Опасное поручение

«К черту! — подумал я. — В конце концов, я еду туда по делу, а не ходить по знакомым. Два или три дня мне хватит, а потом — назад в Москву!»

Белевцов, казалось, угадал мое настроение. Он изредка посматривал в мою сторону, и мне показалось, что он хочет о чем-то меня спросить. Я не сомневался, что он прекрасно осведомлен о моей прошлой жизни, о том, почему мне пришлось уйти в отставку. Возможно, именно поэтому он смотрел на меня с превосходством и даже с некоторым пренебрежением. Но мне не было дела до того, что он обо мне думает, так что я просто не замечал его вызывающее поведение.

— Послушайте, Владимир Сергеевич, — внезапно обратился ко мне Белевцов. — Позвольте узнать, где вы остановитесь в Петербурге? Вы могли бы пожить у меня. Я снимаю квартиру в доходном доме купца Баскова. Места там достаточно.

— Это на Большой Литейной?

— Да. Я занимаю там шесть комнат. Две из них ваши. Места много. Вы меня совершенно не стесните.

Это было неожиданное и хорошее предложение. Подумав, я принял его, так как получал возможность узнать побольше про жениха фрейлины Великой княжны.

— Благодарю Вас, Александр Николаевич, за предложение. Обещаю не быть вам обузой. Через дня два-три я рассчитываю выехать обратно.

— Вот и отлично. Оставайтесь столько, сколько будет нужно. Я хочу вам помочь в расследовании. Если что-то от меня вам понадобиться — смело обращайтесь. Поверьте, помогу всем, чем смогу.

Я опять поблагодарил своего спутника, пообещав, что непременно воспользуюсь его помощью, если у меня появится в этом необходимость. Мне, конечно, следовало ещё расспросить его о Старосельском, но я чувствовал себя к этому моменту таким усталым, что решил отложить разговоры до Петербурга.

Глава 12

В Петербург мы приехали вечером, когда начинало темнеть. Дорога получилась длинной: наша карета часто останавливалась то по одной, то по другой причине. Даже на перекладных можно было б доехать, кажется, быстрей.

На улицах вечерней «Северной Пальмиры» было шумно и весело. Я остро почувствовал, что уже чужой в городе, в котором когда-то так долго прожил.

Поэтому когда наш экипаж остановился на Большой Литейной возле каменного двухэтажного дома купца Баскова, я поспешил отгородиться от города его стенами. Квартира Белевцова находилась на втором этаже. Мне показали две комнаты, предназначавшиеся для гостей. Они были просторными, с высокими потолками, обставлены красивой, дорогой мебелью. Они разительно отличались от моей комнатки в трактире Дягтерева.

Уснул я на новом месте на удивление быстро. Приятно было оказаться в чистой постели после долгого путешествия. Утром, проснувшись отдохнувшим и посвежевшим, мне захотелось побыстрей приняться за дальнейшее расследование. Правда, я не представлял, как найти итальянца Джорджио Бернарди, написавшего картину «Купальщицы». Разве что пойти в Академию художеств и там о нем порасспросить?

О своих трудностях я рассказал за завтраком Белевцову. Он успокаивающим тоном проговорил:

— Ни в какую Академию Художеств вам не надо. Вам нужен Алексей Иванович Корсаков. Он не только генерал и сенатор, но ещё и большой ценитель живописи. Между прочим, почетный член Академии художеств. Он знаком, наверное, со всеми художниками в России, не меньше. Думаю, он сможет вам помочь.

— Но у меня нет к нему рекомендательных писем…

— Я с ним хорошо знаком! Мы поедем к нему вместе.

Это меня устраивало. Имя Алексея Ивановича Корсакова, влиятельного вельможи, интересовавшегося, как оказалось, живописью, было мне ранее знакомо. Может быть, действительно он мне подскажет, где найти Бернарди.

— Когда мы сможем нанести ему визит? Нужно, наверное, его уведомить заранее?

— Прямо сейчас после завтрака и поедем. И не нужно его предупреждать! К нему многие по утрам приезжают, так что насчет этого не переживайте.

***

Его превосходительство генерал от артиллерии, сенатор Алексей Иванович Корсаков встретил нас, действительно, очень радушно, хотя мы и не сообщили ему заранее о своем визите. Это был мужчина лет пятидесяти пяти, среднего роста, с умным лицом, с седыми волосами и с такими же седыми бакенбардами. С Белевцовым он поздоровался как со старым и хорошим знакомым. Видимо, они часто бывали в одном обществе, поэтому и были, как говорится, «на коротке».

— Здравствуй, здравствуй, Александр! — первым заговорил Корсаков, когда мы вошли в большую гостиную, располагавшуюся на первом этаже двухэтажного сенаторского дома. — Давно тебя не видел. Куда это ты пропал?

— К невесте своей ездил, к Елене Павловне Старосельской. Только вчера вернулся.

— Как поживает Елена Павловна? Её батюшка так неожиданно умер. А ведь мог ещё жить и жить. Какое несчастье…

— Спасибо, Алексей Иванович, она, конечно, очень переживает смерть отца, но не впадает в отчаянье.

— Вот это правильно. Это очень правильно, любезный мой друг.

В этот момент Белевцов вспомнил обо мне и представил меня сенатору:

— Алексей Иванович, позвольте рекомендовать вам Владимира Сергеевича Версентьева. Он мой хороший знакомый, а также хороший знакомый Елены Павловны.

— Рад нашему знакомству, молодой человек, рад, — хозяин дома с интересом рассматривал меня. — Я, кажется, раньше был немного знаком с Сергеем Ивановичем Версентьевым. Он не родственник ли вам?

— Он мой отец, ваше превосходительство.

— Понятно… Хороший был человек ваш отец. Да-с, очень хороший. Но давайте без особых церемоний, без званий. Обращайтесь, пожалуйста, ко мне по имени и отчеству. Договорились?

Я вежливо поклонился в знак согласия. Если хозяин дома был знаком когда-то с моим отцом, то ему, конечно, известно, что потом после его смерти приключилось со мной. Я был благодарен Корсакову за то, что он не стал говорить об этом. Как мало, в сущности, нужно человеку для признательности.

Хозяин сел в роскошное кресло, отделанное кожей, и пригласил нас присесть напротив него в такие же кресла.

— А не хотите ли, судари мои, что-нибудь выпить или закусить?

Мы с Белевцовым отказались. Завтракали мы недавно, а для вина и рома было слишком рано.

— Тогда, может быть, табачку желаете? — хозяин указал рукой на маленький столик, стоявший возле его кресла. На столике ровными рядами выстроились красивые табакерки, в которых находился, без сомнения, самый лучший табак.

Мы опять дружно отказались. Я предпочитал курить трубку, а Белевцов совсем не признавал табак.

— Экие вы капризные гости. Не хотите ни есть, ни пить, ни табака. Ну тогда, молодые люди, говорите, зачем пожаловали ко мне, старику. — Корсаков смотрел по очереди то на Белевцова, то на меня, ожидая ответа.

Я не заставил его долго ждать.

— Видите ли, Алексей Иванович, мне нужно повидаться с Джорджио Бернарди, итальянским живописцем, который живет в России. Мы подумали, что Вы, возможно, знаете, где его можно найти.