Омский горячий твой

Валера остался у нас до самого моего отъезда.

Еще через пять дней Кирилл привез документы. Сам лично привез. Глеб велел мне не показываться Кириллу на глаза, и быстро выпроводил его из дома.

Что это дает, если Кириллу известны теперь мои ФИО и место моей будущей ссылки?

Отдаленное Место Ссылки Каторжников? У меня и было ощущение, что я еду срок отбывать.

Я проводила через окно взглядом машину Зарипова и нашла Глеба в кабинете, с нетерпением разглядывающего новые документы.

Он открыл свой паспорт и ткнул им мне в лицо. В графе семейное положение стоял штамп и вписана моя фамилия, только имя не мое.

– Поздравляю, малышка, – улыбнулся он. – Теперь ты моя! Зайчонок, я тебя поймал!

С замиранием сердца я посмотрела свои документы. Теперь я Елена... Елена Андреевна Малиновская. Мне 24 года. Спасибо, хоть отчество оставили и день рождения настоящие. А че с возрастом? Зачем так много накинули? Я открываю диплом и охреневаю! У меня теперь высшее образование? Пусть название ВУЗа, продавшего Кириллу диплом, останется в секрете. Теперь понятно, почему я такая старая по паспорту.

Кирилл хорошенько лизнул задницу Глеба, видимо моему мужу удалось его нехило напугать.

– Глеб, они настоящие? – все еще не веря, спрашиваю я, просматривая остальные документы.

– Самые, что ни на есть! – уверяет меня он. – Звони родителям. Скажи, что сдала все экзамены экстерном, но тебе теперь нужно отработать в Омске по направлению. Скажи, что сюрприз хотела им сделать. Про нашу женитьбу я им сам скажу. Звони по видеосвязи.

Мои родители почему-то с легкостью поверили во всю эту лабуду. В основном говорил Глеб, а он, как вы заметили, может быть очень убедительным. Лапши он им навешал, будь здров! Даже отец ничего не заподозрил. Тоже мне, мент! Родители только расстроились, что я не приеду на новый год, но зато пообещали приехать ко мне сами, как только я устроюсь в Омске.

Больше в Москве оставаться было нельзя. Я уже собрала небольшой чемоданчик. Билеты на самолет для нас с Валерой были заказаны на 12 ночи.

Я упала на кровать без сил, ожидая условленного часа. Скорее бы уже вечер. Расставание было неизбежным, а ждать было невыносимо.

Глеб слонялся, как душевнобольной, по дому и был сам не свой. Он тоже пришел в спальню и лег рядом.

– Я положил тебе деньги в рюкзак, – сказал он, глядя в потолок. – Рассчитывайся всегда наличкой. Соцсети все снеси. Ни с кем не поддерживай общения, кроме родителей и Юли. Теперь ты другой человек. Забудь все старые связи. Прописки у тебя не будет. Так надо. Я буду высылать тебе деньги на карту отца. Ты ни в чем не будешь нуждаться. Я приеду за тобой через полгода. Может и раньше. Ты поняла меня?

Глеб говорил со мной, отдавая резкие, короткие приказы. Он понимал, что из-за него я стала БОМЖом.

Мой муж повернулся, и я увидела, как он смотрит. Как будто я не живая, как на предмет взгляд бросает. Видимость создает? Я знала, что ему больно. Не меньше, чем мне, а может быть и больше. Держится!

Я придвинулась к нему и поцеловала.

– Глеб, мы же теперь муж и жена, – прошептала я. – Давай займемся любовью по-настоящему?

64. Глеб

Я так и знал, что она это предложит! Сейчас я ей откажу, и она обидится на меня! А нельзя расставаться в ссоре. И трахать ее нельзя. Что мне делать?

– Малыш, – со стоном вырывается у меня, потому что ее рука уже наглаживает мой член, а тот и рад. Он же всю неделю был на голодном пайке. – Мы пока не можем. Ты поедешь в Омск нетронутой.

