Они под запретом

«Я чуть не совершила глупость, потому что сильно по тебе скучала. Желаю отличного отдыха».

Жму отправить и гашу свет. В Израиле на час меньше или больше? Хотя какая разница? Мне нужно поскорее уснуть, чтобы завтра продолжить жить с новыми силами. Может быть, пройдет время, и я смогу даже с кем-нибудь сходить на свидание.

Короткое пиликанье входящего сообщения заставляет меня резко вскинуть голову. Я обшариваю тумбочку и нетвердой рукой снимаю блокировку с экрана. Сердце колотится так, что вибрирует позвоночник. В окне мессенджера развернута фотография голубого Мини-купера, на дверях которого будто набиты татуировки. Это большие розовые цветы, переплетенные друг между другом стеблями.

«Увидел сегодня. Аэрография на нем смотрится хорошо».

18

Вот так, оказывается, бывает. Жизнь опрокидывает тебя на лопатки, и когда ты уверяешься в том, что уже не сможешь встать, вдруг милосердно протягивает тебе руку.

Стоило мне подумать, что Аверины вознамерились окончательно вычеркнуть меня из своей жизни, отчим объявил о покупке квартиры, а едва я позволила себе распрощаться с мыслью об Арсении, он ответил на мое сообщение.

Я не верю, что это ничего не значит. Значит, и еще как. Он сам говорил, что не пишет СМС. И он помнит о наших разговорах. Помнит, что я мечтаю о Мини-купере и даже сфотографировал его на свой телефон! На отдыхе в другой стране в компании своей семьи и идеальной Инессы он все равно думает обо мне.

Как перестать об этом улыбаться? И как убедить себя в том, что одно сообщение — это слишком незначительный знак, чтобы реанимировать надежду? Никак. Потому что она уже цветет во мне в полную силу, отчего каждое утро я просыпаюсь бодрая и в отличном настроении. Как оказывается мало нужно для счастья. Если бы речь шла не об Арсении, все было воспринималось иначе. Но он… Я ведь тоже успела его узнать. Сообщение в его случае — не дань вежливости и не случайность, так же как и фото машины моей мечты в его телефоне. Он обо мне не забыл.

В тот день я конечно не удержалась и ответила ему. Написала, что мне нравится цвет машины, и что если я когда-нибудь обзаведусь собственным транспортным средством, то ему придется помочь мне с поиском места, где можно нанести похожие рисунки. Пожалуй, сообщение получилось слишком длинным, но это потому что меня распирало от радости. Арсений мне ответил.

Вчера я написала сестре. Спросила, как отдыхается и поинтересовалась, когда они прилетят обратно. Мысленно я тысячу раз поблагодарила себя за то, что смогла вовремя остановиться с Данилом. Потому что в противном случае все действительно было бы кончено: и с Арсением и скорее всего с Луизой. Я бы не смогла смотреть ей в глаза, а уж тем более — пытаться откровенно поговорить. Когда я звонила Данилу, я мало думала о ней. Моя собственная боль выжгла все.

«Вернемся во вторник после обеда. Если ты захочешь приехать в Одинцово, то лучше после семи. По дороге из аэропорта могут быть пробки».

Следом Луиза прислала фотографию Петра, разговаривающего по телефону за столом уличного кафе. Одет в темно-синюю тенниску, волосы цвета соли с перцем непривычно падают на лоб. Загорел. В силу возраста мне всегда было сложно оценивать его как мужчину, но, глядя на этот снимок, я готова признать: женщинам постарше Петр Аверин наверняка кажется привлекательным.

Пожалуй, сейчас я впервые задумалась о роли Луизы в семье и о том, что она выполняет не только обязанности дочери, но и хозяйки дома. Организация празднований, встреча гостей, приглашения и много других важных мелочей. Ни Петр ни Арсений не напомнили бы мне об отъезде, если бы не она.

Так со вчерашнего дня я стала ждать вторника. Приезжать в Одинцово в день прилета Авериных я конечно не планировала, чтобы не выглядеть совсем навязчивой. Я прекрасно помню, какими томительными бывают перелеты. Приеду к ним в среду или в четверг, и буду очень надеяться, что Арсений тоже будет там.

********

Тот самый четверг.

— «Вино и сыр»? — голова Кати втискивается в дверной проем моего кабинета, глаза весело поблескивают. — Кому-то выдали отпускные, и этот кто-то хочет гульнуть!

Вот уже неделю, не замолкая, Катя говорит о предстоящем отпуске. Она сначала полетит в Абхазию, потом заглянет на пару дней в Сочи к подруге, а по возвращению обязательно запишется на курсы живописи.

— И ты решила их пропить? — шутливо уточняю я.

— Мы только по бокальчику за мой отдых, а потом разойдемся. Ну так что?

Я мешкаю с ответом, потому что как раз сейчас собиралась предупредить Луизу о своем приезде. Вчера поехать в Одинцово не получилось из-за очередного рабочего форс-мажора. Нужно было заселить в отель делегацию из восьми человек при наличии семи свободных номеров. К счастью, все решилось. Семье, забронировавшей два смежных номера, было предложено без доплат заселиться в двухкомнатный люкс, и они согласились.

— Ладно, давай на часок.

В нашем излюбленном винном баре мы сидим часа полтора, после чего Катя уезжает домой паковать чемоданы. Ее вылет в шесть утра.

Часы показывают начало восьмого, и ни о какой поездке в Одинцово речи уже не идет. Поеду завтра, — решаю я. — Тем более, что в пятницу гораздо больше шансов застать в сборе всю семью Авериных.

Не могу не думать о нашей с ним встрече.

Допив вино, я расплачиваюсь по счету и выхожу на улицу. Холодный ветер, вырвавшийся из-за свинцовых туч, моментально забивается за воротник пальто. Я расправляю горловину свитера и лезу за шапкой. Такси вызывать не хочется, тем более что до дома всего минут пятнадцать-двадцать ходьбы. Перед сном хочется прогуляться.

Оживленная вечерняя суета, подсвеченная витринами кафе и диодными вывесками, наполняют столицу атмосферой праздника, и даже остывающий в преддверии зимы воздух ее нисколько не портит. Возле небольшого окошка с надписью «Кофейная радость» я останавливаюсь. С недавнего времени это стало моей традицией — покупать здесь сливочный раф.

Парень-бариста улыбается мне в знак приветствия и без лишних вопросов начинает готовить мой заказ. Я вежливо отхожу в сторону, чтобы не загораживать меню для остальных покупателей, и рассеянно оглядываюсь. На противоположной стороне улицы собралась пробка — как раз в сторону моей работы. Если в будущем я перееду отсюда и мне придется добираться до офиса на машине, то мне нужно будет иметь это в виду. Возможно, все же целесообразнее будет ездить на метро.

Не знаю, почему автомобиль, остановившийся метрах в пяти от меня, привлекает мое внимание. За мою десятиминутную прогулку машины у обочины парковались не меньше десятка раз, и половина из них были длинными черными седанами. Это же центр Москвы, в конце концов.

Разглядев эмблему четырех колец на радиаторной решетке, я перевожу взгляд на мужчину, выходящего из-за руля. В груди поднимается самый настоящий ураган. Это Арсений. Даже сгустившийся полумрак не в силах скрыть его загар. В костюме и без куртки, несмотря на холод.