Они под запретом

Дашу она отпускает, чтобы направить на нас телефон, а меня продолжает обнимать. Фото получается классным, мы втроем улыбаемся. Только мои глаза блестят больше, чем у остальных. Жизнь действительно продолжается, не смотря ни на что.

********

— Так, первая машина забирает меня и Ралину, — деловито перечисляет Луиза, пока гости весело и шумно прощаются друг с другом на улице. — Радкевичей с Макаром возьмет вторая. Арс, — она смотрит на брата. — Ты же домой?

Арсений, стоящий в метре от нее с телефоном возле уха, кивает.

— Слушай, захватишь тогда Глеба с Юлькой и Аину. Фиг знает, где третья машина застряла.

Мое сердце делает кульбит. Глеб и Юля живут через четыре квартала отсюда и выйдут первыми, а это значит… Я смотрю на Арсения, чтобы убедиться, что он тоже об этом помнит, но он успел повернуться ко мне спиной.

С выстреливающими хлопками автомобильных дверей толпа постепенно редеет. Арсений отошел, чтобы выгнать «Ауди» с парковки, и мне приходится наблюдать, как недавно поженившиеся Глеб с Юлей страстно целуются. Ком волнения заполняет грудь до максимума. Это все выпитый алкоголь и предвкушение. И конечно пейзажи ночной Москвы, которые я спустя пару минут буду наблюдать из окна его машины. Невозможно не волноваться.

Глеб и Юля забираются на задний диван, из чего я делаю вывод, что мне придется сесть вперед. Но едва я делаю шаг к пассажирской двери, меня окликает Арсений. Он обходит капот и встает напротив меня, тем самым будто преграждая мне путь.

— Я вызвал тебе такси, — его глаза смотрят в мои, голос звучит с нажимом и твердо.

Я моргаю в непонимании и машинально поворачиваю голову на белый свет фар. За бампером «Ауди» стоит длинный черный Мерседес с шашечками на крыше. Кровь приливает к щекам, в ушах гневно гудит. Слава богу, во мне есть алкоголь. Сейчас даже обиды нет, есть только непонимание, возмущение и чистейшая концентрированная злость.

— Тебе, что, не в мою сторону?

— Нет.

— Ты врешь.

Арсений кивает в знак согласия. В глазах нет даже капли смущения тому, что я уличила его во лжи. Он весь словно огромная невозмутимая маска, высеченная из камня. Ни единой эмоции.

— Трус, — выплевываю я и, со скрежетом развернувшись на каблуках, иду к такси. Оно находится на расстоянии не более трех метров, но и этого расстояния хватает для того, чтобы набойки были безвозвратно испорчены. Трус, какой же он трус…

Такси трогается первым.

Даже Мерседес вызвал, надо же, — трясясь от злости и разочарования, думаю я. — Думает, от этого мне будет совсем не обидно? Трус самый настоящий. Что ему стоило довезти меня до дома? Каких-то двадцать минут наедине. Отослал меня как какую-то… Трус.

Хорошо, что я так зла и плакать совсем не хочется. Сейчас я почти его ненавижу. Мы ведь нормально разговаривали. Разве своими вежливыми разговорами не он первым дал понять, что хочет быть друзьями? Сам не знает, чего хочет. Обманул Луизу. Перегородил мне вход в свою машину, словно какой-то преступнице. Трус, трус.

Когда такси останавливается возле моего подъезда и водитель, мужчина средних лет в костюме и белой рубашке, поворачивается ко мне, внутри меня вспыхивает такой дикий протест, что я даже вцепляюсь пальцами в сиденье. Нет, так не будет. Я не хочу и не могу сейчас попасть домой. Все равно не усну и изгрызу себя злостью и негодованием.

— Я ведь могу назвать новую точку? — стараясь говорить спокойно, уточняю я. — Если вас вызывала не я?

Мужчина, к счастью, кивает. Вот и отлично. Я снова пристегиваюсь и называю ему новый адрес.

22

За время своей поездки я успеваю дважды передумать и трижды раз убедить себя в том, что все делаю правильно. Надо признать: если бы не выпитое вино, даже вся моя злость не смогла бы заставить меня сделать то, что я делаю. Пьяной я себя не ощущаю — скорее, живой. Вся та сдержанность, которая поддерживала меня на плаву последние две недели, оказалась просто пылью. То была не я. Вот это я, взбудораженная, ерзающая на сидении от нетерпения и жажды действия. Кровь бурлит так, что мне приходится распахнуть пальто. Жарко.

— Вот здесь, пожалуйста, — я тычу пальцем в кованый узор ворот и лезу в сумку. — Возьмите, пожалуйста, — решительно протягиваю водителю тысячную купюру.

Мужчина отрицательно мотает головой.

— Поездка оплачивается из приложения. Не нужно.

Арсений даже водителей умудряется находить таких же непробиваемых как он сам.

Толкнув пассажирскую дверь, я кладу купюру на подлокотник и выхожу из машины. Сегодня все будет по-моему.

Я звоню охраннику и называю номер нужной квартиры. Время перевалило за полночь, и я готовлю себя к расспросам, однако, он просто открывает мне дверь.

— Спасибо, — с благодарностью смотрю на него, когда прохожу мимо.

Главное, не пасовать и помнить, для чего я пришла. Высказать ему все, что я думаю о его поведении и… обо всем остальном. Арсений старше меня на восемь лет, а не видит объективных вещей. С Инессой он не будет счастлив. Как можно быть счастливым, если нужно постоянно стараться? Он ведь даже на себя не похож. Весь такой правильный и вежливый…Уж лучше бы оставался таким как раньше. Так честнее.

По какой-то причине я не нажимаю звонок, а громко стучусь. Один раз, второй. Заношу руку, чтобы постучаться в третий, но кулак неуклюже опадает вниз, потому что в этот момент дверь открывается. Моя злость моментально испаряется от вида его лица. Красивый. Арсений по-прежнему одет в брюки и в черный свитер. Увидеть меня не удивлен, или так хорошо делает вид.

— Я хочу зайти, — нарочито громко говорю я, подбадривая себя. — Нужно кое-что тебе сказать и пока этого не сделаю, уходить никуда не собираюсь.

Поиграв челюстью, он тяжело вздыхает и отступает назад. Мысленно я ликую. Вот так нужно действовать. Когда ты уверен в себе, все двери открываются.

— Ты, что, знал, что я приеду? — стараясь действовать неторопливо, я одну за другой снимаю туфли.

— Я вызвал тебе такси из приложения, — в тоне Арсения слышатся знакомые саркастично-раздраженные ноты, от которых мне неожиданно хочется заулыбаться. — Там виден весь маршрут. Странно, что ты доехала только до своей квартиры. В рамках отмщения могла бы дать кругов пять по Садовому.

— В следующий раз обязательно буду иметь в виду, — язвлю я, за что моментально получаю взгляд «Ты это серьезно»?

Хочется показать ему язык, но тогда Арсений решит, что я напилась.

— Куда можно пройти? — деловито осведомляюсь я, расправляя плечи. — В гостиную или на кухню?

Арсений указывает глазами влево и идет туда первым. Трус. Наверняка, решил не приглашать меня в гостиную, потому что там стоит диван, на котором мы занимались сексом. Боится, что нахлынут воспоминания?