Он пресытил меня горечью, или Так тоже можно жить

Рентген сделали только в десять утра, а позже обследовали глазное дно. До этого ей не позволяли вставать, разрешили только дойти до туалета — подозревалось сотрясение мозга. Подозрение не подтвердилось — сотрясения у нее не оказалось, но рентген показал трещину верхней челюсти. Хотели наложить шину, но потом решили обойтись внешним лечением. На правом плече она растянула связки, вывиха не было. Так как мест не хватало, ее выписали из больницы на амбулаторное лечение, прописав покой и разрешив есть только жидкую пищу, да и другую она вряд ли смогла прожевать.

К ее огромному удивлению внизу уже ждали Саша с Авророй — это Вера Андреевна узнала, когда ее выписывают. Дома в ванной она не решилась пристальней рассмотреть в зеркале повреждения — настолько уродливо выглядела левая половина лица. Она разделась, чтобы переодеться в халат и стала разглядывать в зеркало свою спину — между лопатками чернел огромный синяк. Когда она вышла из ванной, Аврора намазала ей левую щеку какой-то страшно дефицитной мазью от кровоподтеков и синяков. Проведя ревизию на кухне, Аврора отправила Сашу в магазин за молоком — она намеревалась сварить жидкую манную кашу.

Глава 24

Вечером больную пришла навестить чета Демченко — Свету утром выписали. Женька вручил букет белых хризантем. А чуть позже зашли Саша с Авророй. Обнаружив, что все участники операции в сборе, решили отметить, прошедшее хоть и не по плану, но, тем не менее успешное ее завершение, не дожидаясь освобождения того, ради кого все это затевалось. В милиции не торопились выпускать Максима, но Женя сказал, что его освобождение — вопрос времени, настоящего убийцу «подлатали», и он уже дает признательные показания.

Вчетвером допили вино, которое Таня привезла с юга — Аврора перестала курить и напрочь отказалась от спиртного, как только узнала о своей беременности. Закусывать Тане было нечем, кроме той же манной каши, что она и сделала, приняв на себя огонь шуток, но одно вино пить не могла — у нее разыгрался зверский аппетит. Наевшись каши, она отламывала маленькие кусочки шоколада и держала его во рту, пока он таял.

Теперь, когда все уже было позади, Аврора и Света были посвящены в историю поимки насильника. Женя с Сашей, отдавая дань Таниной интуиции и храбрости, мягко укоряли Таню в том, что она так рисковала, не посоветовавшись с ними.

Таня пыталась оправдаться:

— А если бы ту девушку никто не встречал? И пока бы мы советовались, ее бы уже убили.

Её поддержала Аврора:

— Да вы просто не можете смириться с тем, что женщина оказалась сообразительней вас.

Но в целом вечер прошел отлично, все были в приподнятом настроении.

Они снова стали закадычными подругами, Аврора заходила к ней каждый день, приносила то кисель, то варенье для морса, помогала готовить и оставалась поболтать. От нее Таня узнала, что Максима освободили через день. Хорошо, что она не спросила у следователя, почему его еще до сих пор не выпустили, когда была на допросе. Значит он уже несколько дней на свободе. И не зашел к ней. А она ждала, что он тут же прибежит к ней со словами благодарности, упадет на колени, будет умолять о прощении. Но, очевидно, такие люди, как Максим ничего не знают о таких понятиях, как признательность и стыд. Аврора тоже была удивлена тем, что Таня впервые услышала об освобождении Максима, и начала расспросы:

— Как? Вы еще не виделись? А я как дура, каждый раз, когда звонила в дверь, боялась, вдруг вам помешаю.

— Таким как Максим никто не может помешать.

— Тань, я ничего не понимаю. Я написала приглашение на свадьбу вам с Максимом одно на двоих, а Сашка сказал, что надо переписать, каждому отдельно.

— Знаешь, что, Авророчка, ты на меня приглашение лучше не пиши совсем. Я не смогу прийти, с таким-то синяком, только народ пугать. И есть мне ничего нельзя.

— Таня, ну что ты говоришь, за две недели все пройдет! Это все отговорки. Ты из-за Максима не хочешь идти?

— Нет, вовсе, не из-за него. Мне до него совсем нет дела. Как, впрочем, и ему до меня. Его освободили четыре дня назад, ну и где он, почему еще он ни разу не зашел? Забыл, где я живу?

— Ну может быть, он все-таки приходил, а тебя дома не было?

— Я же на больничном сижу, с такой рожей носа никуда не высовываю.

— Ну, там в больницу или в магазин ходила.

— Ты же знаешь, что у него есть ключ, вы же у него сами брали. Да он просто забыл о моем существовании.

— Только не это! Он же чуть не убил Сашку, когда узнал, что это он уговорил тебя выслеживать этого маньяка.

«Теперь все будет хорошо, не считая того, что Макс меня убьет», — вспомнила Таня Сашу и невольно улыбнулась — он был недалек от истины.

— Да уж, весело, — обиделась Аврора. — У Сашки теперь синяк под глазом, а через две недели — свадьба. Представляешь, как смешно будет выглядеть жених на свадебных фотографиях с синяком?

— До свадьбы заживет.

— Максим то же самое сказал. Танюш, я у тебя заберу ту мазь?

— Конечно, забирай, она мне очень помогла. И Сашке поможет.

— Она помогает, когда кровоподтеки свежие.

— Что не пройдет, так замажете тональным кремом.

— Придется.

Она не сомневалась, что Аврора передаст их разговор Саше. И оказалась права.

— Танюш, а Саня сказал, что ты сама запретила Максиму появляться у тебя, — чуть ли не с порога набросилась на нее бескомпромиссная Аврора на следующий день.

— Я? Сама? — удивилась Таня.

— Ну не прямо Максиму, потому что он тогда еще сидел, а передала через Сашу.

Конечно, она тут же все вспомнила, это было ее условие. Как она могла забыть?

— Ну, да, я сказала, чтобы он не попадался мне на глаза. Но раньше Максим не был таким послушным. А теперь что? Он не может набраться смелости прийти и попросить прощения, сказать спасибо. Я чуть не осталась без зубов не потому, что мне дома не сиделось, а вроде как ему помочь хотела. А тут он вдруг стал таким робким, стеснительный наш. Неужели на него так тюрьма повлияла? Ну, почему он раньше не был таким деликатным? — она бы кричала во весь голос, если бы у нее не так болела челюсть.

Аврора как могла, пыталась ее успокоить и понять.

— Танюша, успокойся. Объясни нормально, что случилось, какая кошка между вами пробежала?

— Что случилось? Да ничего не случилось, — она попыталась взять себя в руки, — кроме того, что ваш Макс всегда был подонком.

— Вам, действительно, лучше бы встретиться и все выяснить, а вы дуетесь друг на друга.

— Но ты же видишь, что ему до меня совсем нет дела, он ко мне ни разу не пришел, хотя знает как мне плохо.