Опасное поручение

— Стой! Стрелять буду! Держите его! — доносились до меня крики пристава.

Будь пристав немного расторопней, он обязательно перехватил бы меня во время моего броска к окну. Однако, это был грузный мужчина высокого роста, не обладавший хорошей реакцией. В общем, его медлительность подарила мне шанс на спасение, и я им поспешил воспользоваться, скрывшись в ближайшем переулке.

Свернув за угол, я тут же достал платок и перевязал порезы на левой руке. К счастью, они оказались не такими глубокими, как мне подумалось вначале. Одежду мою в некоторых местах испачкала кровь, что, конечно, могло привлечь ко мне внимание прохожих. Нужно было быстрей попасть на Большую Литейную в квартиру Белевцова.

Крики пристава и других преследователей слышались недалеко от меня. За мной началась погоня.

«Бежать! Бежать!» — промелькнула как молния мысль у меня в голове.

Больше я не медлил. Собравшись с духом, со всех сил бросился бежать, стараясь оказаться как можно дальше от Троицкого переулка.

Навстречу мне внезапно из дверей двухэтажного каменного дома вышел мужчина. Видимо, он куда-то спешил, так как шел быстро. Я не успел уклониться, и врезался прямо в него. Мы вместе повалились на тротуар, но я тут же поднялся, и, не оглядываясь, побежал дальше. Сбитый мной с ног незнакомец прокричал мне вдогонку какие-то ругательства. Страх подстегивал меня, придавал силы. Страх, что меня поймают и обвинят в преступлении, которое я не совершал. Поэтому я бежал как заяц, которого преследует свора злых гончих.

Вылетев из переулка, я оказался на просторной, многолюдной улице. Мне пришлось перейти с бега на быстрый шаг, чтобы поменьше привлекать к себе внимание. Я петлял среди прохожих, поспешно извиняясь перед теми, которых задевал. Увидев узкий переулок, я свернул в него и опять побежал. Мимо меня мелькали люди, деревья, дома. Они казались мне одинаковыми, серыми и враждебными.

«Быстрей! Быстрей!» — подгонял я сам себя, как будто это была единственная теперь цель в моей жизни.

Вскоре я свернул на тихую улочку, пробежал ещё метров двадцать, после чего остановился и оглянулся. Сзади никого не было. Я постоял несколько секунд, ожидая, что вот сейчас из-за углового дома выбежит пристав со своими помощниками. Однако, никто не появился. Поэтому я, опять перейдя на быстрый шаг, почувствовав огромное облегчение, направился дальше.

Дыхание мое немного успокоилось. Мысли тоже начали приходить в порядок.

«Конечно, пристав меня рассмотрел, — думал я. — Он сможет составить мое описание, более-менее соответствующее действительности. Лоточник, у которого я узнавал дорогу к дому Барышева, тоже даст мое описание. Полиция его обязательно найдет. На первом этаже в доме Барышева мне повстречался мужчина. Он тоже мог меня запомнить. Впрочем, он вряд ли разглядел лицо, так как почти не смотрел в мою сторону. Надо же такому случиться! Искал живого Бернарди, а нашел его труп! Кто его убил? Полиция скажет, что это сделал я. К счастью, мое имя им не известно. А если полиция узнает, что некий господин по фамилии Версентьев искал Бернарди за день до его убийства? В Биргер-клубе, например, им скажут мое имя. Да и сенатор Корсаков знает, что я интересовался итальянцем».

От этих мыслей страх сковал мое сердце. В схватках с французскими кирасирами было не так страшно. Там многое зависело от тебя самого, а в случае с Бернарди я вряд ли смогу доказать свою невиновность. Мне захотелось куда-нибудь подальше уехать, где меня никто и никогда не смог бы найти.

***

Не помню точно как быстро я оказался на Большой Литейной. Память на этот раз меня, к сожалению, подвела. Но этому есть объяснение. Еще не то забудешь, если тебе приходится бежать от погони, когда преследователи наступают тебе на пятки. Мне приходилось быть очень осторожным и петлять по улицам, запутывая следы. Почему? Просто мне иногда начинало казаться, что погоня меня догоняет.

