Omo sanza lettere (Человек без букв)

Прозвучала омерзительная трель, и на пороге возник Константин Семёнович, вузовский профессор, пришедший к нам в этом году. Я всё не мог понять, зачем ему возиться с молокососами, вроде нас, когда с теми же студентами дел невпроворот. Но, похоже, это навсегда останется тайной.

Все, у кого присутствовал инстинкт самосохранения, находились в классе. Поскольку опаздывать к профессору было крайне безрассудно, а порой и смертельно опасно.

Посадив нас, он объявил:

– Небольшой тест по пройденной теме.

– Твою мать, – послышалось справа от меня, а по кабинету прокатилась дружная волна улюлюканья.

– Не надо мне укать, – тут же отреагировал физик, – я предупреждал на прошлом занятии.

– Ты знал? – повернулся я к Максу.

– Конечно, знал. Всю ночь штудировал, – съязвил приятель и тут же добавил, – разумеется, нет. За кого ты меня держишь?

– Анастасия, раздайте, пожалуйста, – профессор передал девушке стопку тестов.

– Надо было валить после девятого, – причитал одноклассник, не в силах скрыть ужас, что грозовой тучей навис над 10 "Б".

– Слишком поздно метаться с подводной лодки, – я невесомо ткнул его в плечо, – К тому же, кто-то мечтал стать врачом.

– Каждый раз об этом забываю, – обречённо вздохнул мой друг.

Система профильных классов появилась в нашей школе относительно недавно. И многие, отказываясь принимать новое, удрали в колледж. Но Макс не был бы Максом, если бы выбрал лёгкий путь.

В один день он просто решил стать хирургом, а я последовал за ним, не имея четких представлений о своём будущем. Одно я знал точно: учеба в шараге не для меня.

Так мы оказались в биохиме. Правда, не знаю, радоваться этому или…

– Я выбью нам один вариант, – решительно заявил парень.

Каким бы одарённым он ни был в профильных предметах, а в физике оставался полным профаном. В сущности, как и я.

– Каким образом ты это сделаешь?

– Видишь Настюху? – коварно улыбнулся приятель.

– Ну и?

– Она давно по мне сохнет.

– Мечтай, старичок.

– Да я тебе отвечаю, – настаивал Макс.

Когда же одноклассница приблизилась, он сделал моську кота из "Шрека" и принялся вымаливать один вариант на двоих. Видимо, сжалившись над бедным Казанова, Настя положила на нашу парту два первых варианта.

Стоило видеть лицо моего друга в этот момент. Его ликованию не было предела.

– Я же говорил, она меня хочет.

– Чудик, она тебя просто пожалела.

– Ты тупо завидуешь, Каспер, что все тёлочки тащутся от меня.

– О боже, – вздохнул я, закрывая лицо рукой.

– Не поминай имя Господа всуе.

– Да заткнись ты уже, – с улыбкой шикнул я, зачитывая тему теста, – динамика. Законы Ньютона.

– О, я знаю один, – сообщил Макс.

– Не продолжай.

– Четвертый закон Ньютона гласит, – не удержался этот баламут, – тело, прижатое к стенке, не сопротивляется, – слащавая улыбка озарила его лицо.

– И почему я не удивлён глубиной твоих познаний? – усмехнулся я, возвращаясь глазами к тесту, – вот скажи, Максимилиан, на кой черт нам один вариант, если мы ни фига не шарим?

Ровно в это мгновение в кабинет влетел семиклашка, оповещая о том, что Константина Семёновича ждет завуч. На секунду я даже поверил в силы провидения, потворствующие таким разгильдяям, как мы. А ещё говорят, у неба нет любимчиков.

Профессор критично нас оглядел:

– Я скоро вернусь. Сидите тихо и не вздумайте списывать. Я всё равно узнаю.

Неутешительная правда. Списывать физику считалось гиблым делом по той причине, что все вопросы учитель составлял сам. А ответы не прятал в ящике стола, как другие. Искать что-то в инете было бессмысленно, поэтому оставалось уповать лишь на свое серое вещество. В крайнем случае серое вещество соседа.

– Значит так, решаешь первую часть, я – вторую, – распорядился Макс, когда за физиком хлопнула дверь, – и не такое вывозили.

Я согласно кивнул, а приятель направился было к третьему ряду, но вдруг остановился:

– Эй, Кас, – окликнул он меня, – бессмертный дуэт? – парень протянул кулак, который я отбил с теми же словами.

Естественно, под выражением "решаешь" подразумевалось: "находишь умника, у которого можно скатать". Но если для Макса это не составляло труда, то с моими "коммуникативными навыками" данная задача становилась проблемой.

Уже вторую минуту я бестолково пялился в тест, в который раз перечитывая условие: "Определите ускорение вагонетки массой 400 кг, движущейся под силой 180 Н".

– За что мне все это? – жалобно простонал я, утыкаясь лицом в холодную парту.

– Вариант Б. Сорок пять сотых.

Я поднял голову, сталкиваясь со взглядом кофейных глаз, в радужке которых играли блики октябрьского солнца.

– Решила сменить дислокацию? – вопросительно наклонил голову я.

Наша отличница, а заодно и королева класса сидела напротив меня на развернутом стуле, облокотившись о его спинку.

– Тебе ведь нужны ответы, – лукаво проронила она, – всё просто. Здесь действует второй закон Ньютона.

Я посмотрел в сторону третьего ряда, глазами находя Макса, что активно дискутировал с заучкой Вединым. В кабинете стоял умеренный шум голосов, в диссонансе которых тонули отдельные слова. Все пребывали в сосредоточенной работе ума, не отвлекаясь ни на что прочее.

– А свою работу ты уже сделала?

– Слушай, – снисходительно улыбнулась девушка, – препод вернётся через 5 минут. Я могу помочь. Только давай без лишних вопросов.

Неожиданно память воскресила наставления Воланда: "Никогда и ничего не просите, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами всё дадут!". Быть может, мессир был прав. И я принял её помощь.

Ответ за ответом она продиктовала мне все буквы и растаяла так же внезапно, как и появилась.

– Соскучился, Каспер? – приземлился рядом мой сосед.

– А ты не видишь? Вся парта в слезах.

– Так и знал, что без меня попадёшь, – самоуверенно констатировал Макс, – удалось что-нибудь нарыть?

– Есть кое-что, – безразлично ответил я, протягивая ему листок.

– Офигенно! Я тоже сделал. Правда, не все. Несколько пропустил… Но к чертям! Рандомно поставим.

Спустя пару секунд он ошарашенно уставился на меня: