Олимпия

– Олимпия живет в свое удовольствие, Лима. Ее правящие круги утопают в роскоши, которую обеспечиваем им мы, илоты. Олимпийцам запрещено работать, в их городе все за них делают рабы. Единственные занятия, достойные расы господ, это война и спорт.

– Ну, это всем известно.
– Лима закатила глаза.
– Великие воины, великие спортсмены. Есть даже такие чокнутые, что добровольно выходят на гладиаторские арены.

– Да, - сказала девочка, бросая в кастрюлю нашинкованные овощи.
– В Олимпии есть некоторое количество мастерских, где трудятся рабы, но это мелочи. Предприятия расположены в секторах. Те, которые производят нечто важное для олимпийцев, поближе, остальные подальше. Ну, чтобы, например, вид промышленных зон не оскорблял взор господина, смотрящего в окно. Завод над нами - один из самых близко расположенных к Олимпии.

– Чувствую себя дурой, - вздохнула Лима.

– У тебя появится возможность наверстать, если захочешь, - протянула с улыбкой Киниска.
– И? будь добра, закончи быстрее, а то пыль летит.

Лима взялась за метлу, оставалось ей немного.

– Так что там у них происходит?
– спросила она.

– Они живут не по карману. Уровень производства в секторах с каждым годом все ниже, а потребности господ не уменьшаются. Даже растут. Огромное количество средств идет на поддержание их уровня жизни. Предметы роскоши, изысканная еда, техника. Вот с техникой сложнее всего. Раньше работа с ней не вызывала у олимпийцев нареканий - они с удовольствием занимались проектированием и разработкой технологий сами, но потом кто-то решил, что и это недостойно настоящего сверхчеловека. Эту ношу переложили на специальную касту рабов. Мозговитых рабов, однако раб при любых обстоятельствах остается рабом. Понимаешь?

– Они плохо работают?

– Нельзя стать талантливым из-под палки, - сказала Киниска.

Эта девочка была разумна не по годам. Лима все сильнее чувствовала себя рядом с ней безмозглой идиоткой.

– У Олимпии не хватает ресурсов на поддержку того, что есть. А о внедрении чего-то нового речь уже не идет. Существующие технологии устаревают, парк машин изнашивается и сокращается. Много средств идет на поддержание военных школ и регулярной армии, которая ни с кем не воюет. У Олимпии нет в мире врагом, потому что? ты, ну знаешь, больше вообще нет никого.

Лима сгребла пыль и песок в совок и отнесла к ящику, стоящему на заднем дворе. Вернувшись, вымыла руки и присоединилась к Киниске. Та дала ей задание почистить лук.

– Это раньше Олимпия могла заглянуть в каждую щель и узнать все и вся, но не сейчас. У нее едва хватает сил на подавление бунтов, которые вспыхивают все чаще.

– Почему же не выступить против нее всем сразу?
– спросила Лима.

– Думаешь, так легко?
– фыркнула девочка.

– Нет, не думаю.

– Был бы смысл, поднимись разом все четыре сектора, но так не получится. Сейчас. Олимпия все-таки сильнее нас. Однако изматывать врага, вести подрывную деятельность, раз за разом бить в слабые места и ускользать мы можем. Лисандр говорит, лучше стратегии не придумать.

– Так Лисандр у вас главный?

– Ну, не самый, - уклончиво ответила Киниска.

– А Клеон? как я поняла, в одном из ваших штурмовых отрядов.

– Если по-простому, то да.

– Опасно.

– Это война. Добро пожаловать, - отозвалась девочка бодро.

Вот и прозвучало самое главное слово.

Война.

Суть в том, что как бы Лима не отрицала очевидное, она втянута в нее, и в ближайшее время ей предстоит принять важное решение. Кем она станет на этой войне, какой внесет вклад. Вооружится метлой и граблями или возьмет в руки нечто посерьезнее.

Лима не знала бы, что ответить, если бы Киниска задала ей вопрос прямо сейчас.

Но девочка не задала. Для нее и так все было ясно.

– По-твоему, Олимпию можно победить?
– Лук щипал глаза, из-за чего Лима часто моргала.

– Можно. Когда-нибудь это обязательно случится.

– Мне бы твою уверенность.

– Ты куда сильнее, чем думаешь, - сказала Киниска, толкнув ее бедром.

Лима толкнула ее в ответ, девочка засмеялась, брызнув на нее водой с мокрых пальцев.

– Слушай, а тот гоплит, которого Клеон захватил. Агис. Где он сейчас?
– спросила Лима, вытерев глаза предплечьем. Их все равно щипало.

– Не знаю. В каком-то тайном месте.

– А что обычно делают с пленными? Я так понимаю, их много.

– Точной цифры не скажу.

– Ну, а эти их чипы, у олимпийцев. Разве по ним нельзя определить местонахождение?

– Теоретически. Чипы у молодежи самые примитивные, не те, что были когда-то. Все упадок технологий. Сейчас их вшивают скорее по традиции, но на всякий случай мы взламываем их. Лисандр научил нас, как это делается. Есть гоплиты, которые постоянно шатаются по округам, дерутся там с себе подобными за добычу, просто валяют дурака и попадают в неприятности. Если бы каждого искали, когда он пропал.

– Понятия не имела об этом, - призналась Лима.

– Там на бетонном заводе мы поставили {глушилку}. Поэтому когда гоплитов ликвидировали, никто не узнал. Если кто-то и засек их исчезновение, то мог подумать, что они нарочно отключили чипы. Так бывает. Гоплитам не нравится думать о контроле над собой.

– Выходит, их пропадает не так и мало?

– Ага. Риск, конечно, был, но та операция прошла как по маслу.

– А тот гоплит? он сказал что-нибудь?

– Понятия не имею, - пожала плечами Киниска. Повернувшись к Лиме, она прищурилась, словно собиралась поведать ей страшную тайну {между-нами-девочками}.

Хм, несмотря на все умные речи, она, в сущности, ребенок.

– А ты знаешь, что есть олимпийцы, которые добровольно сбегают из своего города богов?

– Нет.

– О! Таких немало.

– Не понимаю. Зачем они бегут?

– Среди них тоже есть те, кого не устраивают тамошние порядки. Изгои, преступники, просто те, кого манят приключения. Они удаляют свои чипы и уходят в никуда.

– И? чем же они занимаются?
– спросила Лима, пошевелив сухими губами.

Как мало ты знаешь о жизни, милочка, подала голос Мятежница, которую она давно не слышала.

Киниска заговорщически поиграла бровями.

– Кое-кто из этой компании полезен и нам.

– Хочешь сказать?

– Среди бунтовщиков есть олимпийцы-ренегаты, - закончила за нее девочка.

– Ну дела.
– Лиме потребовалось сесть. Слишком много информации на ее бедную голову, надо перевести дух.

Олимпийцы-беглецы? Те самые бандиты, головорезы, спокойно живут вне своего дома и кто-то из них вместе с бродягами пытается свергнуть власть своих соплеменников?

Воистину мир вокруг Лимы обезумел.

– Постой, - произнесла она, осененная внезапной догадкой, - а этот ваш Лисандр - он случайно не?

– Олимпиец, да. У тебя наметанный глаз.

– Еще бы, - скорбно хмыкнула Лима, утирая пот со лба.
– Мне он сразу показался странным. Похож на ожившую статую, даже на расстоянии кажется твердым, словно состоит не из мышц, а металла.

– Ты права. А еще он офицер. Он обучает наших людей военному делу, тренирует специальные отряды и готовит скрытых агентов для заброса в Олимпию. Ему известны ее слабые и сильные места. Так что нам повезло.