Омут. Книга вторая. Углы

– Французский профессор сделал нас такими еще в утробе матери.

– Кого нас? – до этого я думала, что она говорила обо всех в целом.

– Тебя и меня, - терпеливо ответила она, скрывая главного.

– Но причем здесь я?

– Ну, ты же вроде бы моя старшая сестра, - девочка замялась моему напору и небывалой бестолковости.

Вот так новость. Да, дела плохи, просто отвратительно ужасны. Что же делать? Выходит, Дора искала меня, а нашла свою смерть. А я в ее теле обнаружила ее младшую сестру. Это объясняет внешнее сходство моей оболочки и внешности Шарлиз. Бедная девочка, мечтающая стать совсем обычной школьницей.

– А как ты учишься? – решила на время обойти тему родства.

– Ко мне приходят учителя. Их приводит директриса, и они занимаются со мной под ее присмотром. А иногда вместо нее приходит ее племянница.

– Аня?

– Да.

– Ничего себе, - вслух изумилась я.

– Я бы очень хотела стать обычной. Ведь никого, кроме тебя и Тима, из детей я не видела, - поделилась она мечтой.

– Стоп. Тим сказал, что я попала на остров в семнадцать лет, - вдруг вспомнила я.

– Да, до этого папа тебя прятал, чтобы они не нашли.

– Но зачем?

– Он очень любил нас и маму. И он не сразу спохватился, что меня забрали. А потом однажды бабушка рассказала тебе про меня и про то, как можно попасть на остров. Тогда ты решила найти меня. Уже здесь, на острове, ты услышала в разговоре с кем-то, что где-то есть девушка с особенной кровью. Ты говорила, что найдешь ее, и все изменится. Мне не придется больше сидеть здесь и я, наконец-таки, выйду на улицу…

– Ты что, ни разу не была снаружи? – ужаснулась я.

– В том-то и дело, что нет, - глубоко вздохнула она, - а так бы хотелось босиком по утренней траве пробежать куда-нибудь к речке или роднику с чистой морозной водой. Сорвать по пути пару ароматных цветков, чей запах бы обманывал, что это конфета или засахаренный цветок. Хотелось бы постоять на краю пропасти и пропускать через себя отталкивающий ветер… - все это она говорила с закрытыми глазами, а потом открыла и оглянулась вокруг, - я свободна, только когда читаю книги.

Мое сердце сжалось в маленький кулачок, и было желание этим кулачком отталкивать каждого, кто причиняет зло этому светлому человечку. Но тут я взглянула на часы и ахнула.

– Совсем забыла про тренировку, - печально посмотрела на нее.

– По плаванию? – уточнила Шарлиз.

– Да, - я собралась вставать, но возглас остановил меня.

– Не ходи!

– Что? Почему? – если б она могла, то крепко бы схватила меня за руку.

– Ты не помнишь, но неужели сейчас ни разу не замечала, что в воде с тобой кое-что происходит?

– Ты о жабрах? – облегченно догадалась я.

– Нет, о том, что ты начинаешь превращаться в русалку, - я улыбнулась, но ее встревоженный вид снял мою улыбку.

– Я не понимаю, - я пододвинулась ближе к клетке.

– Между твоих пальцев появляется пленочка, как на ластах. До того, как Тим тебя переместил на поиски, ты перестала ходить на тренировки. С каждым разом все труднее и труднее выбираться из воды.

– Я как-то не замечала, - с сомнением произнесла я.

– Но времени и вправду много, скоро придут со мной заниматься. Тебе пора, - ей явно этого не хотелось.

– Что ж, до встречи, - я направилась туда, откуда пришла.

– Не в ту сторону, - и она объяснила, как пройти сквозь стену, чтобы сразу попасть на длинную лестницу.

Я пообещала вернуться и помчалась прочь. Быстро спустившись с лестницы, фактически пробежала до своей комнаты и тут резко остановилась. Сейчас лучше спрятаться в библиотеке, где тяжелее найти студентов, чем в своей комнате, коли уж я решила прогулять тренировку.

