Она - моё табу

— Д-да, к-конечно. — сбиваюсь от разнообразия эмоций.

— Спокойной ночи, пап.

Столько разом чувствую, что сердце от перегрузки разрывается. Облегчение, что всё это оказалось неправдой. Страх за то, что Андрюшу могут поймать, ведь, уверена, из части он ушёл самовольно. Растерянность от новости, что у моего парня может быть сын. Радость, что он сейчас рядом и что сам рассказал родителям, что у него есть девушка. Я. И лёгкую панику от фразы про личную встречу.

— Фурия, выдохни. — сипит парень мне на ухо. — Я тоже в ахуе был поначалу, а потом успокоился. Теперь ты веришь?

— Верю, Андрей. Но это сложно. — забиваю лёгкие воздухом и отвожу глаза в сторону. — Ты сказал, что я учусь в Америке?

— Сказал, Крис. Но я не сдамся и найду способ решить вопрос и когда-нибудь представить тебя своей семье.

— Ты уже всё решил за меня? — взрываюсь, хватая его за воротник и таща на себя.

— А ты разве не решила, Кристина? Это ты набрала номер моего отца и объявила, что ты моя девушка. Теперь смирись, потому что дороги назад не будет.

— А я и не собираюсь возвращаться. Я хочу только вперёд. С тобой, Андрей.

Он сжимает мои пальцы и тянет вверх. Целует каждый из них, продолжая смотреть прямым взглядом в глаза, даже когда краской до пальцев ног заливаюсь. Он улыбается. Я с трудом кислород глотаю.

— Ты опять сбежал? — выбиваю глухо.

— В этот раз нельзя было решать по телефону. Я боюсь потерять тебя. Ты понимаешь?

— Понимаю, Андрюша. Сегодня я думала, что потеряла тебя. — признаюсь несмело, еле слышно.

— И что ты подумала? Что почувствовала? — так же беззвучно спрашивает, с каждым словом прижимаясь всё ближе, пока наши губы не сталкиваются.

Закрываю глаза и выдыхаю ему в рот:

— Что мне никогда не было так больно. И я не понимаю почему. Я совсем запуталась. — качаю головой, словно это поможет её проветрить. — Всё так быстро. И так сложно.

Парень фиксирует лицо на месте, удерживая за щёки, и сипит:

— Быстро и сложно. Согласен. И я не хочу, чтобы ты о чём-то жалела. Сейчас мы были на грани. Как думаешь, сколько ещё мы так протянем?

— Не знаю. — выталкиваю, опустив ресницы.

— Почему ты всегда молчишь?

— Я так привыкла. Я не умею иначе.

— Придётся научиться, или лучше расстанемся прямо сейчас. Кристина, я не могу сваливать из части, когда заблагорассудится. И на мобиле на постоянку висеть тоже не могу.

Намертво вцепляюсь в китель, не отпуская. Пальцы дрожат, но не выпускают ткань.

— Не бросай меня. — хриплю бездумно.

— Я не хочу этого, Манюня. Фурия моя. — большими пальцами ведёт по скулам до висков. — Если бы мы только встретились раньше. Если бы твоим первым был не тот, кто так жестоко растоптал твоё доверие.

— Не растоптал, Андрюша. — тарахчу на повышенных, оборачивая руками мощную шею и повисая на ней. Дикий обнимает за талию, яростно вентилируя солёный воздух. — Он научил… Научил меня быть осторожнее. Но он не был первым.

— Ты же говорила… — рывком поднимается, но я продолжаю жаться к нему всем телом.

— Тсс… Дослушай. Ты только что хотел, чтобы я говорила. Я это и делаю. Для меня ты первый в более важных вещах. Эмоционально для меня куда больше значит то, что ты был первым, кто поцеловал меня, кто вызвал такие реакции в моём теле и желания в душе.

— Подожди, Фурия. — перебивает, улыбаясь так широко, что, Голливуд, завидуй. — Тот поцелуй был первым?

— Боже-е-е… — тяну расстроенно, ведь так не хотела ему признаваться, но уже не могу замолчать. — Да! И что?!

— И то, Кристина Царёва, что и последний будет моим.

Не успеваю возразить, как он ворует новый поцелуй. А потом ещё и ещё, пока небо не начинает сереть и не приходит время расставаться.

— Обещай, что ты не попадёшься! — требую резко, как только отходит к подъехавшему такси.

— Обещаю. Но и ты пообещай верить мне. Сначала говорить всё, что тебя гложет, а потом уже накручивать себя.

Складываю руки на груди, гневно притопывая ногой.

— Не дождёшься!

Андрей возвращается, быстро целует и настаивает:

— Обещай. Иначе я попадусь.

— Это шантаж. — бурчу глухо.

— Он самый. Ну так ты обещаешь? — его брови взлетают вверх, а в чёрных глазах сияет озорство.

Смех невольно вырывается из горла, а за ним и слова:

— Обещаю, ненормальный. Но если попадёшь…

— Я уже попал, Царёва. В тебя. Намертво.

Глава 22

Распуская крылья

Не знаю, как всё же удаётся оторваться от Царёвой. Заползаю на заднее сидение такси, с трудом выдавив какое-никакое приветствие таксисту. Сразу откидываюсь на спинку и прикрываю глаза. Нервно постукиваю пальцами по карману, где лежит телефон. Прежде чем вернусь в часть, надо сделать ещё кое-что важное и не терпящее отсрочек. Но это уже кажется простым в сравнении с тем, что пережил с момента маминого звонка и до той секунды, пока не понял, что Кристина действительно мне поверила. В то время как я думал, что она не простит, не поверит, что уже потерял её… Каждое сраное мгновение умирал. И за них же принял ряд важных, способных изменить жизнь решений.

Я не отпущу её. Ни в Америку, ни к другому, ни физически, ни душевно. Эта девушка моя. Остаётся только найти способ убедить её быть со мной до конца жизни.

Больше не сопротивляюсь мыслям, что любовь с первого взгляда возможна. И как бы Фурия не отнекивалась, с ней ведь та же херня творится.

Машина тормозит, добравшись до назначенных координат. Расплачиваюсь наличкой и покидаю салон. Под забором, прислонившись к стене и склонив голову, курит Гафрионов. Ровным шагом, с неизменной решительностью, направляюсь прямо к нему. Заслышав мои шаги, взводник вскидывает голову. Скрещиваем взгляды.

— Спасибо. — выбиваю стабильно, но без улыбки.

Он кивает и затягивается. Вытягиваю из кармана свои сигареты, вставляю в уголок губ и высекаю огонь из дешманской зажигалки. Заталкиваю в лёгкие дым, слегка склонив голову набок. Летёха всё так же внимательно смотрит мне в лицо. Выпускает струйку серого дыма и говорит:

— Это последний раз, когда я тебя прикрываю. Ты понимаешь, что не только своей головой рискуешь, но и моей?

— Вы не обязаны этого делать. — отрезаю прохладно, но на самом деле бесконечно благодарен ему за человечность, которой отличиться могут далеко немногие.