Операция 'Челнок'

Головы всех девочек повернулись ко мне.

– Я ему об этом не говорила. Он поклялся, что больше никого из нас не тронет. Вот и все.

– Значит это ты. Выйдем-ка от сюда, мне с тобой поговорить надо, сурово говорит Вася.

Мы стоим в коридоре у окна, Васенька шипит на меня как змея.

– Я уже не рад, что связался с тобой, принял в свою компанию. Что ты там ему наговорила?

– Ничего. Предупредила, что если он меня или девочек тронет, я привлеку его за изнасилование.

Вася в изнеможении опустился на приставной стульчик.

– Господи, и на кой хрен, я согласился участвовать в этой поездке. Ты не понимаешь, здесь все куплено и тесно связано. Тебя, девочек, меня, эти бандиты на железной дороге могут прихлопнуть и никто потом в ответе не будет, а ты лезешь к ним с угрозами о своем изнасиловании. Сейчас они тебя взяли на заметку, проверят и если ты окажешься обыкновенной сошкой, считай, что одним покойником стало больше.

– Как же так, где же закон? Они не имеют право...

– Дура ты. Иди в вагон и больше не высовывайся...

Я поплелась в свое купе. А через пятнадцать минут, какая то женщина принесла деньги от Васеньки и кинув на столик сказала.

– Старший прислал, сказал разберетесь.

Украину проезжаем как в кошмарном сне. Проводники вагона, словно сцепи сорвались, за все дерут, даже за кипяток. На какой то большой остановке в вагон залезает пятеро крепких парней и начинаю трясти со всех деньги за проезд...

– Эй вы, бляди, - говорит один с наглой улыбкой, просовывая свою бритую голову в купе, - гоните бабки, с каждой по три сотни.

– За что еще?
– возмущается Галя.

– За то что проезжаете по знаменитой Винницкой области. С вас, поганых москалей, налог положен...

Я сижу у двери и не выдерживаю. Незаметно упираюсь в дверь, а потом резко с силой ее задвигаю. Голова дернулась от удара, рот открылся, а глаза закатились, парень рухнул у порога. Люда вскрикнула и от страха зажала рот, Галя с изумлением смотрит на лежащего, а Оля вжалась в стенку.

– Грицко, - над лежащим склонилась лохматая голова подельщика, - че с тобой? Мать твою, да его же бабы прибили.

Типчик поднимает голову и зловеще рычит.

– Вот я вас счас...

В руке блеснул нож. Я уже совсем не могла терпеть. Как только в купе просунулась рука с ножом, вскочила, перехватила ее и резко развернулась корпусом . Раздается хруст и дикий вопль.

– А... бля... а...

Толкаю этого типа и он, споткнувшись об лежащего товарища, рухнул в коридор. Теперь парень катается по полу и дико вопит. Я выскочила вслед за ним и для острастки двинула своей туфлей по ребрам несколько раз. Из соседних купе выскочили остальные трое бандитов, оценили обстановку и... вдруг пустились бежать из вагона. Прибежал проводник и заметался.

– Господи, что делать то?

– Зови милицию, идиот...

Он побежал к себе в купе. Лязгнула крайняя дверь, в коридор выглянула голова Васи. Он сразу все сообразил и убрался восвояси.

На следующей остановке в вагон залезла милиция. Капитан брезгливо поднял с пола нож, сунул к себе в сумку, потом подошел ко мне.

– Это вы их так?

– Он хотел нас убить.

– За что?

– Требовал деньги за проезд на поезде.

Капитан почему то зачесал подбородок и задумался.

– У вас есть документы?

– Есть.

Протягиваю ему свой паспорт. Милиционер неторопливо изучает все страницы.

– Чего то не очень похожи...

Говорила Ольге, что будут придираться. Пришлось сорвать очки и нагло выставить подбородок.

– Ну а так?

– Немного похоже.

Почему то мой жест развеселил капитана.

– Ребята, берите этих, - он кивает своим помощникам на лежащих бандитов.
– Что же мне с вами, гражданка делать. Будем протокол писать или как?

Я уже хотела сказать, что все будем делать по закону, составлять протокол, как тут за спинами милиционеров увидела Васеньку, он умоляюще смотрел на меня.

– Если можно, обойдемся без протоколов.

– Добре... А вы крепкая девочка, вон каких бугаев положили. Учились драться где то?

– У меня черный пояс.

– Тогда все понятно. Возьмите паспорт. Мы с этими разберемся. Прощайте красавица.

Во как... Хоть один оценил. Я ему сразу простила все противозаконные действия. Все таки не по своей стране еду, как никак по чужой территории, у них свои порядки, правда почти такие же как и у нас.

Девочки резко изменились по отношению ко мне, стали более почтительны.

– Лена, хочешь варенья, - предлагает Галя.

– Нет, спасибо.

– А как ты его..., - вспоминает Люда.
– У меня чуть сердце от страха не выпрыгнуло. Идет с ножом и прямо на меня, а ты его раз...

– У Ленки черный пояс, - замечает Галя.
– Я слышала, как она об этом менту говорила. Но все равно... я бы вот так не смогла. Описалась бы раз сто.

– А я бы, Ленку отшлепала, - говорит Ольга, - лучше бы не лезла она никуда. С ней одни неприятности. Подумаешь, выпендрилась, одного в прошлый раз отделала, сейчас двоих, так долго быть не может...

– Брось каркать то, - обрывает ее Галя.
– Надо всегда за себя бороться. Мне вон в прошлый раз чуть... не засадили... Если бы не отбилась, не уважала бы себя после этого.

– Кому нужно наше уважение. Как от мужиков зависим, так и будем зависеть дальше...

– Девочки, чего мы ругаемся?
– это опять Люда.
– Будем надеяться на все хорошее. Давайте лучше сыграем в картишки...

– Доставай, - соглашается Ольга, - хоть так отвлечемся.

До Одессы больше никаких приключений. Когда вышли на платформу вокзала, то оказалось, что в нашей группе около двадцати человек. Васечка всех распихивает по троллейбусам и мы отправляемся в порт. При виде меня он морщится.

– Лена, только прошу в этот раз, молчи, не открывай своего рта.

– А что, чего-нибудь еще будет? Вася, я же хочу как лучше. Пойми сам, ко мне лезет всякая погань, что прикажешь под каждого лечь?

– Не надо, но и нарываться на неприятности не надо.

– Хорошо. Разъяснил. Только одно не пойму, как не нарываться на неприятности, если они будут лезть.

– Иди ты..., - в сердцах произносит он, потом сплевывает.
– Вон твой троллейбус, залезай.

В одноэтажном здании, похожим на барак, нас заставляют заполнить таможенную декларацию. Здоровенных, бритых парней в серой форме интересовали только деньги.