До самого закрытия – почти до полуночи – я проторчала в библиотеке за разными книжками. Сама при этом постоянно вспоминала наш разговор с Шарлиз. Плюс еще с Мередит надо что-то делать. А про Линду я вообще молчу. Но с утра лучше навестить Эмми – интересно, знает ли она о том, что у меня есть младшая сестра?

12

Как назло все три дня подряд, что я ходила к Эмми – она болела. Приходилось говорить: «да мне жаль», «пусть выздоравливает» и «увидимся». На занятия по плаванию я сходила всего один раз, дабы убедиться в правоте Шарлиз. И, между прочим, убедилась. Когда тренер попросил меня, как обычно, посидеть на дне, чтобы выяснить, сколько времени я могу находиться под водой, я сидела и рассматривала свои руки и ноги. Между пальцев и вправду была какая-та пленочка – мягкая, гладкая, плавная, почти прозрачная. Но стоило выйти из воды, как эта штука превращалась в сопли и отваливалась в душе, когда я мылась. Вот черт! Только этого мне не хватало, почему раньше сама не заметила? Или просто думала: «Ах, какая я молодец, как плавать умею». Сама наивность. Там где дело рук не природы, всегда будут побочные эффекты.

Я соврала тренеру Барнеру, что плохо себя чувствую. А потом вообще попросила Умника подделать мне справку о том, что я больна и, как минимум, месяц не должна плавать. У славного седеющего старичка не возникло подозрений в моей искренности и подлинности справки.

Одним вечером я попросила Михаэля помочь мне попасть туда, где я уже была однажды. Все-таки мировой это парень – всегда поможет, поддержит, подскажет, просто друг с большой буквы Д. Повезло Доре, а вот мои друзья… Они есть, конечно, ну, или по крайней мере, я надеюсь, что они еще есть. Наверное, они просто должны быть… Правда, в данном случае выходит, что я пользуюсь человеком по полной программе. Но ничего, если вдруг Умнику понадобится моя помощь, я с радостью помогу.

Итак, он согласился и после того, как настроил камеры под свой контроль и дал мне карманную рацию, я отправилась навестить Шарлиз. Только в этот раз мне уже был известен короткий путь, по которому я и попала в ее комнату – если это можно так назвать. Девочка сидела на подушке и читала книгу. По рации Михаэль сообщил, что настроил камеры в этой комнате на то, что они будут показывать, мол, все в порядке, Шарлиз сидит одна и читает книгу.

– Привет, - тихо промолвила я.

– Дора! – воскликнула девочка и вскочила на ноги, в порыве она было собралась двинуться ко мне, но прутья больно ужалили ее, о чем говорила гримаса, исказившая ее прелестное личико, - иногда просто забываю об этой дурацкой клетке.

– И это странно, - поделилась я мыслью, - я бы вряд ли смогла забывать.

– Поживешь в ней четырнадцать лет, тогда поймешь, - поучительно и даже слегка пафосно произнесла она.

– На счет четырнадцати лет, - вспомнила я, - хотела спросить, - она внимательно посмотрела на меня в ожидании, - ты умеешь управлять своей способностью?

– Ну, я думаю, если бы не было всех этих полей, то наверняка научилась бы, - откровенно промолвила девочка.

– Хорошо. А как ты думаешь, находясь в клетке, ты можешь тренировать свои способности на различных предметах?

– Не знаю, - она задумчиво пожала плечами, - нужно пробовать.

– Отлично, - именно это я и хотела услышать.

Я подошла к ближайшему книжному шкафу, открыла стеклянную створку и взяла небольшую фарфоровую вазочку. Затем вернулась к Шарлиз и осторожно сквозь прутья передала ей в руки. Эти самые прутья намеревались кольнуть меня, но так как руки были с двух сторон – девочка протягивала свои, чтобы поймать вазочку, то прутья не могли решить, кого им ужалить, потому мы обе остались невредимы.