Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

– Значит, завтра? – поднял глаза на почтенного Самвела фон Зальц. – А ты уверен, что золото Тороса можно доверить хитрому Санлису?

– Я что похож на человека, готового поверить ближнему на честное слово? – насмешливо спросил Кахини. – Не сомневайся, Вальтер, если благородный Ги вздумает над нами подшутить, мы сумеем поставить его на место.

Появление в Эдессе Венцелина фон Рюстова насторожило Хусейна Кахини. Прежде они сталкивались только однажды, у крепости Святого Георгия, когда даису удалось обвести вокруг пальца комита Радомира. И хотя встреча эта была мимолетной, рус вполне мог запомнить его лицо. Во всяком случае, сам Кахини благородного Венцелина опознал без труда, хотя видел его всего лишь мгновение при неверном свете луны. Какая жалость, что Хусейн оставил тогда в живых комита архонтопулов. И хотя прожил Радомир с той памятной ночи всего лишь несколько суток, он

вполне мог поделиться с рыцарем сведениями о веселом и услужливом имперперклампре Симоне, частенько навещавшим его друга комита Избора.

– Проклятье! – Кахини с такой силой ударил ладонью по столу, что блюда, стоящие на нем, подпрыгнули, а серебряный кубок не опрокинулся только потому, что фон Зальц успел подхватить его левой рукой. – Это Гаст!

Вальтер и Гундомар переглянулись. Самвел крайне редко давал волю своим чувствам, но уж если выходил из себя, то с большим ущербом для соседей и слуг. Впрочем, в данном случае ущерб был небольшим. Пострадала котта рыцаря фон Майнца, заляпанная соусом, да погасли две свечи, стоявшие на столе.

Ничего удивительного в том, что Хусейн не узнал старшего сына Избора Гаста не было. Он помнил его семнадцатилетним юнцом, самоуверенным и бесшабашным. Кахини и сейчас не рискнул бы утверждать со всей ответственностью, что по его следу идет именно Гаст, но в данном случае это уже не важно. Хусейн должен устранить этого человека, как можно скорее, дабы избежать в будущем больших неприятностей.

– Венцелин охотится не за ведуном, – сказал Кахини застывшим в недоумении гостям. – Он охотится за мной.

– Почему? – нахмурился фон Зальц.

– Когда-то, очень давно, я был влюблен в одну женщину. Влюблен до безрассудства. Я похитил ее у мужа, но, к сожалению, наше счастье было недолгим. Она умерла.

– И ревнивый муж преследует тебя? – насмешливо спросил Вальтер.

– Это его сын. Старший сын.

– А младший?

– Ты о чем, благородный Вальтер? – вскинул голову Кахини.

– Если у ревнивца есть старший сын, то должен быть и младший, – резонно заметил Гундомар, проявив редкую для себя сообразительность.

– Я даже знаю, как зовут этого младшего сына, – обворожительно улыбнулся хозяину фон Зальц. – Его зовут Уруслан. Что в переводе с тюркского означает Лев Русов. А ты, благородный Гундомар, знаешь этого мальчика как Ролана де Бове. Я все правильно рассудил, мэтр Жоффруа?

– Ты, благородный Вальтер, самый умный человек из всех, кого я знаю, – кивнул Кахини.

– Спасибо на добром слове, мэтр Жоффруа, – холодно бросил фон Зальц. – Очень жаль, что ты слишком поздно вспомнил о грехах своей молодости. Мы могли бы устранить Венцелина еще до того, как он опознал в почтенном армянине Самвеле даиса исмаилитов Хусейна Кахини.

В этот момент улыбались оба, и почтенный Самвел, и благородный Вальтер. Улыбались и молчали, царапая друг друга глазами, готовые ко всему, в том числе к немедленной и решительной схватке. Руки рыцарь и даис держали под столом, дабы не выдать прежде времени своих намерений. Меч фон Зальца лежал на изящном столике у самых дверей, над головой у Кахини весела сабля в позолоченных ножнах, с рукоятью усыпанной драгоценными камнями. Чтобы до нее дотянуться, Хусейну пришлось бы встать, но это движение, скорее всего, стало бы последним в его жизни.

– А кто они такие, эти исмаилиты? – спросил неожиданно Гундомар, прерывая тем самым затянувшееся напряженное молчание.

– Друзья, – спокойно ответил Кахини, – всегда готовые прийти на помощь, как шиитским эмирам, так и христианским государям.

– Ты служишь каирскому халифу, – холодно бросил Вальтер.

– Нет, рыцарь, я покорный раб Шейха-Уль-Джебала, Старца Горы, которому в скором времени предстоит подняться так высоко в глазах истинных мусульман, что его сияние затмит славу пророка Мухаммеда.

Фон Зальц захохотал, удивив тем самым не только простодушного Гундомара, но и самого Кахини.

– А ведь ты еретик, Хусейн. Почище императора Генриха. На свой, конечно, манер. И в этом мире найдется много мусульман, готовых оторвать тебе голову.

– И что это меняет, Вальтер? – спросил хозяин, севшим от напряжения голосом.

– Для нас с тобой ничего, – спокойно отозвался фон Зальц. – А мир, возможно, вздрогнет, но это случится не сейчас.

