Ониксовый шторм

– Я видел, как ты вытаскивал кинжал. Я знал, что ты был там. Такого раньше никогда не случалось. Он садится, приближая наши лица.

“Я...” Как мне это объяснить? “Ты знаешь, я не в первый раз осознаю, что это сон, но это первый раз, когда я понял, что это был твой сон, а не мой. В ту секунду, когда я это осознала, я стала самой собой, отдельной от тебя. Мои брови хмурятся. “Я просто не знаю как”.

– Звучит так, будто ты довольно быстро все поняла. Он изучает мое лицо.

– Я не должна была этого делать. ” Мой голос срывается на шепот.

– Андарна ушел.

Его большой палец поглаживает верхнюю часть моего бедра.
– Может быть, сила ушла, но способность все еще остается.

“Таирн?” Я протягиваю руку по связи.

– Я сталкивался с этим столько же раз, сколько и ты. Его ответ хриплый со сна.

Не помогает.

Прежде чем я успеваю еще глубже погрузиться в свои мысли, кто-то стучит в нашу дверь.

Еще слишком рано для чего-либо позитивного. “Это не может быть хорошо”.

– Согласна. ” Ксаден откидывает одеяла и направляется к двери в одних спальных штанах, а я бросаюсь к шкафу. “Гаррик? Ты дерьмово выглядишь”.

Что Гаррик мог делать здесь в такой час? Я хватаю свой халат, затем натягиваю его поверх хлопчатобумажной ночной рубашки, прежде чем поспешить к Ксадену.

Он не шутил. Гаррик выглядит дерьмово. Кровь капает с линии роста его волос, а левый глаз быстро закрывается от того, что кажется свежим попаданием. Вместо мечей он носит за спиной массивный щит, размер и вес которого меня бы просто раздавили.

– Мы были в патруле, когда она нашла нас. ” Взгляд Гаррика скользит в мою сторону, и мгновенная жалость, которая наполняет его открытый взгляд, скручивает мой желудок. “Я был недостаточно силен. Или недостаточно быстр. Она сорвала нас прямо с неба, как пару голубей в бурю”.

– Кто?
– Спрашивает Ксаден, поддерживая друга за руки, когда тот колеблется.

“Их обладательница молнии”, - отвечает Гаррик. “Она отпустила меня, чтобы передать сообщение”.

Теофания .

“Мне?” Спрашивает Ксаден, хмуря брови.

– Для вас обоих. ” Гаррик отступает на шаг, затем взмахивает щитом. “Они достигли стен Дрейтуса. Она сказала, что если этого недостаточно, у тебя есть пять часов, чтобы привести Бодхи и Вайолет, или она умрет”. Он бросает на меня взгляд.

Ты приходишь, или она умирает. Разве не это сказал Мудрец? Но почему Бодхи? И кто бы она могла...

Нет. Я качаю головой, и мой желудок сжимается. Ириды ни за что не позволили бы ей наложить лапу на Андарну, если Андарна вообще еще на Континенте.

– Кто— ” начинает Ксаден, затем замолкает и смотрит на щит Гаррика. “Черт”.

Я тоже опускаю взгляд на щит, и мое сердце выпрыгивает из груди.

Это не щит; это зеленая чешуя, которая в точности соответствует оттенку моих доспехов.

Не Андарна…Teine.

Мира у Теофании.

Но еще тяжелее, чем лишить жизни, ничего не делать, когда рядом с тобой гаснет другая. Смотри вперед, Мира.

—Страница семьдесят первая, Книга Бреннана

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ СЕДЬМАЯ

“Мылетим к Дрейтусу. Они нападут, как только получат то, что хотят.

– И оставить Сорренгейл умирать?

– Кто вообще сказал, что она еще жива?

Голоса спорящих вооруженных всадников размываются, когда я стою между Ксаденом и Бреннаном недалеко от центра помоста, уставившись на обновленную карту на стене зала Собраний.

– Тысячи людей поднимаются по перевалу из города. Если Дрейтус падет, они все умрут.

– У нас там расквартирован отряд шести драконов...

– Десять теперь, когда очередь отступила.

– Не забудь о дрейфе “ночных крыльев”.

– Против сотен виверн?

– И по меньшей мере дюжина носителей тьмы.

“Кто бы ни ушел, он оттуда не вернется”.

– Тогда вы отправляете нас .

“Мы не посылаем кадетов в бой!”

“Нас разбудили наши драконы. Конец дискуссии. Мы уходим!”

Я почти ничего не слышу. Важна только одна мысль: Теофании надоело ждать меня, и у нее есть Мира.

У нее есть моя сестра.

И наши последние слова были полны гнева.

Страх угрожает пробиться сквозь ярость, кипящую в моей крови, и я борюсь, чтобы не дать ему проникнуть. У Миры нет времени на мой страх. До Дрейтуса четыре часа полета, и если мы не вылетим в ближайшие полчаса, то опоздаем — не только для Миры, но и для тысяч мирных жителей.

Как это произошло? Четкая красная линия на карте проходит от того, что раньше было восточным фронтом, непосредственно до Дрейтуса. За последние двадцать четыре часа они усилились, игнорируя все остальное на своем пути, концентрируясь на этой единственной цели, когда более легкие, сопоставимые города остаются нетронутыми.

– Не все печати одинаковы. Я знаю, что она Хранительница, но могущественнее ли она тебя? Бреннан складывает руки справа от меня, пока остальные продолжают спорить.

“Да”, - отвечаю я. Нет смысла лгать.

– Мы попадем в ловушку.
– Его взгляд останавливается на флаге, представляющем Дрейтуса.

“Лечу, а кто сказал, что ты придешь?” Возражаю я. Пространство между флагом и утесами Дралора кажется невероятно маленьким для бегства стольких людей, а подъем адский. Они не все справятся.

“Она и моя сестра тоже”, - заявляет Бреннан.

В его словах есть смысл.

Ксаден молча стоит перед троном, скрестив руки на груди, и изучает поле к северу от Дрейтуса, где Теофания потребовала нашей встречи.
– У нас недостаточно всадников, чтобы вернуть Миру, защитить Дрейтуса и перевал.

“Нет.” Бреннан вздыхает и более внимательно изучает карту. “Нам придется расставить приоритеты в отношении цели. Может быть, два.

Ксаден кивает.

“Мы не можем просто оставить людей умирать”, - протестую я.