Только увидев дом купца Баскова, я немного успокоился. Оглядевшись по сторонам и ничего подозрительного не заметив, я открыл дверь и поднялся по лестнице в квартиру Белевцова. Его дома не оказалось. Зато меня встретил Кондрат.

Мой внешний вид потряс его.

— Что же это такое, Владимир Сергеевич? — спросил он, бросаясь ко мне.

Кровь, грязь и пыль перепачкали мою одежду основательно. Непонятно, как это меня ещё не остановили на улице из-за такого подозрительно вида. В таком виде меня легко можно было принять за какого-нибудь преступника.

— Принеси воду, чистое белье и одежду, — велел я Кондрату, присаживаясь на стул. — И дай что-нибудь, чтобы царапины перевязать.

Мои руки предательски дрожали, а в ногах чувствовалась слабость. Можно подумать, что я действительно недавно кого-то убил. Инстинкт подсказывал мне, что нужно немедленно уходить из квартиры Белевцова, бежать, затаиться там, где никто меня не найдет, хотя бы на некоторое время.

Но куда идти? Где прятаться? У кого просить помощь? У старых друзей? Нет, только не это. После моей позорной отставки никто из них знать меня не желал.

Надо уезжать из Петербурга. Куда? В Москву? Но если полиция меня начнет искать, то они обязательно проверят и Дягтеревский трактир. В Тамбов к Елене Павловне Старосельской? Ерунда! Это не подходит. Но куда? Не ехать же за границу, в самом деле.

«Кронштадт!» — мелькнула внезапная мысль, и я облегченно вздохнул.

Кронштадт, располагавшийся недалеко от Петербурга, был прекрасным местом для того, чтобы на пару недель исчезнуть, затаиться. В нем меня никто искать не будет. Возможно, за это время полиция задержит настоящего убийцу Бернарди.

Пока я приводил себя в порядок, а Кондрат промывал и перевязывал мои раны, весь план сложился в моей голове. Следовало предпринять некоторые меры предосторожности, коими, как говаривал мой приятель доктор Кесслер, пренебрегают многие преступники, за что, в конечном счете, и получают от правосудия заслуженное наказание. Я, конечно, не преступник, но позаботиться о собственной безопасности счел не лишним.

— Мне надо уехать на неделю или две, — объявил я слуге. — Ты останешься здесь в Петербурге. Собери все наши вещи, дождись Александра Белевцова и передай ему письмо, которое я сейчас напишу. Потом поезжай в Немецкий трактир. Сними там комнату. Обратись к хозяину Дитеру Шнитке. Ты его знаешь. Вот тебе триста рублей, братец. Жди меня в Немецком трактире. Я тебя там отыщу.

Кондрат уронил тазик на пол, вода разлилась во все стороны.

— Нет, батюшка, что хотите делайте, а я с вами поеду. Не оставлю вас одного! Как это можно одному ехать, да ещё в такой ситуации. А кто защитит вас, а? Кто, спрашивается, вас защитит, кроме меня? Только я! Так что давайте и меня берите с собой хоть в Кронштадт, хоть ещё куда.

Мне пришлось призвать на помощь всё свое красноречие, чтобы заставить этого дремучего болвана сделать так, как ему велено. Я кожей чувствовал как утекает в бесконечность время, а Кондрат никак не хотел оставлять меня. Наконец-то я его убедил, пообещав вскоре вернуться и сообщив ему, где буду находиться.

— В Кронштадте остановлюсь в гостином дворе. Если что-то случится — ты сможешь меня там найти. Но я буду не под своим именем, учти! Смотри, чтобы за тобой не следили. А лучше всего сиди в Немецком трактире, да навещай господина Белевцова. У него может быть будут новости для меня. Ты понял?

— Понял, как не понять, — недовольно проворчал мой слуга. — Только вы, Владимир Сергеевич, уж поберегите себя.

Я написал письмо Александру Белевцову, в котором кратко поведал ему о своих приключениях, поблагодарил за гостеприимство и объявил, что вынужден съехать с его квартиры. Я попросил его сообщать мне через Кондрата новости об убийстве Бернарди, если, конечно, таковые будут.