Омский горячий твой

Зато почувствовал себя живым, через эту боль и страдания. Впервые за долгое время.

Две суки разбили мое сердце, а Полозкова вытресла из меня всю душу. Вывернула все мои кишки наружу. Потом собрала по частям, заправила внутренности по-своему. Не так, как было. Еще одна сука! Надо сходить к ней на концерт и лично высказать свое недовольство. Разве можно так с живыми людьми поступать?

Но не было концертов. И хер его знает, когда теперь будут.

В общем не держу я зла на Веру. Она живее всех живых. А мы – людишки малодушные, сами виноваты. Вера... Верочка, Верусик, что же ты так мужиков-то сибирских разматываешь? Ты в курсе вообще?

Ее стихи били мне в каждый нерв! В каждый шрам! Все раны вскрыли и солью засыпали!

Как же мне было хуево!

Снова позвонил жене. Не возьмет трубку, я же знал!

Но она взяла...

От своей боли и обиды, я хотел ей сказать, что тварь она последняя, шлюха и мразь...

Но не смог. Растерялся. Чуть с ума не сошел, когда голос ее услышал.

– Привет, Глеб, как дела? – раздалось из трубки.

– Малышка, все хорошо, – неожиданно для себя, ответил я. – Зайчонок, как ты?

– Глеб, когда ты приедешь? – услышал я вместо ответа. – Ты про меня совсем забыл?

– Я в Испании, Алена, меня не пока не выпускают.

– Плохо слышно, я на концерте. Перезвоню!

До сих пор не перезвонила.

Какие нахуй концерты? Или в Омске закон не писан? Хоть бы пиздеть складно научилась...

Зато мне зачем-то звонил Зарипов. Я был в хлам, поэтому обложил его хуями и высказал за жмура Андроновского. Кирилл понял, что разговаривать со мной бессмысленно и быстро попрощался, так и не сообщив мне о цели своего звонка.

Вернулся я больным, но живым. Весь бизнес полетел под откос. Люди растерялись от неизвестности. Паника и отчаяние никого не обошли стороной. Пришлось срочно взяться за работу.

66. Глеб

Денно и нощно в офисе сидел. Софочка, девочка моя! Дала мне в попку! Соскучилась, моя кошечка! Хоть кто-то меня не бросил в трудный год!

Снова звонил Зарипов. Слезно просил меня помочь Нахальному. От души, еще раз, обложил Кирилла хуями, только теперь уже осознанно и по трезвяку. Он что думает, что мне Колесникова не хватило?

К тому же я знал, что там тухляк полнейший. Что я там получу, кроме геморроя и седых волос на яйца? НИХУЯ! А мне яйца беречь надо. У меня еще наследников нет, и не предвидится. Чо там разбираться? Вслед за Ходорковским пойдет, хотя лучше бы за Немцовым, хоть не так позорно...

А вот Сальников меня прямо уговаривал к его защите прибиться. Сука, он забыл, как меня совсем недавно от тюрьмы отмазывал? Сам бы посидел маленько, с клиентами нашими на одной жердочке, даже бы пасть не открывал. Хотя я его не виню, дела в фирме шли не очень, а Денис болел за общее дело.

– Глеб, а это не сестра твоя случайно? – прибежал Дэн ко мне в кабинет с телефоном. – У тебя же вроде нет сестер? Может, двоюродная?

Он включил видео в инстаграме и протянул мне. Я чуть телефон не выронил, когда увидел, кто был на экране.

«Елена Малиновская» – автор видео.

В черной маске, с нарисованной на ней весами, как у Фемиды, моя жена, вещала о чем-то на всю страну. Алена выстригла челку и стала еще красивее. Я ее с макияжем и видел пару раз всего. А тут просто нереальная!

Неудивительно, что Сальников ее не узнал. Под другим именем, да еще и в маске, при полном параде! Он даже не догадывался, что мы все-таки поженились.

Я не слушал, о чем говорит Алена, потому что сердце заколотилось, как бешенное, а руки заходили ходуном.

– Я нихуя не понял, – признался я Денису, возвращая телефон.

– Девчонка из Омска в инсте выкладывает разные судебные споры, а подписчики помогают в комментариях ей разобраться, – разжевывает Сальников. – Ей остается только в суд прийти. За неё другие люди все придумывают. У нее хорошая статистика по выигранным судам. А ведь молоденькая совсем. Заебись устроилась! Я и сам ей несколько раз советы давал. Что мне жалко что ли? Ты бы ее, Глеб, к нам позвал работать, а то у нас полный пиздец...

– Ссылку кинь, – попросил я Дениса.

Как только он ушел, я зарегался в инсте под своим эльфийским именем Халдир и тоже подписался на Алену.

Посты я не читал, меня интересовали только ее фотографии. Ни одной без маски я не нашел.

В маске она начала фотографироваться еще до эпидемии, значит, просто боялась, что ее узнает кто-то из прошлой жизни.

Ее страничка пользовалась популярностью. Почти 5 миллионов подписчиков. Не только юристы. Простым смертным тоже было интересно, как разрешится тот или иной спор.

В комментах было много воды, но и реально дельных советов было много.

Браво, Алена! Это было просто гениально! Не нужно было нанимать людей, сидеть часами на форумах, подписчики бесплатно помогали ей работать, и даже срались в комментах от души.

Я и так не мог ее забыть, а теперь, когда увидел, пусть хоть и на видео, снова потерял покой и сон.

Как ее теперь развидеть? Как вернуть хотя бы часть моего выстраданного месяцами безразличия?

Я переебал достаточно баб за эти полтора года, но никто не закрыл эту пустоту внутри.

Никто из моих женщин, даже рядом с моей маленькой девочкой не валялся.

Больше не стоит называть ее своей. Не была и уже не будет.

Я не носил кольца и не размахивал своим паспортом перед женщинами, но они как-то странно начали обходить меня стороной. Как будто я стал бракованным. Теперь понятно, откуда слово «брак».

Мне приходилось теперь прилагать очень много усилий, чтобы снять на вечер девчонку. Домой я их не водил, трахал, где придется.

А сейчас с этим вирусом, вообще хер бабу найдешь. Раньше было просто – пришел в клубешник или в кабак, увидел телочку с классной попкой, угостил коктейлем, рассказал, какая она красивая – еби не хочу.

Вот они же самые, только в масках. Идет, жопой круги выписывает, а как намордник снимет – ебышки воробышки! Может они перестали краситься, раз можно маской полебальника закрыть?

Да и где они ходят? Нигде! Собянин по домам всех рассадил. Чтобы найти поебаться, надо в интернете с утра до вечера сидеть. Искать, писать... Потом позвать. Да куда позвать? Домой только если...

Не каждая поедет. Тем более у меня теперь не дом, а крепость. Бабы шугаются таких домов, потому что куда ни плюнь, одни маньяки.