Олимпия

– В какой-то мере все-таки обязан.

– Как хочешь. И что за предложение?

– Клеон, наверное, предлагал тебе вступить в сопротивление?

– Да. Похоже, все вы только и мечтаете об этом.

Лисандр снова подался вперед.

– Я скажу тебе, о чем мечтаю. О том, чтобы у меня в подчинении было как можно больше смелых и умных людей, на которых можно положиться. Тех, у кого внутри есть стержень, который не сломать ничем. Людей, способных ставить задачи и добиваться их. Кто распрощался со страхом и четко видит цель перед собой! Вот о чем я мечтаю, Лима!

Убежденность, почти фанатичная, жар, с каким это было сказано, заставил ее замереть. На место холода в эти светлые глаза пришло настоящее адское пламя.

Впрочем, сообразив, что перешел некоторую границу, Лисандр мгновенно взял себя в руки.

– Ты фанатик, и мне не нравится, когда ты так говоришь, - сказала Лима.

– Понимаю, но общий смысл ясен?
– Олимпиец холодно посмотрел на нее.

– Я не та, кто тебе нужен. Я ничего не умею - разве что могу помочь вам выращивать овощи.

– Можно научиться, - произнес Лисандр.
– Я научу тебя всему. Сражаться, убивать, шпионить, устраивать диверсии. Что угодно!

Лима сжала кулак. Стоило хорошенько сформулировать ответ, чтобы Лисандр понял.

– Я не верю в сопротивление, не верю в победу над Олимпией, не верю, что это можно сделать даже с помощью предателей, этаких мастеров на все руки.
– Лима вновь посмотрела олимпийцу в глаза: он обязан был уловить намек.
– И я не хочу.

Лисандр вздохнул, не скрыв разочарования. В нем самом веры было хоть отбавляй, и он, очевидно, не понимал, как можно думать по-другому.

Тогда он еще более ненормальный, решила Лима.

– Это официальное предложение.
– Лисандр решил попытаться счастье в последний раз.

– Нет. Мой официальный ответ.

Задай им, сказала Мятежница.

Клеон напомнил о своем присутствии.

– Лима, пожалуйста, не спеши, подумай!

– Я хорошо подумала. У меня был месяц - в камере у гоплитов. Ясно?

– Но?

– Перестань, Клеон, прошу!

Лима резко встала, отодвинув стул.

– Надеюсь, мой отказ не повлияет на твое решение дать мне увидеть Агиса?
– спросила она, обращаясь к олимпийцу.

Сейчас по его лицу невозможно было прочитать вообще ничего. Лицо-стена. Лицо-маска.

Маска демона?

– Нет.

– Тогда мне надо выйти отсюда. Дышать нечем.

Маска демона?

Это лишь воспоминание и ничего больше!

Подземелье? Вонь каземата. Боль. Сводящий с ума голод и помутнение в голове. Постоянный ноющий страх, мешающий мыслить.

Лима вышла за дверь, оказавшись в помещении, заставленном боксами. Ноги несли ее к выходу, так, во всяком случае, она думала. Внезапно очутившись в тупике, Лима заметалась. Паника снова затопила сознание, и у нее не было никакой возможности противостоять этой темной волне.

Развернувшись, чтобы бежать назад, Лима столкнулась с Клеоном.

– Постой! Подожди!

Его руки обвились вокруг ее плеч и сильно сжали. Лима начала вырываться. С каждым движением, ей казалось, воздуха в легких становилось все меньше.

– Постой!
– Настойчивый шепот Клеона. Его дыхание возле уха, его тепло.

Это руки не душат ее, они защищают.

Лима дернулась в последний раз и застыла, чувствуя, как по телу пробегают волны мелкой дрожи.

– Все кончилось, - прошептал Клеон.
– Тебе ничего не грозит.

Она не ответила, продолжая стоять неподвижно, уткнувшись лицом в ему в грудь. Его одежда впитала множество запахов, и эта смесь ей нравилась. Наконец, подняв руки, Лима обвила ими торс Клеона, словно в последней надежде удержатся на этой тонкой грани между безумием и реальностью.

– Я не та, кто вам нужен, - прошептала Лима.

– Никто ни к чему тебя принуждать не будет. А Лисандр - он просто такой. Он солдат. Его с детства учили быть?

– Не бояться?

– По его словам, дело не в том, чтобы не бояться, а чтобы контролировать страх.

– Да. Звучит знакомо. Мне постоянно твердят об этом?
– Лима сильнее сжала руки, только сейчас понимая, как ей не хватало телесного контакта. Киниска, разумеется, помогла ей тогда, но с Клеоном было совершенно по-другому. Клеон? был парнем, с которым Лиме хотелось иметь иные отношения - не дружеские, не быть частью связки спаситель-спасенная? Но как преодолеть все эти многочисленные преграды? Или, может, они существуют лишь у нее в голове? Кажется, второй вариант вернее. Лима не в состоянии контролировать себя, свой страх, и уже привыкла каждую минуту ждать срыва. В этом ее проблема. Она не доверяет себе - и как ей научиться доверять окружающим? Доверять и верить?

– Можешь рассчитывать на меня, - сказал Клеон.

– Как ты банален.

– Я не виноват, что на свете так мало слов, чтобы выразить все, что хочется.

– Умник.

Лима легонько стукнула его по спине кулаком.

– Стараюсь. Кстати, так нагло с Лисандром тут еще никто не разговаривал, - заметил Клеон, посмеиваясь.

– Все когда-то бывает в первый раз. Пусть привыкает. Даже если я останусь ухаживать за огородом, спокойной жизни я ему не гарантирую.

– Значит, остаешься?

– Да. Боюсь, мне некуда больше идти. И все-таки не понимаю.

– Чего?

– Лисандр всерьез думает, что я могу стать бойцом?

– У него наметанный глаз. Он лично отбирает детей для тренировок.

– А ты? Что ты видишь? Думаю, ты не первый год варишься в этом адском котле.

– Я вижу? самую красивую девушку в мире, - сказал Клеон, снова получив кулаком по спине.

– Прекрати!
– Лима дышала ему в грудь и знала, что ему это доставляет удовольствие.

– Хорошо. Ты смелая. В тебе есть огонь, который так озадачил тогда Агиса.

– Все наперебой расхваливают мою смелость, - хмыкнула Лима, - только я ее совсем не чувствую.

– Не может быть.

– Ладно, иногда я слышу нечто вроде голоса в своей голове. Наверное, это голос моего второго {я}. Мятежница.

– Ты назвала его Мятежницей?

– Не смейся. В общем, думаю, Мятежница вам с Лисандром куда полезнее меня. А настоящая Лима всего лишь испуганная девчонка, едва избежавшая смерти.

Наконец, она решает разомкнуть объятия. Они и так были слишком долгими для первого раза.