Она уходит по-английски

У меня так было с моими двумя предыдущими браками, пока я не встретил вот эту прекрасную девушку. Я ей дам многое. Реализацию, деньги, поддержку, заботу, но все это меркнет по сравнению с тем, что она дает мне своим присутствием в моей жизни.

– И что же, если не секрет, - трясущимся голосом, может быть, от вибрации машины, а может быть, и нет, спросил водитель.

Он сделал глубокую затяжку сигаретой и сказал, порциями выпуская дым:

– Она дает смысл. Смысл, который не купишь ни за какие деньги. Ради нее я готов на многое. Я вновь хочу жить. Ты не представляешь, брат, каково это, когда ты жить не хотел, думал о том, чтобы с собой покончить, а теперь хочешь вновь жить. Она мой подарок от Бога. Я уверен.

– Ой, да ладно тебе, дорогой. Тоже мне подарок нашел.

– А разве я не прав?

Она повела плечами.

Водитель молчал.

– Я тебе пожелал бы не зацикливаться, а попробовать начать все заново, - выкинув недокуренную сигарету в окно, проговорил мужчина.
– Найди новую любовь, ведь старые отношения порой даже следов не могут отыскать, чтобы вернуться. Их попросту нет. По себе знаю. Следы стираются и все. Пиши на деревню дедушке. Твой человек все равно бы не ушел, а если ушел, то не твой. Все просто, как дважды два четыре.

– След, к сожалению, остается, - сказал водитель тихо.

– Ну, не знаю, - устав от беседы, пробубнил мужчина.

– Кстати, я слышал от одного священника, что Христос учил совсем другой любви, - добавил водитель, вытирая рукой пот со лба.
– Он точно говорил о чем-то совсем ином, только вот не могу вспомнить, о чем именно. Где ее искать ту, другую любовь? Что это такое вообще? Мне казалось, я знаю, а на деле получается, глубоко ошибался. Наверное, это, как быть археологом. Нужно перекопать тонны грунта, чтобы найти что-то ценное.

– Слушай, командир, здесь останови напротив развалин храма. Тут рядом. Мы пешочком дойдем. Прогуляемся.

Машина медленно остановилась, подняв густое облако пыли. Водитель поднял ручной тормоз и выдвинул заслонку подсоса, чтобы двигатель не заглох.

– Вот, возьми деньги, - кладя несколько синих бумажек на пассажирское сиденье, сказал мужчина.
– Спасибо, что подвез, и не переживай. Может еще, помиришься с женой, и она вернется.

– Нет, - сказал водитель.
– След, конечно, останется в душе, но люди на Луну больше не летают.

Мужчина опять захохотал и стал вылезать.

– Попадаются же индивидуумы в нашей стране, - сам себе подытожил он.

– Вам, мужчина, нужно к хорошему психологу обратиться со своими личными проблемами, а не к нам, - толкая своего спутника в бок, чтобы тот быстрее вылезал, сказала девушка.
– А то так и до нервного срыва недалеко.

Когда мужчина уже покинул затхлый салон и стоял снаружи, подавая руку своей возлюбленной, девушка на секунду задержалась и, не поворачиваясь лицом к водителю, красноречиво добавила:

– Чем заниматься самоанализом, который вам совсем не к лицу, вы бы лучше подумали, что сделали не так в отношениях со своей женой. Если женщина уходит, то вина в этом обычно лежит только на мужчине. Возможно, вы обманываете сами себя, говоря, что любили ее и отдавали что-то там. Что вы ей могли отдавать, кроме вот этих случайных двух тысяч рублей, которые заработали на нас? В вас просто взыграла мужская гордость, что от вас ушли, и ничего больше.

– Дорогая, ну хватит уже, пойдем. Отстань от человека.

– А что я-то? Вез, не пойми как. Чуть не убил. Еще со своими вопросами пристал к людям. Лучше бы взялся за ум и работу нормальную нашел, чем на такой рухляди ездить. Тогда, может, и жена бы не ушла.

Было видно, как водитель руками вновь сжал руль.

– Пошли, говорю.

– Да ладно, иду.

Мужчина хлопнул дверью, и машина, развернувшись рядом с двумя соснами, вгрызаясь протекторами в сухую землю, помчалась обратно, окутав пассажиров маленькой пылевой бурей.

– Точно больной какой-то!
– выплевывая песок, крикнула девушка.

– Да уж, кого только не встретишь на пути, - стряхивая песок с волос, сказал мужчина.
– Ну чего встала, дорогая, пойдем. У нас мало времени.

– Слушай, а ты кота утром покормил?!

Мужчина изобразил задумчивую гримасу.

– Так. Через два часа поедем домой.

– Хозяин барин, - зевая, ответил мужчина.
– Я все равно сюда не рвался.

– Слушай, а давай сразу на речку пойдем? Вина откроем. Выпьем немного. Хочу искупаться.

– А бабушка?

– Ну, искупаемся, а потом, может, пойдем. Устала я. Жарко, и голова болит. Не выдержу сейчас охов и ахов, если не выпью немного и не освежусь. Можем в другой раз приехать.

– А что за храм такой?
– прикладывая руку ко лбу, подобно козырьку, спросил мужчина.

– Где? Не знаю. Это вроде завод, а не храм. У бабушки спросишь, если хочешь.

– Да нет, вон крест виден.

– Говорю же, не знаю.

Старый "Опель", с прогнившими порогами, со струйкой воздуха, исходящей из-под капота, со звенящими клапанами и разбитой вдребезги подвеской, кое-как подкатил к будке "Макавто". Водитель вытащил подсос и поставил машину на ручной тормоз, чтобы она не укатилась. Потом отстегнул ремень безопасности и открыл скрипучую дверь, чтобы сделать заказ.

– Слушаю вас, - произнес из динамиков, почему-то с очень уж знакомой интонацией, женский голос.

– Слушаю вас, - подумал водитель.
– Как часто я слышал эти два слова на собраниях, где все сидели, поджав голову, и боялись открыть свой рот первыми. "Слушаю вас. Ну, и чего молчим?" Вот полная фраза, которая у нас использовалась позже, как шутка, между коллегами, созванивавшимися друг с другом по рабочим вопросам.

– Слушаю вас, - повторно прозвучал женский голос из динамика.
– Ну, и чего молчим?

– Вера?!