Опасная клятва
Шрифт:
— Прости, но я пока не готова тебе дать ответ, — признание не могло не ранить, и Фима видела это в ожесточившихся чертах лица Железнова. — Ты же не думал, что я сразу брошусь тебе на шею? — шепнула она, чтобы парень понять, что поспешил с выводами.
Атландиец, услышав шёпот за спиной, остановился и чуть громче продолжил:
— … что дело у вас дойдёт до поцелуев.
Фима и Матвей оглянулись на него, а Ход ехидно добавил:
— И всё же, у вас принято целовать дарителя?
Серафима
— Неужели кто-то пытался это сделать?
— А разве не за этим вы просили со мной приватной встречи на Тошане у меня в кабинете?
Девушка вспыхнула от злости. Опять всё переиначил и вывернул!
— Сказать спасибо и только!
— Да ладно, — протяжно и недоверчиво отозвался Ход и продолжил путь, оставляя девушку разбираться с оскорблённым кавалером.
Фима страдальчески выдохнула, тихо себя спрашивая:
— Ну что ему от меня надо?
— Фим, давай встречаться, — не вовремя влез со своим предложением Матвей. — Хочешь, я ему в морду дам?
Заречина сначала не поняла, пошутил Железнов или нет, а затем рассмеялась, когда увидела, насколько Матвей серьёзен.
— Ты Ласков, что ли, против атландийца выходить? Это же Сильнейший, Матвей. Включи мозги. И спасибо за подарок. Над предложением подумаю.
— Подумай, — строго добавил Матвей. — А ему я могу в рожу дать. Зря смеёшься, они не такие уж и сверхсущества.
Девушка закатила глаза и удручённо покачала головой, поражаясь мужскому шовинизму. Вроде же Железнов не был дураком, а как дело дошло до отстаивания прав на самку, как бы это ни противно звучало, но древнейший инстинкт, заложенный самой природой, срабатывал, и цивилизованный мужчина превращался в неандертальца.
Всё так же прижимая коробку с цветком к груди, Фима решительно направилась искать атландийца. Он нашёлся за одним из столов в полупустом читательском зале, где, откинувшись на спинку, сложив руки на груди, со скучающим видом поджидал её прихода. Всё в нём было обманом — и поза, и мина на лице. Он ждал с нетерпением, с предвкушением, готовый в любой момент сорваться. И это девушка чувствовала, женская интуиция подсказывала, что перед ней опасный и дикий зверь. Вампир, одним словом.
— Итак, ваш ответ? — мягко спросил Ход у девушки, стоило ей остановиться рядом с его столом.
— К какому вопросу? — перестраховалась Фима, так как не понимала, во что на этот раз играл атландиец.
— По поводу поцелуев. Железнов подарил вам веточку, вы его поцеловали его в ответ, сиара. Это так принято у вас?
— Вам не понять, — решила играть на его любопытстве. — У вас по-другому строятся отношения между мужчиной и женщиной.
— Мне интересно, — настаивал Дантэн, вставая.
Фима невольно рассердилась, поставила подарок на стол, сложила руки на груди и подняла голову, смело глядя в глаза Сильнейшему, чтобы дать ему словесный отпор.
— Я ведь вам тоже подарил кое-что существеннее цветка, где же мой поцелуй?
С этими словами он сократил расстояние между ними,
обхватил ладонями лицо Серафимы и припал к её губам, сминая их во властном поцелуе. Сначала мягко проведя по ним языком, пробуя вкус, дразня, зовя приоткрыться, а когда увидел, что девушка испуганно смотрит на него в крайней степени шока, отстранился и сделал шаг назад, чтобы полюбоваться на ошарашенную землянку.Она отмерла через пару секунд. Сначала моргнула, затем выдохнула, а потом просто закричала:
— Вы в своём уме?! Вы что творите?
Ход усмехнулся, вновь приближаясь к девушке, чтобы ловко закрыть её рот ладонью, прижать к себе и заверить робота-помощника, что всё хорошо, и шуметь уважаемая сиара больше не будет. Также Дантэн извинился перед собратьями за то, что помешали им работать, заверил, что буйная землянка скоро успокоится. А Серафима мычала в попытке высказаться, что атландиец не просто хам, он ещё и сволочь! Несносный и невыносимый тип, с которым она ничего общего иметь не желает! Но сквозь плотно зажатый рот пробивалось лишь мычание, и никто из посетителей не спешил к ней на помощь, так как Хода узнали, а что может сделать Сильнейший слабому? Ничего. Значит, и переживать не стоило.
— Эй, ты! Отойди от неё! — услышала Фима гневный окрик Матвея, даже хотела вырваться, но строгий голос атландийца остудил пыл как Матвея, так и Серафимы, которая просто замерла, глядя на Сильнейшего, смотрящего на Железного с нескрываемым презрением:
— А то что?
— Она моя девушка, — жёстко чеканя слова, прошипел землянин.
Фима попыталась убрать от своего рта ладонь Хода, но он, мазнув взглядом, сам отнял руку, отступая от успокоившейся девушки на шаг.
— В вашей голове, — холодно отозвался атландиец, затем, потеряв интерес к Матвею, обратился к Серафиме:
— Итак, я жду объяснений.
— Что? — возмущённо ахнула девушка, не ожидавшая таких нападок от атландийца.
— Ему целовать вас можно после того, как он подарил вам ветку с цветами. А мне, подарившему вам победу на играх Сильнейших, нельзя. Почему?
— По-моему это очевидно! — вклинился Железнов. — Она моя…
— Не ваша… и, молодой человек, напомните, когда я спрашивал вашего мнения?
Фима закатила глаза, понимая, что Ход не уймётся, пока не получит то, чего желает. Капризный великовозрастный ребёнок.
А меж тем Железнов порывался ответить Сильнейшему, не сдерживая свою злость, но Дантэн его опередил:
— Вот и я не помню. Так что молчите и послушаем милую сиару.
— Вы сделали это без проса. Внаглую. Своевольно. А Матвей, — тут девушка всё же сбилась и покраснела, — он спросил позволения.
— Молодец, — похвалил её атландиец, усаживаясь на своё место и беря в руки подарок Железного. — Мы тоже не любим, когда кто-то посягает на наше без спроса, не спрашивая, внаглую, — пробормотал он, словно себе, да только бросил в конце взгляд на Серафиму, и та подобралась, почувствовав, что получила очередную подсказку, ключ к атландийской мудрости.
— Вы о чём? — удивилась она вслух.
— Я прилетел, чтобы арестовать вас, сиара Заречина, по подозрению в хищении музейного экспоната.