Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде

— Предлагаю не выходить на палубу.

Вызвал надежных часовых, поставил их у дверей кают-компании, приказал задраить броневыми крышками иллюминаторы.

Как, однако, выполнить решение Военно-революционного комитета?

Старшина рулевых Сергей Захаров вызвался проверить фарватер ручным лотом. Он затянул на бушлате пояс с кобурой, повесил на грудь аккумуляторный фонарик, заклеенный черной бумагой с крошечным отверстием, спустился в шлюпку, отплыл с гребцами в ночную темь. Через полтора часа Захаров вернулся, поднялся на борт и вручил мне, очень довольный, лист бумаги, на котором был нанесен фарватер.

— Пройдет крейсер.

Со схемой глубин невского фарватера я опять зашел к командиру корабли. Он и на этот раз отказался вести «Аврору».

Тогда я отдал распоряжение арестовать всех офицеров, а сам с Липатовым и Захаровым поднялся на командный мостик.

Зазвенел машинный телеграф: «Малый вперед!». Буксиры начали отводить «Аврору» от заводской стенки. В непроглядной тьме крейсер выходил в Неву. Меня окликнул часовой:

— Командир желает видеть комиссара.

— Веди его сюда.

На мостик поднялся командир, подавленный и сумрачный.

— Я не могу допустить, — сказал он, не глядя на меня, — чтобы «Аврора» села на мель. Я согласен довести корабль до моста.

— Ладно… Ведите…

Усиливался дождь, налетали порывы ветра, беззвучно шарили впереди прожекторы. Крейсер медленно двигался вперед. В три часа тридцать минут он подошел к Николаевскому мосту, спустил якорь, осветил прожектором мост. Да, один пролет его разведен. Юнкера, охранявшие мост, скрылись. Судовые электрики в шлюпке добрались к берегу и привели в действие механизмы разводной части моста. Пролеты сомкнулись, на мост хлынули с Васильевского острова красногвардейские и солдатские отряды.

Наступило осеннее утро. В Неву вошли боевые корабли Кронштадта, пришвартовались к Английской набережной, высадили вооруженных моряков. Через несколько часов радиостанция «Авроры» приняла историческое воззвание к гражданам России: «Временное правительство низложено…»

А со стороны Зимнего дворца, осажденного отрядами вооруженного народа, доносилась пулеметная и ружейная стрельба. К «Авроре» подошла шлюпка. Связной Военно-революционного комитета передал распоряжение. В девять часов Временное правительство должно сдаться. В случае его отказа, над Петропавловской крепостью появится красный огонь. Это будет сигнал «Авроре» дать холостой выстрел, возвещающий начало штурма Зимнего дворца.

Я отправился на бак, там у шестидюймового орудия стояли вахтенные комендоры. Напряжение все усиливалось. С берега доносилась стрельба. А Петропавловская крепость не давала о себе знать. Уже тридцать пять минут десятого, а красного огня все нет.

— Огонь, огонь! — раздались голоса.

Во мгле за мостом показался багровый огонь. Было девять часов сорок минут. Я отдал команду:

— Носовое, огонь! Пли!

Мелькнула вспышка выстрела, прокатился грохот над Невой, над набережными, над площадью Зимнего дворца. Мы прислушивались. В ответ на выстрел сквозь перестук пулеметов послышалось громовое «ура». Это наши пошли на штурм. Я отдал приказ зарядить орудие боевым снарядом: мало ли что…

И вот стало тихо.

— Прожекторы, живо!

К мосту бежал связной, махавший бескозыркой:

— На «Авроре»! Больше не стрелять. Наши в Зимнем.

— Ура, товарищи! Да здравствует Советская власть!.

А. Пронин, матрос учебного судна «Народоволец» Матросы в Октябре

С первых дней февральской революции на всем острове Котлине власть гражданская и военная целиком находилась в руках Кронштадтского Совета Рабочих и Солдатских Депутатов.

Комиссар Временного правительства, член Государственной думы октябрист Пепеляев на пленарном заседании Кронштадтского Совета 16 мая заявил: «Я обезличен, власть целиком и безраздельно находится в руках вашего Совета, и мне в Кронштадте делать нечего».

О Пепеляеве Кронштадтский Совет не пожалел, а пожелал ему «счастливого пути» и на этом же заседании для болтовни с Временным правительством избрал своего комиссара. Избран был беспартийный депутат Кронштадтского артиллерийского полка интендант-прапорщик Парчевский. Так произошло пресловутое «отделение» несуществующей «Кронштадтской Республики» от Российской Республики.

После июльских событий кронштадтский гарнизон и рабочие, руководимые ЦК РСДРП(б) и Лениным, продолжали курс на мирное развитие революции, на мирный переход власти в руки Советов Рабочих и Солдатских Депутатов.

С другой стороны, контрреволюционное выступление генерала Корнилова, в августе месяце показало, что буржуазия постарается в ближайшее время разделаться с Советами Рабочих и Солдатских Депутатов, чтобы осуществить свою полную диктатуру в стране с помощью эсеров и меньшевиков. У меня сохранились некоторые записи в дневнике, характеризующие деятельность кронштадтских большевиков перед октябрьскими днями и в ходе вооруженного восстания. Вот они.

Кронштадт, 20 октября 1917 года

Вечером на заседании исполкома Кронштадтского Совета был решен практически целый ряд вопросов, связанных с вооруженным выступлением кронштадтского гарнизона в Петроград.

Избранной из состава членов исполкома военно-технической комиссии поручалась организация и полное руководство вооруженным выступлением гарнизона и рабочих. В состав избранной комиссии вошел и я. Мне и товарищу Гредюшко, [24] а также левому эсеру Каллису и одному меньшевику было дано задание организовать непосредственную связь Кронштадтского исполкома с Военно-революционным комитетом при Петроградском Совете. В наше полное распоряжение был предоставлен портовый быстроходный буксир «Ермак».

24

Товарищ Гредюшко — член Кронштадтского исполкома и член Кронштадтского комитета РСДРП(б), расстрелян мятежниками в 1919 году во время неклюдовского мятежа на форту «Красная Горка». (Примеч. автора.)

Нам исполком предложил немедленно, после заседания, отправиться в Петроград — и в Военно-революционном комитете подробно выяснить время выступления кронштадтцев в Петроград для свержения Временного правительства.

По окончании заседания мы с соответствующими документами пошли на пристань и на буксире «Ермак» отправились в Петроград.

Петроград, 21 октября 1917 года

Ранним утром пристали к Смольнинской пристани и немедленно отправились в Смольный. Смольный напоминал растревоженный муравейник. Мы поняли, что происходят чрезвычайно важные политические события.

Первой нашей задачей было найти кого-либо из ЦК РСДРП(б), чтобы выяснить интересовавший нас вопрос. Пробегав несколько минут по огромному зданию, мы убедились, что таким образом ничего не выясним. Посоветовавшись с тов. Гредюшко и другими, решил обратиться за справками наудачу в комендатуру, где один из товарищей, оказавшийся большевиком, сообщил мне номер телефона, по которому я из комендатуры и позвонил. Мне ответили немедленно и предложили явиться на Фурштадтскую улицу, дом №19, в книгоиздательство «Прибой». Как выяснилось после, со мною по телефону говорил Я. М. Свердлов.