Благородный Болдуин сдержал слово, данное Венцелину фон Рюстову, и прислал к нему поутру своего оруженосца Арнольда де Монтанье. Арнольд был разбитным малым лет девятнадцати, успевшим за короткий срок изучить едва ли не все закоулки Эдессы. Во всяком случае, дорогу к цитадели он знал хорошо и ни разу не ошибся, петляя по узким улочкам большого

города. Венцелин на всякий случай выбрал не самый богатый постоялый двор, дабы не мозолить глаза своим недругам. Во всяком случае, весть о его приезде уже наверняка дошла до ушей Самвела, который, надо полагать, не оставит вниманием назойливого «саксонца». Пока что у Венцелина не было полной уверенности, что под личиной богатого армянина скрывается даис исмаилитов, именно поэтому он пошел к цели пусть и не самой безопасной, но зато короткой дорогой. Гаст решил поговорить с князем Торосом, наверняка знавшим о почтенных мужах Эдессы больше, чем местные сплетники. Венцелин не исключал, что Самвел, обеспокоенный появлением в городе знакомого рыцаря, постарается его устранить, просто из предосторожности. А потому внимательно посматривал по сторонам, дабы не угодить в ловушку, расставленную опытным охотником. Эдесса хоть и уступала размерами Антиохии, но все-таки являлась одним из самых населенных городов Малой Азии. Полторы тысячи крестоносцев, пришедших сюда с Болдуином, просто затерялись среди многочисленных улиц, переулочков и тупичков. Город продолжал жить своей, не совсем понятной стороннему наблюдателю жизнью, не обращая внимания на двух всадников, неспешно пробирающихся к цитадели. Венцелин и Арнольд миновали торг, весьма оживленный в это летнее утро. Правда, им пришлось затратить немало усилий и выслушать массу нелестных замечаний на свой счет. Ругательства произносились на многих языках, далеко не всегда понятных Венцелину, а потому он пропускал их мимо ушей. Торг был забит товарами со всех уголков света, о назначении многих из них даже Венцелин, родившийся и выросший в Константинополе, мог только догадываться. Что уж тут говорить о несчастном Арнольде, для которого крестовый поход открыл дверь в мир, полный чудес и загадок.

– Как ты думаешь, шевалье, вон те фрукты понравятся благородной даме?

– Это персики, – усмехнулся Венцелин. – Мякоть у них нежная. Они понравятся даже беззубой старухе.

– Моя дама молода и хороша собой, – обиженно буркнул оруженосец, но персики все же купил, порадовав торговца своей простотой.

– За серебряное денье можно купить целый воз таких фруктов, – вскольз заметил рыцарь.

– Но фрукты ведь хороши, – возразил ему упрямый Арнольд, имевший, как и многие крестоносцы, весьма смутное представление об истинной стоимости денег. Простодушие франков было на руку местным торговцам, которые бессовестно набивали цены, возвращая тем самым большую часть награбленной крестоносцами добычи. Венцелин не собирался вмешиваться в процесс торговли, а потому только рукой махнул в сторону легкомысленного оруженосца.

Сторожа, охранявшие ворота цитадели, видимо хорошо знали Арнольда, а потому пропустили его и Венцелина в резиденцию князя без лишних вопросов. После чего прикрыли тяжелые, окованные железом створки и заложили их толстым, едва ли не в обхват запором. Вряд ли князь опасался нападения, просто таким был обычный порядок, заведенный еще дедами и прадедами, и никто не собирался его менять в угоду новым веяниям. Высокие стены цитадели были надежной гарантией безопасности правителей Эдессы, а потому громоздить башни еще и внутри городской крепости, как это делали в Европе, они посчитали излишним. Главным зданием цитадели являлся, конечно, дворец князя Тороса, построенный в византийском стиле и предназначенный для проживания, а не для обороны. Восточные владыки были куда более чувствительны к собственным удобствам, чем западные. И в этом ряду князь Торос отнюдь не являлся исключением. Впрочем, гарантией его безопасности были не только крепкие стены цитадели, но и две тысячи гвардейцев, чьи казармы размешались в каких-нибудь ста метрах от княжеского дворца. Кроме гвардейцев в цитадели проживали еще и слуги, едва ли уступающие первым числом. Не успели гости глазом моргнуть, как их окружили четыре конюха, облаченные в хитоны золотистого цвета, и изъявили желание не только принять поводья, но и придержать стремя. Венцелин воспользовался их услугами, а Монтанье так и остался сидеть в седле.

– Я надеюсь, шевалье, что ты и без моей помощи найдешь обратную дорогу.

– Поезжай, Арнольд, – махнул рукой Венцелин, – и передай благородной даме, чтобы не злоупотребляла персиками. Обычно это приводит к расстройству желудка.

Оруженосец благородного Болдуина посчитал предостережение рыцаря насмешкой, а потому покинул его, не попрощавшись. Три гвардейца, облаченные в кольчуги, взяли гостя под свою опеку. По внешнему виду они практически не отличались от крестоносцев, разве что вместо прямых франкских мечей у них у пояса висели кривые сельджукские сабли. Оружие, к слову, совершенно не известное в Европе, зато уже более столетия используемое в Киевской Руси.

Поделиться с друзьями: