Око за око

– Госпожа, можно? – спросив разрешения, в комнату леди Старк вошла Тая, невольно ахнувшая от увиденного.

Санса укладывала волосы. Сверху миледи заплела пару кос колоском, оставив остальные пряди распущенными, и теперь девушка расчесывала вьющиеся рыжие локоны, струившиеся по плечам. На ней было прекрасное платье темно-бордового бархата, чередовавшегося местами с толстой тафтой такого же насыщенного кроваво-красного оттенка. В свете свечей тафта мерцала от малейшего движения, а присмотревшись, уроженка Долины увидела маленькие черные крестики, рассыпавшиеся по поблескивавшим вставкам. Лиф платья плотно облегал девичью фигуру, слегка открывая плечи и спину. Госпожа надела небольшой серебряный медальон и, видя восторженный блеск в глазах прислуги, осталась довольна своим костюмом.

– Тебе нравится?

– Очень.

– Есть какие-то новости?

– Ах… да, – вспомнила уроженка Долины. – Вы были правы. Я могу ехать с вами. Вы «ему» интересней.

Как выяснила Санса, у Петира были и другие осведомители в Винтерфелле, но, к счастью леди Винтерфелла, те были неграмотны или полуграмотны, и вся информация о Старках от них очень кстати стекалась к Тае.

Леди Санса отложила щетку в сторону и подошла к кровати. На покрывале были разложены различные ткани – ее старые платья и наследство от леди Фрей.

– Я как-то перебирала вещи. Столько хорошей ткани, а я ума не приложу, куда ее девать, – миледи украдкой посмотрела на служанку. В зеленых глазах девушки горел огонек желания. Может и была она одной из шлюх Мизинца, да ничто женское девушке было не чуждо. – Я перешила одно платье. Думаю, тебе могло бы подойти.

– Спасибо, миледи. Вы очень добры! – кинулась к подарку Тая, по-ребячески ощупывая свою обновку. Пережив первый прилив радости, она лукаво посмотрела на оставшиеся платья. – А… остальное?

– Можешь взять себе. – сказала Санса. Сейчас она была искренне рада нечаянной радости девушки, верно исполнявшей ее указания. К тому же, мучившаяся угрызениями совести за тот случай на псарне леди Старк пыталась хоть как-то искупить свою вину.

Смолкнув, девушка неуверенно посмотрела в сторону окна. Пора. Санса накинула плащ. Она нервничала. Сегодня вечером ей было необходимо все ее женское обаяние, и, что самое неприятное, к человеку, который этого совершенно не заслуживал. И все же... Выглядела она прекрасно. Старшей дочери Кейтлин Старк всегда нравилось наряжаться, особенно по случаю. Леди Винтерфелла приказала поварихе приготовить определенные блюда – насколько ей помнилось, те самые, которые он любил; попросила вина из погреба, а еще яблок из оранжереи.

Несколько дней назад она решилась перевести своего пленника в другую комнату заветной башни. В комнате выше было просторней и прохладней. Там стояла узкая кровать с подушкой и совсем худенькой периной, но бастард даже не скрывал своего удовлетворения. Больше всего его радовало небольшое окошко, открывавшее вид на бескрайние поля и почти безлюдную стену замка, отчего лорд Болтон, казалось, вовсе перестал тяготиться своим заточением. Теперь лорду давали умываться, и Санса приносила ему свежую одежду, благо от любопытства прачек ее прикрывала Тая.

Пребывая в обществе друг-друга, супруги по-прежнему искрили, с наслаждением язвя и укалывая друг друга, однако спустя неделю такого их общения, поменявшего мужчину и девушку ролями, он больше не упоминал маленького Рикона в своих речах, а она не напоминала о его незаконнорожденности. Между ними существовала целая пропасть противоречий, однако жизнь делала свое дело, сглаживая самые острые углы, и теперь обществом друг друга они не тяготились, а Рамси так и вовсе успевал стосковаться по своей наглой рыжей леди.

Когда леди Старк вошла к нему, слуги уже успели накрыть на стол. Молчун Билл, скрипя ключом, снял с пленника кандалы и вскоре оставил их одних. Рамси разминал запястья. Он молчал и лишь таинственно улыбался, осматривая свою гостью и красиво убранный стол. То, что сегодня они ужинали вместе, было ясно как божий день, и он уже фантазировал себе возможный исход вечера. Санса отчасти стыдилась себя и своего положения, а от этого взгляда безумного бастарда смущалась еще больше, и лорд Болтон вновь почувствовал свою силу над ней.

– Присаживайся, – развел он руками. – Чувствуй себя как дома, милая. – развеселился своей шутке молодой лорд. – Налить тебе вина или воды?

Супруга не ответила. Она сняла с себя плащ, повесив его на спинку стула, и оценив ее внешний вид, лорд Болтон довольно сжал губы, заметив краску на ее щеках. Вечер становился все интереснее и интереснее.

– Значит, вина. – налил он ей в стакан бордового напитка и, усевшись на свое место, поднял кубок. – За чудесный вечер! – отпив, мужчина уверенно взялся за вилку и нож. Орудовал он быстро, но для бастарда даже элегантно. Рамси отрезал хороший кусок от отбивной с кровью и, отправив его в рот, наигранно застонал от наслаждения.

– Вижу, повара вы не поменяли.

– Нет. – Санса едва отпила из своего бокала, и терпкое вино приятно обожгло язык, затмив на мгновение ее нерешительность.

– Мы отмечаем нашу годовщину? Как мило с твоей стороны, – продолжал веселиться Рамси.

Леди Болтон украдкой глянула на своего мужа. Темная кожа его костюма оттеняла его бледность. Наконец чистые волосы кудрявились приятной шапкой, и если бы не красные следы от клыков, уродовавшие его правую щеку, Санса и вовсе бы подумала, что вернулась в дни своего кошмара.

– Чудесно выглядишь, кстати, – жадно посмотрел на нее бастард, и леди Старк невольно сжалась. На секунду ей захотелось все бросить и убежать, но девушка твердо решила идти до конца, и она выпрямилась навстречу своему решению.

– Спасибо. – неохотно ответила она.

– Надеюсь, братец Джон охраняет тебя от... От... От излишнего внимания, пока я сижу взаперти, – терзал свою отбивную мужчина, закусывая зеленым горошком с запеченным картофелем.

– Мы часто бываем вместе. – сказала Санса, и бастард нахмурился.

Этот ублюдок Сноу, случайно победивший в битве, виделся с его женой, к его величайшему раздражению, гораздо чаще, чем он сам. Кто знал, что бастард Джон там думал в своей бастардской голове, по-братски обнимая ее и целуя в лобик. Братом и сестрой они были лишь на половину, и, слыша что-то о нравах Таргариенов и Ланнистеров, Рамси часто мучился странным чувством, пытаясь ревностно сохранить от былой жизни себе хотя бы свою жену.

– Иногда он занят, и приходится отбиваться самой. – подлила масла в огонь девушка, улыбнувшись. Уж что-что, а злить Рамси, не способного теперь ей навредить, ей очень нравилось. – Знаешь, кто самый активный из моих поклонников?