Он вёл двойную игру

— Будь осторожна, не торопись. Если что, я придумаю что-то, — вздохнул тяжко тот.

— Классно, — начала вылазить из окна. — Когда окажусь на улице, скиньте, пожалуйста, пакет, который под кроватью, — попросила мужчину. Затем мой побег стал испытанием, пришлось заглядывать в окна, чтобы не спалиться при родителях. Выждала момент, когда отец выйдет из своей спальни, чтобы наконец-то приземлиться на ноги. Дернув за сооруженный канат, дала понять, что я на земле. Из окна моей комнаты показался мужчина, держа в руках чёрный пакет, и осторожно скинул вниз. Но незамеченным шлем не остался, ибо выскочил из пакета, который улетел куда-то в сторону, и я уже ловила лишь один шлем в виде черепа. Никита Владимирович безэмоционально смотрел на меня сверху вниз, явно заметив знакомый для глаза шлем. Сначала я застыла, наблюдая за учителем, но он торопливо показал на вымышленные часы на руках, явно намекая, что времени у меня мало. Не стала я зацикливаться на том, что мог обо мне подумать Зайцев, и как можно скорее отправилась в бега, к спортзалу «Боец», прижимая к груди шлем. Я в одних домашних тапках с забавными заячьими ушками, в красной клетчатой пижаме, как в американских фильмах про рождество, а волосы у меня растрепанные. Последний раз расческой я пользовалась перед школой. Но всё это было не важно, я бежала со всех ног, боясь, что упущу его, и больше не увижу. Только не уходи, Лютый. Нам нужна эта встреча.

Перед глазами уже было видно здание, и я, совсем не обращая внимания на настоящих здоровых мужчин, упорно бежала, собираясь зайти, но меня подхватил кто-то из них под руку. От неожиданности уронила шлем и испуганно смотрела на высоко мужчину, с длинными волнистыми волосами, собранными в хвост. На нём одни шорты, а на грудях много странных татуировок.

— Сладенькая, куда торопимся? — спрашивал у меня незнакомец, начиная прижимать к нему. А сил у него немерено, я пыталась оттолкнуть его от себя, но даже с места не двинула.

— Отпустите, я тороплюсь, — прокряхтела я от бессилия.

— Может, поболтаем? — настойчиво приближался к моей шее мужчина. От него ужасно воняло потом. Да что за блин. Как от него отвязаться?

— Слушай, ты хорошенькая, — выдал второй, с козлиной бородкой. В отличие от своего друга, он хотя бы был в одежде.

— Мне правда некогда с вами говорить, — всё-никак не сдавалась.

— Не ворчи, красавица, тебе с нами понравится. У нас крутая тачка.

Ещё одни придурки. Почему они думают, что раз у них тачка, так мир вокруг них крутиться? Неужели все качки такие тупые или у них фишка такая?

Не остается другого выбора. Пришлось пустить вход свои зубы, спасибо родословной, они у меня крепкие. Укусив мужика, который расслабился и отвлекся на боль, мне удалось увернуться, поднять шлем, и, пока эти неженки разглядывали мой яростный укус, собиралась открыть дверь. Однако, меня опередили и мы с кем-то в одно время открыли дверь, я упала на пятую точку, прижав покрепче к себе шлем.

— Лютый, держи эту малышку! — возгласил мужчина с смешной бородкой, но мне сейчас было не до смеха, как и самому парню, что непонимающе смотрел на меня. Он узнал меня и, осторожно схватив меня под руку, также поставил на ноги, будто я была каким-то хрусталем. А я смотрела на него, и не смогла сдержать улыбку.

— Если бы ты знал, как я рада тебя видеть, — искренне сказала ему, не отрывая от высокого, широкоплечего парня, взгляда. Он был таким огромным. Рядом с ним я казалась маленьким тараканчиком. Он вцепился в мою руку, приблизил к себе, и если бы не шлем в моих руках, то я бы ощутила жар его голого торса.

— Что здесь происходит? — спрашивал у мужиков, которые тут же остыли и позакрывали свои рты.

— Да мы хотели прокатить её на новой тачке. Так же, Олег? — обращался к своему дружку, а по голосу слышно было, как были напуганы. Похоже, Лютый везде успел отличиться. Даже этих двух шкафов испугал.

