Окаянь 2

Зотагин инстинктивно зажмурился, ожидая удара, но удара не было. А через секунду, снова открыв глаза, обнаружил, что «Витязь» медленно вползает на берег речушки. Той самой, что значилась под каким-то там номером на карте Лу. Ныла ушибленная щиколотка. От души Ленка приложилась, скидывая его ногу с педали газа. Или от испуга. Зотагин покосился на напарницу. Та замерла с открытым ртом, уставившись стеклянным взглядом куда-то вперёд. На дальнем сиденье, крепко ухватив ладонями цевьё «калаша», беззвучно шевелил губами Тихон. Ёжиков своих колючих вспоминал, наверное. Или молился. Зотагин и сам бы сейчас поставил свечку, да только негде. Тайга кругом. Хотя тоже не факт, если вспомнить, что вместо тайги минуту назад здесь везде вода была. С ума сойдёшь от таких поворотов. Он перекрестился и выключил зажигание. Дизель смолк. Транспортёр дёрнулся и застыл на месте.

— Ты чего? — вышла из оцепенения Лу.

— В себя хочу прийти, — сказал Зотагин. — И нога болит. Дерёшься здорово.

— Что у вас происходит? — потребовала объяснений рация голосом Фан-Цзыня. — Почему остановились?

— Сашка нас опять чуть к мамонтам не отправил, — тряхнув головой, ответил Жиртуев.

— Не было там никаких мамонтов, — возразил Зотагин. — Вода там была.

— И небо в алмазах, ёжики колючие!

— Какие мамонты?! Какие алмазы?! — взорвалась рация на этот раз голосом бригадира. — Вы там что, с ума все посходили?

— Я бы с удовольствием! — сказал Зотагин.

— Что с удовольствием? — не поняла Елена.

— С ума сошёл.

— А я одна тут за двоих отдувайся, да? — возмутилась Лу. — Нет уж! Вот доберёмся до места, тогда сходи сколько хочешь!

— Скорей бы уж добраться до этого вашего места! — в сердцах бросил Зотагин.

Добрались. Без приключений. Провалов во времени больше не случалось, хотя после второго боялись повторить участь рейнджеров. Как они навсегда остаться в прошлом. Если дважды повезло вернуться, то это совсем не означает, что повезёт в очередной раз. К счастью, в этом отношении судьба их больше не испытывала. Приготовила другую невзгоду. Теперь, когда вертолёт, что должен доставить их к месту назначения уничтожен, пришлось искать иной способ добраться на Урал. Хотя особого выбора не было. В их распоряжении остался только транспортёр с требующим серьёзного обслуживания двигателем и жалкими остатками топлива в баках. Ни вернуться, ни болота пересечь.

Хотя как раз болот на территории Большой Топи оказалось не так много, как представлял себе Зотагин. Он почему-то считал, будто Топь непроходимыми зыбучими пустошами протянулась по всей восточной границе Сибирской Республики, отделяя её на западе от Урала, а с юга от владений Великого Турана и Джунго, как называют свою страну сами китайцы. На самом деле то, что прозвали Большой Топью, оказалось водным бассейном занимающим огромное пространство, бывшее когда-то частью Западно-Сибирской равнины. Теперь о том времени напоминали скрытые водами поднявшегося уровня Карского моря русла рек, бездонные провалы стремительно тающей вечной мерзлоты, многочисленные озёра и затопленные болотистые местности, ставшие от этого ещё более опасными. Равнина постепенно превратилась в мелководное море с разбросанными по нему островами, а порой целыми архипелагами. Частью населёнными, частью безлюдными. Особенно много необитаемых клочков суши было на севере. На них кое-где ещё оставались развалины заводов, для переработки добытой здесь же нефти-сырца. Иногда эти развалины торчали прямо из воды. Радиационный фон в тех местах по-прежнему оставался высоким.

— Вряд ли там что-то осталось, — категорически отмёл осторожную мысль поискать топливо в этих развалинах Дмитрий Олегович. — Если даже и было, – местные давно растащили. Но это тоже под большим вопросом. Слишком плотно американцы в тридцать втором те места тактиками засыпали, — многозначительно посмотрел он на Жагрина.

— На острове Белый в то время военная база была. Оттуда могли до Севморпути достать, логистику американцам и европейцам нарушить. А возле Обской губы атомный подплав располагался. Тоже та ещё головная боль. Вот и пришлось всех разом нейтрализовать, — вспомнил тот. —И нечего на меня так пялиться! Воевали мы, кому не ясно!

— А ты, Иваныч, на чьей стороне тогда был? — не удержался от шпильки Осокин.

— Я, Лёня, мальцом тогда был, — разозлился Жагрин. — Ещё ко мне вопросы у кого есть?

— Давайте о деле, ёжики колючие! Может, дроном полетаем, осмотримся, а то мало ли что, — предложил Тихон.

— Не вижу в том необходимости, — ответил Фан-Цзынь. — У нас есть подробные снимки этих мест со спутника. Заранее сделали.

— Кто сжёг вертушку на тех снимках тоже есть? — спросил Жиртуев.

— А ведь он прав, — поддержал Тихона Дзьонь. — Горело-то совсем недавно. Значит злодеи сейчас могут рядом быть. И пилотов мы не видели. Их трупов, — уточнил он. — Снова повод обеспокоиться. Пилоты вполне могли рассказать и, скорее всего рассказали, кого и когда они тут дожидаются. А спросили их об этом обязательно. И ответ получили. Ясный и подробный. Иваныч подтвердит, что способов добиться правды в таких случаях очень много.

— Подтверждаю, — оскалился Жагрин.

— А теперь за нами откуда-нибудь потихоньку присматривают, — предположил Павел.

— Чтобы тоже к рукам прибрать, — добавил Тихон.

— Зачем мы им? — не поверил Голубчик.

— Вот сам у них и спросишь, — вместо Тихона ответил Осокин.

— Если успеешь, — усмехнулся Дзьонь.

“Сейчас опять начнёт каяться, что согласился поехать,” — недовольно подумал Зотагин, глядя на испуганного подобным предположением Сергея. Последнее время Голубчик раздражал всех своим постоянным нытьём. Да и сам он стал выглядеть как-то неряшливо. Обрюзг, щегольская эспаньолка давно превратилась в запущенную нечёсанную бороду. По утрам умывался с неохотой и торопливо, сетуя на отсутствие горячей воды, а на предложение самому её подогреть, каждый раз обижался. В конце концов на жалобы Голубчика махнули рукой. Не только он испытывал неудобства. Все находились в одинаковых условиях. Вот и сейчас не обратили внимание на его недовольное бормотание.

— Хорошо, — согласился Фан-Цзынь. — Поднимем квадрокоптер.

Пока китайцы готовили дрон, Зотагин решил прогуляться к берегу озера почти вплотную подступавшему к подлеску, где сейчас стоял «Витязь». За время перехода краска на его бортах местами облезла, обнажив потемневший металл, отчего транспортёр выглядел неухоженным. “Совсем как Голубчик,” — про себя пожалел его Зотагин.

Остальные тоже воспользовались паузой и вышли из секции на воздух. Павел с Тихоном что-то обсуждали с бригадиром среди деревьев неподалёку от транспортёра. Голубчик, щурясь на солнце, сидел на пороге жилой секции. Лу, распахнув обе двери, чем-то занималась в кабине. Опять, наверное, наводила порядок, хотя Зотагин не понимал, какой порядок там ещё можно наводить.

— Саня, подожди! — догнал его Осокин. — День-то какой хороший!

День и впрямь выдался замечательный. Солнце стояло в зените и было по весеннему ласковым. Лёгкие порывы ветра несли прохладу и запах талого снега. В ярко-синем небе белоснежными стайками плыли редкие облака. Даже не верилось, не хотелось верить, что в полукилометре отсюда в этом же леске лежит сгоревший остов вертолёта.

Ветер гнал по озеру мелкую рябь. Жухлая прошлогодняя трава под ногами густо пятналась зеленеющими побегами молодой поросли. Островок с рощицей деревьев перед ними наполовину скрывал вид на лесистый дальний берег озера.

Послышался тонкий зудящий звук. Зотагин оглянулся и успел заметить, как с рук Шимаева устремился в небо квадрокоптер. Он быстро набрал высоту, превратился в едва заметную в точку, а потом и вовсе растворился в синеве. Управлял дроном Линху. Дмитрий Олегович с Денисом стояли рядом, отслеживая картинку с камеры дрона на экране пульта.

— Давно собираюсь спросить… — как бы между прочим заметил Леонид, рассматривая камышовую протоку у острова. — Елена случаем ничего тебе не говорила?

— В смысле? — не понял Зотагин.

— В смысле, что им на Урале нужно? Может в разговорах пока ехали хотя бы намёк какой проскользнул?

— Нет, — подумав, ответил Зотагин. — Ничего такого не было. А тебе зачем? — удивился он.

— Не нравится мне всё это. Очень не нравится. Вот и хочется знать, стоит ли оно того.

— Тоже жалеешь, что поехал? Как Серёга?

— Жалею, — признался Леонид. — Слишком много здесь непонятного. И, похоже, дело серьёзное, раз полосатые заинтересовались. Теперь не отстанут. А мне, знаешь, опять в лагерь совсем не хочется.