Опасное желание

– Я знаю, – тихо проговорила Софи, чувствуя, что от волнения у нее пересохло во рту.

Обойдя ее, Камерон подошел к лошади и отвязал поводья от старого дерева.

– Жизнь – это сплошная азартная игра, Софи. Она требует острого ума, смекалки, выносливости, стойкости. – Он притянул лошадь к себе. – А еще – поцелуя леди Удачи. – И Камерон припал к ее губам.

– Надеюсь, эту леди ты не целуешь столь же пылко, как меня, – промолвила Софи, когда Камерон наконец прервал их страстный поцелуй.

– Не бойся, ни одна женщина в мире не похитит мое сердце. Если бы оно у меня было, то принадлежало бы только тебе.

Тень от листвы, которую шевелил ветер, делала его лицо еще более непроницаемым.

– Другими словами, пират не может позволить себе испытывать нежные чувства, – подвела итог Софи.

– Верно. Ты всегда понимала меня, Софи.

«Лучше, чем тебе казалось», – подумала она.

Камерон сунул ногу в стремя и на минуту замер, держась за луку седла.

– Скоро увидимся. Но если тебе понадобится срочно связаться со мной, пошли письмо на имя леди Хэдден по адресу Лондон, Гросвенор-сквер. Письма к другой женщине могут привлечь ненужное внимание, а Грифф обязательно передаст мне твои послания.

– Это разумное предложение. Я не буду беспокоить тебя понапрасну.

Камерон хотел еще что-то сказать, но потом, видимо, передумал и молча отсалютовал Софи, коснувшись двумя пальцами полей шляпы. Вскочив в седло, он пришпорил коня.

Софи смотрела ему вслед, пока он не исчез за холмами. Ей тоже нужно было спешить. Но вместо того чтобы отправиться в обратный путь, она вернулась в сторожку и села на кровать.

Камерон оставил свою грубую крестьянскую одежду на полке, аккуратно свернув ее и положив на подушки. Привстав, Софи взяла его рубашку и прижала к груди. Полотняная грубая ткань все еще хранила легкий запах его одеколона. Она глубоко вдохнула его и задержала воздух в легких, надеясь унять свое волнение.

Аромат их страсти, казалось, все еще витал в воздухе. Он дразнил обоняние Софи, повергая все ее чувства в смятение.

Она часто-часто заморгала, стараясь сдержать слезы, навернувшиеся на глаза, и потупила взор. На земляном полу Софи увидела отпечатки подошв, оставленные сапогами Камерона, и от тоски у нее защемило сердце. Может быть, она сделала роковую ошибку, отпустив его? А вдруг он больше никогда не вернется? Впрочем, Софи привыкла жить одна, без Камерона, без надежд на счастье, размеренной, спокойной жизнью.

Любовь приводила все чувства в смятение, вызывала противоречивые мысли. Софи прижала кончики пальцев к губам. Любовь завораживала и сводила с ума… Она поерзала на месте, чувствуя легкую саднящую боль снизу – неизбежное следствие утраченной девственности. Любовь больно ранит. Но она же и излечивает от ран.

Софи вдруг громко рассмеялась.

– О, Камерон Фэннинг-Даггет, «адский пес»! – воскликнула она. – Клянусь, я сдеру с тебя шкуру и брошу ее голодным бесам, подручным сатаны! Ты доводишь меня до белого каления, злишь, бесишь. Но ты же даешь мне ощущение полноты жизни!

В тишине полутемной каменной сторожки громкое биение ее сердца, казалось, отдавалось эхом. Сердце Софи было похоже на пленную птичку, пытавшуюся вырваться из клетки.

Софи снова понюхала рубашку Камерона и глубоко вздохнула. Удастся ли ей распутать этот клубок? Злодеи-шантажисты, любовник, долг, семья… У Софи голова шла кругом.

Сладкие трели коноплянки, влетавшие в сторожку, совсем не отвечали ее мрачному настроению.

– Может быть, просто довериться своему сердцу? – прошептала Софи.

Камерон направил своего могучего жеребца через заросли дрока к извилистой проселочной дороге и пустил его в галоп.

– Вперед, Люцифер, – сжимая в руках поводья, приговаривал он. – Никакие демоны не догонят нас!

Конь зафыркал, пуская пену из ноздрей, и понесся вперед, взбивая копытами облака пыли. Камерон наклонился в седле, чтобы увеличить скорость движения. Он надеялся, что этот сумасшедший галоп заглушит голоса демонов в его душе.

«Подлец! Трус!» – звучало у него в ушах. Эти обвинения было трудно игнорировать.

«Я вел себя эгоистично, – признался он себе, щурясь от дувшего в лицо ветра. – Слабак, глупец!» Чтобы выжить в этом мире, нужно сохранять самообладание и постоянно контролировать себя. Но как только Софи оказывалась рядом с ним, Камерон сразу же забывал все уроки, которые преподала ему жизнь за последние десять лет.

Проклятие! Казалось, копыта выбивали именно это слово.

Внутренний голос не смолкал в его душе. «Признайся, ты ослеплен, околдован любовью», – требовал он.

– Черт побери, – пробормотал Камерон и, выпрямившись в седле, пустил коня рысью. – Смейтесь, сколько хотите, – крикнул он, вспугнув двух куропаток, которые взлетели из зарослей, – но я действительно влюблен в Софи Лоуренс! Мне нельзя было влюбляться, и все же я влюбился!

О, как бы его приятели, «адские псы», хохотали сейчас, слыша его вопли, обращенные к небесам!

– И теперь я с торчащей в заду стрелой Купидона, поджав хвост, забьюсь в «Волчье логово», – понизив голос, проговорил Камерон.

Ему стало не по себе, когда он подумал о том, каким насмешкам со стороны друзей подвергнется в ближайшее время. Впрочем, это будет справедливо. В свое время Камерон сам осыпал влюбленных приятелей колкостями и от души потешался над ними. И теперь пришла его очередь терпеть укусы «адских псов».

Постепенно мысли Камерона снова вернулись к Софи. Между ними, без сомнения, возникла химическая реакция. Их неудержимо влекло друг к другу. Они оба вспыхнули от одной искры, от одного прикосновения. Но насколько серьезны чувства Софи?

Глубоко вздохнув, Камерон поднял голову и взглянул на небо. Солнце то пряталось за тучи, то снова озаряло своими лучами землю. Софи никому не позволяла заглянуть в свое сердце. Как и Камерон, она научилась скрывать свои истинные чувства. И все же порой Камерону удавалось распознать их за маской рассудительности и логики, которую Софи надевала.

Ее душа была полна яркого солнечного света, и этот свет согревал Камерона.

Любовь… Казалось бы, что может быть проще, чем признаться в своих чувствах человеку, которого любишь? Но Камерону нечего было предложить Софи. Бастард, незаконнорожденный ребенок, он добывал себе деньги на пропитание незаконным путем. Камерон жил в криминальном мире, полном опасности, грязи и тайн. «Имею ли я право втягивать Софи в кромешную тьму своей жизни?» – думал Камерон. Софи, светлое солнечное существо, через некоторое время начала бы вянуть в душной атмосфере.