Опасное положение

– Я порвал с ней, Либби… как ты и просила… полгода назад. Я и начинать не должен был, если уж мы об этом.

– Может, что-то другое? По работе? – спросила я.

Джастин не стал менять тему.

– Ты же видишь, я раскаиваюсь.

Я промолчала, глядя в сторону.

– Но так и не простила меня, – сказал он.

И опять – выражение его лица…

– Пытаюсь, – выдавила я наконец.

– Если б ты только знала, как я ждал нашего ужина.

– Я тоже.

В глаза ему я так и не взглянула. Не смогла себя заставить. И к разговору была не готова. Мне было легче воспринимать мужа как подлого обманщика и изменника, который один виноват в крахе моей жизни. Так меня не мучила совесть из-за собственной тайны, предательства и обмана. Ведь если я не простила, мне нечего было стыдиться.

– Что еще я могу сделать? – спросил Джастин.

Я слабо улыбнулась:

– Вытащи нас отсюда.

Он, как мне показалось, отнесся к моей просьбе серьезно.

– Либби, дорогая, я построил эту тюрьму. Из нее невозможно сбежать. Мы с ребятами тут постарались. Тоннель через стены не пророешь, подкоп не сделаешь и окна не разобьешь. На пути к свободе семь электронно управляемых замков. Даже лазарет, кухня и общие помещения построены по тем же стандартам, только оснащены по-разному. И пока кто-то из этих тварей в аппаратной – а там, похоже, всегда оставляют наблюдателя, – им известно о каждом нашем шаге. Они могут в любую минуту отрезать нам дорогу.

– А если мы их схватим?

– Кто? Как? Ты уже потягалась силами с одним из них. И чего добилась? Меня и Эшлин шарахнули током, а тебе чуть голову не размозжили. Даже если мы каким-то чудом вырубим Мика и Зеда, Радар одним касанием сенсорной панели может закрыть весь комплекс. И мы застрянем там, где начали, в ожидании, пока наши конвоиры не очухаются…

– …и не отомстят, – мягко добавила я.

– Вот именно.

– А может, выманить Радара из аппаратной? – предложила я. – Или даже, раз электронный мозг там, самим проникнуть в нее, а не пытаться выйти наружу. Тогда мы закрыли бы Зеда и его дружков в дневном зале или еще где-нибудь. Пусть побудут на нашем месте. А потом мы включили бы сигнализацию, – добавила я с растущим азартом. – Местная полиция ведь должна будет проверить? Не важно, законсервирована тюрьма или нет. Они приедут, спасут нас, похитителей арестуют. Готово!

Джастин не стал отметать идею сразу и задумался.

– Не наружу, а в аппаратную… – Он кивнул, поморщившись от боли. – Возможно. Система управляется через сенсорный экран. Не сложнее айпэда. А сама комната проектировалась как внутренний бункер, где персонал мог бы укрыться в экстренном случае. Баллистическое стекло там в четыре раза прочнее того, что в камерах. То есть оно выдержало бы целый час под напором Зеда и его ребяток. Мы бы как раз успели забить тревогу и дождаться кавалерии.

– Осталось придумать, как выманить дежурного, – сказала я.

Я подвинулась поближе к мужу. Наверное, впервые за последние месяцы мы разговаривали так дружно и долго. Прямо как в самом начале, когда мы часами обсуждали все, будь то детский сад Эшлин, рабочие проблемы Джастина или список гостей на ужин. Тогда мы были по-настоящему близки. По крайней мере, я так думала.

– Нужно напугать Зеда и Мика, – решила я. – Не просто вырубить, а пригрозить убийством. Радар выйдет из аппаратной и кинется на помощь.

– Напугать чем? – скептически спросил Джастин.

Так как мы были в тюрьме, мне пришло в голову только одно:

– Заточкой.

– Из чего?… У нас ни пластмассовой расчески, ни зубной щетки, ни шариковой ручки. Кроме того, Зед с Миком соблюдают тюремный протокол: не носят при себе смертельного оружия, которое могут схватить и использовать против них.

– А ремень Зеда помнишь? Во всех этих кармашках явно что-то есть.

– Уж точно не нож и не пистолет. Судя по размеру.

– Что-то!

Джастин улыбнулся.

– Ладно. Но даже если учесть тазеры, как все провернуть? Как обезоружить и обезвредить обоих, Зеда и Мика? Я себя в зеркало пока не видел, но у меня такое ощущение, что я сегодня не в такой форме, как вчера.

Про мое состояние можно было сказать то же самое…

– Огонь, – поспешила я со следующим предложением. – Устроим поджог. Например, на кухне. Прольем масло на плиту. Как будто случайно. Только запаникуем и вместо того, чтобы засыпать мукой, раздуем пламя полотенцем. А они бросятся тушить.

– Здесь везде противопожарное оборудование, – сказал Джастин. – Один щелчок в главном меню системы управления – и прощай, огонь, здравствуй, дождик.

– Ну, а как еще? – спросила я в отчаянии. – Должен же быть выход. Он всегда есть.

– Выкуп, – сказала дочь.

Вздрогнув, мы с Джастином посмотрели наверх и виновато покраснели. Оказывается, Эшлин давно проснулась.

Я решила подождать, пока муж успокоится, но он вдруг мягко ответил:

– Вряд ли им это нужно, солнышко. По-моему, они хотят другого. Чего именно, не знаю.

– Я все слышала. В курсе, – открыто призналась Эшлин. – А про страховку ты им говорил?

На лице дочери появилось новое, но до боли знакомое выражение. Потом меня осенило. Она выглядела так же напористо, как Джастин в критических ситуациях, когда требовались решительные действия в отношении двухсотмиллионного строительного проекта.

– Да. Но если разделить ее на троих похитителей, получится миллион с небольшим каждому. Сомневаюсь, что их это устроит.

– Мы можем дать больше, – быстро вставила я. – Из своего кармана.

– Дорогая… – Джастин запнулся. Пауза затянулась. – У нас… У нас сейчас нет таких средств.

– В смысле?

– Либби, последние шестнадцать месяцев я не начислял себе зарплату. Мы упустили пару крупных заказов, резервов не хватало… Я оставлял деньги в компании, чтобы расплачиваться с персоналом.

Я ответила не сразу. Не то чтобы слова Джастина напугали меня. Он делал так и раньше. Сотрудники были для него частью семьи, и он ставил их нужды выше своих.

Нет, насторожило меня то, что он сказал об этом только сейчас. Шестнадцать месяцев спустя. Целый год с четвертью. Вот как долго мы на самом деле отдалялись.

– А имущество? – заговорила я. – У нас есть антиквариат, драгоценности, машины, два дома. Мы могли бы рассчитаться…

– Выкуп – это все-таки наличная сделка.

– А если компания заплатит из оборотных средств? Это, конечно, будет большим ударом, но твоя смерть – тоже. Я имею в виду…

Джастин бросил на меня взгляд и моментально изменился в лице.

– Моя смерть, – проговорил он.

Мы с Эшлин подозрительно уставились на него.

– Что?

– Либби, ты права. Моя смерть все решит.