал Баратол. И тут ему пришла в голову мысль: — Л'орик, ты умеешь исцелять?

— Что?

— Ты же один из Верховных Магов Ша'ик…

Л'орик пораженно глянул ему в лицо: — Ша'ик мертва. Восстание сокрушено…

Баратол пожал плечами.

— Да, — признал Л'орик, — если необходимо, я могу призвать Денал.

— Тебя заботит лишь жизнь девчонки? — Кузнец показал на демона. — Для друга ты ничего не сможешь сделать. А как насчет ее спутников? Юноша умрет, если еще не умер. Ты будешь стоять и горевать над уже пропавшими?

Вспышка гнева. — Советую быть осторожным, — тихо сказал Л'орик. — Ты был солдатом, это очевидно — но ты прячешься, как трус, когда все Семиградье восстало, мечтая о свободе. Не такому, как ты, корить меня.

Черные глаза Баратола окинули Л'орика. Потом он отвернулся и пошел к домам. — Пришлем кого-нибудь, — бросил он через плечо, — приготовить мертвых к похоронам.

* * *

Нуллис избрала под лазарет старую гостиницу. Роженицу поместили на перину из номера, а молодой человек лежал на обеденном столе. В камине дымился котел с кипятком, Филиад палкой доставал проваренные тряпки и подавал их Нуллис по ее команде.

Она снова извлекла ком кишок, но, не обращая на него внимания, шарила внутри живота. — Мухи! — прошипела женщина Баратолу. — Вся полость забита проклятыми мухами!

— Тебе его не спасти, — ответил Баратол, подходя к стойке бара и опуская секиру на пыльную, выщербленную поверхность. Она лязгнула о твердое дерево. Кузнец стягивал рукавицы, оглядываясь на Хейриз. — Она родила?

— Да. Девочку. — Хейрит мыла руки в лохани. Она кивнула на сверток, прильнувший к груди молодой женщины. — Уже сосет. Я думала, что дело дрянь. Так-то, кузнец. Ребеночек вышел синий, хотя пуповина и не обвилась вокруг шеи.

— Теперь она покраснела?

— Что ты. Синяя. Отец у нее явно был напан.

— А что с матерью?

— Жива. Нуллис мне не понадобилась. Я сама знаю, как зашить рану. Ах, я же следовала за армией Святого Фалах'да Хиссарского, повидала немало битв. И ран много очистила. — Старуха стряхнула с рук воду и вытерла их о тунику. — Конечно, будет жар, но она точно выживет.

— Хейриз! — закричала Нуллис. — Беги сюда, прополоскай тряпки, потом снова прокипяти — о боги, я его теряю! Сердце останавливается!