Омаранская сага

Почему жезл, который ты несешь, должен контролировать их?» — сказал Келлорик.

— Потому что я буду владеть самым могущественным из них. Зойгон наделил мой жезл огромной силой, и если вы все вложите в него свои особые силы, как это сделает Вудхарт…

— Вы уверены в этом?
– сказал Оттемар.

— Гримандер это подтверждает. На короткое время наш жезл станет средоточием великой силы, и если другие жезлы окажутся в пределах его досягаемости, он притянет их огонь, как магнит.

Келлорик все же выглядел мрачным. — И какие полномочия есть у меня и моих людей? Сила меча?

— Нам это может понадобиться. У Браннога есть сила, как и у Сизифера. Используйте все, что у вас есть: свою ненависть к этому злому месту, свой гнев, свою волю.

— А Колдрив? — тихо сказал Бранног.

Уоргаллоу внезапно помрачнел. — Харн — мой щит. Больше он ничего не сказал, жестом приказав Гримандеру поторопиться и показать им, где можно найти стержни.

Сисифер коснулся руки ее отца, и он почувствовал ее голос в своей голове, как он почувствовал, как разумы его волков коснулись его. Это заставило его задрожать, но он скрыл свое удивление.

— Отец, — сказала она более тонко, чем если бы она шептала, — я думаю, Варгаллоу будет щитом. Он знает, что Анахизер сосредоточит все усилия на себе. Значит, его каким-то образом отдали жезлом Колдриву! Он выиграл ему время, чтобы сделать все необходимое для управления стержнями.

Слишком поздно вмешиваться», — ответил Бранног, говоря только своим разумом. Другого плана нет. Нет времени. Если он работает-

— Ад умрет, — сказал Сизифер, и на этот раз в ее голосе послышалась тревога за Избавителя.

Ему не нужно было отвечать.

Их движения внутри стен огромной шахты продолжались, как будто шахта доходила до другого мира и продолжалась бесконечно, но Гримандер время от времени шепотом заверял их, что они не заблудились. Как будто он находился за границей, в своих собственных Подземных переходах, зная каждую ветку, каждую ветку, хотя растительность в этом месте не была похожа ни на что в лесу.

Лесоткач остановился. Он указал на отверстие, обрамленное корявым, похожим на дерево наростом, похожим на кору какого-то лесного великана. За ним был еще яркий свет и что-то еще. Голоса. Впервые они услышали в цитадели. Медленно они подошли к входу, держась в его тени. Намек на движение в коридоре заставил их вздрогнуть, но фигура в капюшоне двинулась в другой туннель с чем-то в руках, которое, казалось, отражало свет.

Колдрив», — сказал Сизифер в уме Браннога.

Он кивнул, но ничего не сказал. Вместо этого они пытались услышать, что говорилось за аркой.

— Омара приступила к работе! раздался глубокий голос, пронесся по залу, словно ветер, сила в нем была очевидна, но неисчислима, и каждый из слушателей сразу понял, что это был сам Анахизер. Если когда-то он был из плоти и крови, то теперь он был выше этого, полубог, сосуд для более великих вещей, чем простая смертность.

— Я начну свою! Вы видите открытые небеса. Вы видите, что происходит через них. Когда мы приблизимся к горам, мы привлечем их к себе, и Преобразование произойдет на Омаре.

Уоргаллоу упал на корточки и пролез в отверстие. Он находился на уступе, который переходил в еще одну огромную шахту. Остальные внимательно последовали за ним. С бесконечной медлительностью они выглянули за край уступа и увидели сцену ужасного предчувствия. Они чувствовали, что их надежды рушатся из-за масштабов того, что им предстояло.

23

Врата Хаоса

Повелители выводков и Матери выводков расположились полукругом, каждый лицом к концу огромного зала, который открывался, как чрево, в Бездну. Перед каждым из них, на плите черной скалы, лежал один из жезлов власти. Это были обманчивые создания, поскольку они выглядели не более чем тускло-серыми кусками металла; от них не отражается свет. Но наблюдатели наверху достаточно хорошо знали, насколько они опасны. Денновия отпрянула при виде них, и ей показалось, что она может почувствовать прикосновение их стали, точно так же, как она впервые почувствовала это, когда Морндарк заставил ее подобрать одну на горе Вневремени, испытывая ее силу с ней как с его расходным слугой. Сама камера плавно сдвинулась, ее стенки были сформированы из какого-то инопланетного вещества, составлявшего плоть цитадели: не камня, металла или растительности, а каким-то образом любопытной смеси всех трех. В нем было что-то похожее на жилы, хотя они с равным успехом могли быть корнями или проводами, поскольку органические и неорганические законы, управлявшие этой формой жизни, были не такими, как в Омаре. Если бы эта огромная структура пришла из другого Аспекта или из пустоты между ними, она принесла бы с собой форму жизни, которая сбивала с толку глаз и разум. Слишком долгое размышление об этом, как понял Бранног, увело бы человека от его разума.

Те, кто в капюшонах, были неподвижны перед своим правителем, потому что в открытом конце пещеры спиной к ним, лицом к огромной стене мерцающего света, которая была окном в Бездну, стояла одинокая фигура. Он был одет в одну белую одежду, из которой, казалось, струился свет, ослепляя глаза, а его голова была скрыта яростным сиянием. Его руки были раскинуты, черпая свет и силу из великой открытости позади него, когда он произносил слова, неизвестные расам Омары, слова внешнего царства, которые выходили на свет, как копья, отдаваясь от стен пещеры.

В потусторонний мир двигались фигуры, плывущие по нему, как грозовые тучи, и, проходя взад и вперед, очищали туман и свет, открывая темно-синий свод неба. Компания увидела, что это не был вид на Бездну и хребты над Краем Старкфелла. Это был вид на дальний запад, вверх над миром. Каждый из наблюдателей ясно помнил ночное небо, которое они недавно видели, и три огромных отверстия в нем. Они снова увидели их здесь, но как будто их увеличили, ибо они вырисовывались за порталом, зияя, как открытые артерии, в какое-то невообразимое царство. Наблюдатели пытались убедить себя, что то, что они видели, было иллюзией, поскольку ни одно небо не могло раскрыться так, как организм.

Анахизер повернулся спиной к небесам и столкнулся с Повелителями выводков и Матерями выводков. Наблюдатели снова были потрясены, поскольку лицо их врага не было похоже на лица других людей. Внешних черт не было, ибо все лицо было гладкое, кожа блестела, а под этим были намеки на глаза, нос и рот. Несколько мгновений спустя рот действительно открылся, превратившись в алое отверстие; голос грохотал из него, как гром, сам по себе чуждый и неземной, как будто говорящий на большом расстоянии, питаемый чем-то нечеловеческим.

— Полет Теней готов? он звонил.

Командир своих слуг вышел вперед с низким поклоном. — Да, господин. Мы готовы вести войну через Омару. Он указал на плоскую поверхность стены пещеры, которая мерцала, как лужа. Спустя несколько мгновений это превратилось в картину, вид далекого пейзажа, и наблюдатели узнали Теру Мангу и ее многочисленные пещеры. Мало того, что Ферр-Болганы концентрировались, у них были грубые корабли, а в морях было бесчисленное множество иссикелленов. И ангары, молчаливые, одетые в черное существа с гор, были с ними, управляя ими, готовя их. Видение на стене померкло и сменилось другими сценами, каждая из которых была частью Омары, и каждая показывала, что собираются Ферр-Болган и воинства тьмы.