Олимпия

– Но я не понимаю?
– не унималась Лима.
– Олимпиец - враг!

– На войне любые средства хороши, - ответила Киниска тоном бывалого вояки.

С луком было покончено. Девочка похвалила Лиму за работу, после чего скинула мелко нарезанные кусочки в кастрюлю, откуда шел приятный запах.

Лима с отвращением поморщилась, аппетит отшибло напрочь.

Кажется, у ее способности принимать неожиданные известия и делать неприятные открытия, обнаружился предел?

Несмотря на жару, стоявшую на кухне, она почувствовала, как холод охватывает сначала ее плечи, затем расползается по телу. Снова накатило?

На пару секунд Лима вновь увидела себя в камере пыток под ярким светом лампы, мокрую, дрожащую от боли и ужаса.

Вкус крови во рту. Тело, вопящее от побоев.

Лима развернулась на деревянных ногах. Она хотела бежать и как можно дальше, непреодолимая сила толкала ее вперед.

Бледная, как мел, с потным лицом, Лима смотрела пустыми глазами в никуда.

Маленькая, но сильная рука Киниски вдруг схватила ее за плечо. Девочка решительно повернула Лиму к себе.

– Я здесь! Ты в безопасности. Слышишь меня?

– Да, - прошептала та, пытаясь пробиться через серую вязкую патоку страха, в которую окунулась с головой.

– Дыши размеренно. Раз, два. Давай. Помни, ты не одна и тебе некого бояться. Посмотри мне в глаза.

Лима попыталась сфокусировать взгляд, и это помогло. Лицо Киниски выплыло из тумана, обретая резкость.

– Хорошо. Знаешь, мама и Ашия говорили мне, чтобы я за тобой присматривала. Ты не до конца преодолела свой стресс, поэтому так происходит. Понимаешь меня?

Стало лучше. Паника прошла.

– Да.

– Лима, время от времени такое будет происходить с тобой. Борись! Не дай этой мерзости ни единого шанса.

Лима нашла руки девочки и сильно сжала. Ей требовался телесный контакт, чтобы убедиться в реальности происходящего и избавиться от жуткого ощущения, что все повторяется.

На несколько мгновений Лима действительно видела тот жуткий яркий свет и чувствовала вонь своего каземата. И если бы не Киниска, кто знает, что бы она сделала, поддавшись панике.

– Я всегда помогу тебе, - заверила девочка, понимая, как Лима нуждается в ней сейчас.

Та без сопротивления дала обнять себя, опустилась на колени, затихла, уткнувшись Киниске лицом в живот.

Ей было безразлично, насколько это нелепо выглядит со стороны. Точнее, было все равно, до той поры, пока кто-то не произнес вслух:

– Я не вовремя?

Это был Клеон, которому понадобилось появиться именно сейчас.

Готовая провалиться сквозь землю, Лима только сильнее вдавила свое лицо Киниске в живот.

– Э? вернулся?
– спросила девочка.

– Как видишь, - послышался голос Клеона.
– А чем это вы здесь заняты?

Лима мысленно обругала себя.

– Суп варим.

– Оно и видно.
– По его интонации Лима поняла, что илот улыбается до ушей.

Мятежница была очень {кстати} со своим комментарием: поздравляю, ты впервые в жизни попала в дурацкое положение перед парнем.

Лима снова чертыхнулась про себя. Стоять вот так и дальше не имело смысла, и она поднялась с колен, густо краснея.

Клеон стоял в дверях, опираясь локтем о косяк.

– Жизнь бьет ключом, да?

Лима постаралась напустить на себя как можно более мрачный вид, и у нее получилось. Пусть Клеон ничего не себе не воображает - она не кинется ему на шею. Не сделала бы этого даже не будь рядом его младшей сестры.

Отвернувшись, Лима взяла большую деревянную ложку и начала мешать суп в кастрюле.

Киниска обежала стол, обняла брата, они о чем-то заворковали. Лима не прислушивалась.

– Можем мы поговорить?
– спросил Клеон, внезапно оказавшись у нее за спиной.

Она напряглась. Он прибавил:

– Все-таки мы давно не общались.

– Иди. Тут работы совсем мало, - бодро сказала Киниска, напирая на Лиму с другого бока. Оттеснив ее от плиты, девочка схватила деревянную ложку, словно эстафетную палочку.

Клеон навис над Лимой.

– Хорошо, - проворчала она, отпихнув его, - только держи дистанцию.

– Кажется, выздоровела. Узнаю этот тон, - ощерился он.

– Тогда ты знаешь, где проходит граница, - бросила Лима.

– Какая?

– Идем. Где ты хотел поговорить?

7

Только Клеон мог выдумать такое. Он потащил ее не просто за пределы дома, за пределы Ксанты, но еще дальше. На поверхность.

Лима, отвыкшая от дальних переходов, в конце концов начала уставать. С другой стороны, хорошая физическая встряска, она чувствовал, пойдет ей лишь на пользу и ускорит процесс восстановления.

Откровенно говоря, Лиме порядком надоело быть немощной, испуганной и постоянно терзаться дурными мыслями. Поэтому она шла, стиснув зубы и следя за дыханием.

Выбравшись из Ксанты, Лима и Клеон попали в наземную часть цеха. Прошли через его мрачное нутро, царство пыли и запустения, и стали подниматься на крышу. Лестница была оборудована внутри помещения и поднималась вдоль стены, достаточно широкая, чтобы по ней могло пройти четыре человека в ряд.

– Вы здесь обо всем позаботились, я смотрю, - ядовито бросила Лима, стараясь показать, что подъем не сбил ее дыхания.

– Конечно. В светлых голова у нас нет недостатка, - ответил он, легко шагая впереди по ступеням.
– Представь, чего мы могли бы достичь, если бы жили на поверхности, в нормальном городе!

– Да уж.

– Устала? Ты вся красная.
– Голос полный участия.

– Нет!

– Как хочешь.

Лима молча обругала Клеона. С одной стороны, за излишнее внимание, с другой - за недостаток его же. Но больше всего злилась, конечно, что илот застал ее в столь неподходящий момент.

Худший вариант встречи трудно и вообразить.

Они поднимались, пока не достигли небольшой площадки под самой крышей. Клеон открыл широкую металлическую дверь в стене, и Лима увидела бетонные ступеньки. Из проема хлынул яркий солнечный свет, заставивший ее зажмуриться.

Клеон подождал, пока глаза девушки привыкнут.

– Почему не сказал? Хочешь, чтобы я ослепла?

Илот взял ее за руку, со всей галантностью, на какую был способен, и повел по ступеням. Лима хотела выдернуть руку, но передумала.