— Не советую, — спокойно говорил Лютый, когда же я обнюхивала его, как собачонка, наслаждаясь приятным запахом малинки. Вкусным гелем для душа пользуется, зверь. Я думала такой же вонючий, как те двое. — Она со мной, — выдал парень, затем удар сердца, слегка замер. Я сейчас чуть не перестала существовать. Кто о таких вещах говорит таким холодным голосом. Ни капли нежности. Ну и ледышка этот Лютый.

— Не знали, звиняй, Лютый, — мужчина с длинными волосами протянул для рукопожатия руку, но парень церемониться не стал и лишь хмыкнул, уводя за собой в клуб, а на последок глянул на мужика, как на последнее дерьмо.

18

Лютый вел меня за собой, мы проходили милую Карину, которая, увидев меня, почему-то провожала таким взглядом, как будто меня ждал полный трындец, не забывая при этом улыбаться. Какие-то парни смотрели на нас: раздраженного парня, ведущего за собой девочку, на две головы ниже него, да к тому же ещё тощую, в детской пижаме и точно таких же тапочках, и к груди прижимающую шлем. Парень был невероятно серьёзным, его глаза даже не моргали, все мышцы на лице напряжены. Это выглядело даже не круто, а забавно, как будто хотел в туалет, и я не смогла удержаться, хохотнула, чем и обратила на себя его внимание. Не чувствовала я от него опасность. Пускай он и был самым классным и опасным парнем. Да пускай хоть Джеймс Бонд. Не походил на мерзавца. Вообще ни капли не напоминал того, кто мог причинить боль. Не такой, как он. В этом я убеждаюсь только сейчас, когда он до боли сжимает мою руку. Но ничего не болит. Мы оказываемся в раздевалке, и тот отпускает наконец-то меня, и прогоняет каких-то парней, закрывая за ними дверь.

— Ты что здесь забыла? — спрашивает он, переводя взгляд на шлем, который я до сих пор ему так и не отдала.

— Пришла вернуть шлем и посмотреть на твой бой с Бугаем, — проговариваю я, не выпуская из своих рук шлем. Лютый с интересом изучает меня с ног до головы. И его взгляд падает на тапки-зайцы, а потом смотрит на пижаму. Уголки губ вздрагивают в полуулыбке.

— Понятно, а что с твои внешним видом? — интересуется брюнет, складывая перед собой руки. — От бомжей отбивалась, — шутит тот, ещё не подозревая, какой экшен переживала в своей жизни.

— Нет, я сбежала из дому, — признаюсь ему, и улыбка исчезает с его лица, теперь он смотрит на меня. — Чтоб увидеть тебя, — добиваю этими словами его, и он нервно сглатывает. — Хотела посмотреть на твой бой. Я же успела или уже поздно…

— У меня недавно пятый раунд закончился, — выдает он, открывая шкафчик.

— Я так хотела посмотреть бой, — расстроенно проговариваю, когда же тот вытаскивает толстовку и швыряет ею в меня. Шлем в который раз за этот вечер падает на пол. — Ты чего? — возмущаюсь я.

— На улице холодно, накинь на себя, — поясняет Лютый, чем и изумляет. Что это за жест «доброго мальчика»? — Поверь, в этом бою нечего смотреть, — хмыкает тот, когда же я надеваю на себя его толстовку.

— Проиграл что ли? — злорадствую я, но тот усмехается.

— Крошка, у меня ни одного поражения за эту жизнь, — выдает самовлюблённо парень. Если честно, я была не удивлена. — Зачем же ты, раз у тебя строгие родители, сбежала из дома?

— Я же говорила: чтобы увидеть тебя, — ткнула на него пальцем. — Правда, мне было интересно, как ты дерешься, — призналась ему в этом, сдувая чёлку, которая лезла мне в глаза. Толстовка Лютого была на три размера больше.

— Желаешь увидеть? Могу догнать сегодняшних додиков и надрать им зад. Хочешь? — спрашивает у меня, вытаскивая термос.

— Не нужно, — качаю я головой, закатывая рукава и опускаюсь на колени, чтобы поднять шлем. — Знаешь, я же пришла не за этим, — поглядываю на парня, а тот с такой победной улыбкой смотрит на меня, как будто выиграл не бой, а целый мир.

— Я уже понял, — выдает он, подходя ко мне, и протягивает чашечку с чаем. — Согрейся, — просит меня Лютый, я не отказываюсь, делаю глоток, а после отдаю шлем. — Так зачем пришла?