– Да как же так, Глеб? – возмущается моя жена, но руку не убирает. – Ты так долго ждал, и будешь еще ждать?

– Именно так!

Я убираю ее руку от своего безумствующего члена. Ох, как же мне хочется вдуть своей женушке! Сначала в миссионерской позе, потому что больно же будет? Будет! Хер у меня не маленький. А потом я ее и рачком поставлю, и верхом она на мне прокатится. Алена сама не знает, что сейчас творит.

– А мое мнение тебя совсем не интересует? – продолжает Алена. Теперь ее ручки забираются под мою рубашку. – Я тоже этого ждала! Не меньше твоего!

– Алена, пожалуйста! – по-хорошему прошу ее я, но она не унимается.

– Нет, Глеб! – Алена стягивает с себя майку, затем штаны вместе с трусиками и прикладывает мою руку к своим складочкам. – Я не собираюсь ждать ни полгода, ни минуты! Давай, Глеб, – шепчет мне в шею Алена, покрывая ее поцелуями. – Сделай меня женщиной! Стань моим по-настоящему!

Она плотнее жмется своей киской к моей руке, и я чувствую, как она течет мне в руку.

Я и так был на взводе, поэтому сексуальное возбуждение стало последней каплей. Я взбесился. Меня просто переклинило!

– Я же сказал, – рычу я ей в ухо, грубо хватая за волосы. – Ты останешься целкой, пока я тебя не заберу.

– Ты что мне не доверяешь? – с болью в голосе кричит на меня Алена. – Да как ты смеешь?

– Хочу знать, что ты меня ждала, а не еблась с кем ни попадя! – хриплю я ей в лицо. – Ночи в Сибири долгие и холодные. Будешь раздвигать ноги, сам тебя пристрелю! Поняла меня? Только посмей лечь под кого-нибудь! Только посмей!

Я разжимаю пальцы, отпуская ее волосы. Алена смотрит на меня долго и пристально, а потом размахивается и залепляет мне смачную пощечину. Я задыхаюсь от неожиданности, но даже не успеваю прийти в себя, как следом прилетает еще одна.

Алена одевается и идет к дверям. Я смотрю ей в спину, но сделать ничего не могу. Даже сказать нечего.

– Не надо за мной приезжать! – громко говорит она, не оборачиваясь. – Я не буду тебя ждать!

Я не еду в аэропорт. Просто не могу. Если поеду – под самолет брошусь, чтоб он не взлетел. Под Валерин «Мерс» хуй бросишься. Вынет из-под колес, как корягу какую и в кювет выбросит, потом сплюнет смачно и дальше поедет. Знаю я его.

Провожаю ее до дверей. Валера берет ее чемодан и выходит на улицу, тактично оставляя нас наедине.

Прощание получилось каким-то скомканным и мрачным, как будто мы прощались навсегда. Алена стоит, опустив глаза, даже смотреть на меня не хочет. Мне нужно ей что-то сказать, что-то хорошее, доброе, обнадеживающее, ободряющее, но я не нахожу этих слов.

Я просто беру в ладони ее лицо и целую. Целую долго, до одури. Алена хватается за меня, жмется ко мне всем телом. Дрожит и ревет.

– Глеб, я люблю тебя, – шепчет она сквозь слезы. – Глеб... Глеб... Глеб... – повторяет она мое имя, как заведенная.

– Я тоже тебя люблю, девочка моя маленькая, сладкая моя малышка!

Я утыкаюсь лбом в ее лоб. Так мы стоим некоторое время, приводя дыхание в норму. Надо ее отпустить! Но как? Алена первая разжимает руки и отступает на шаг.

– Дай знать, как все закончится! Прощай, Глеб! – бросает мне Алена и выбегает на улицу.

Мелкая бьет мне прямо в оттаявшее сердце. Оно больно ё-кает и перестает биться. Внутри снова тишина и забытая пустота.