Пролог

Оперативная сводка за 13 октября 1941 года

Утреннее сообщение 13 октября

В течение ночи на 13 октября наши войска вели бои с противником на всём фронте и особенно напряжённые на Вяземском направлении.

Вечернее сообщение 13 октября

В течение 13 октября наши войска вели бои с противником на всём фронте, особенно упорные на Вяземском и Брянском направлениях. После многодневных ожесточённых боёв, в ходе которых противник понёс огромный урон людьми и вооружением, наши войска оставили г. Вязьму.

За 11 октября уничтожено 122 немецких самолёта, из них 16 в воздушных боях и 106 на аэродромах противника. Наши потери 27 самолётов.

В течение 13 октября под Москвой сбито 7 немецких самолётов.

А вот что происходило на самом деле.

10 октября в 02 часа 10 минут последовала директива Ставки ВГК командующим войсками Западного, Московского Резервного и Резервного фронтов о переброске соединений Западного фронта на Можайскую линию обороны.

'Для организации обороны на Можайской линии Ставка

Верховного Главнокомандования приказывает:10 октября вывести из состава Западного фронта и перебросить:

1) 243-ю стр. дивизию по жел. дороге…Дивизию к утру

13.10 сосредоточить в районе Холма (25 км. юж. Волоколамска).

2) 110 сд по жел. дороге; начало погрузки 9.10 в районе ст. Селижарово; окончание выгрузки 22.00 11.10 в районе станций Балабаново и Башкино. Дивизию к утру

12.10 сосредоточить в районе Боровска

3) 133 сд по жел. дороге…окончание выгрузки в районе ст. Дорохово к исходу 13 октября. Дивизию сосредоточить в районе Верея.

4) 5 сд по жел. дороге… По выгрузке дивизию сосредоточить в районе Звенигорода.

5) 119-ю стр. дивизию автотранспортом по маршруту Ржев — Старица — Волоколамск — Можайск — Михайловское…Дивизию к вечеру 13.10 сосредоточить в районе Михайловское, Ваулино (10–15 км юго-зап. Можайска)'.

10 Октября Приказом Ставки ВГК Западный и Резервный фронты объединены в Западный фронт. Командующим Западным фронтом назначен Г. К. Жуков. 33, 43 и 49-я армии вошли в состав Западного фронта.

Окружённым под Вязьмой войскам приказано выйти из окружения 10–11 октября. Противник прорвал оборону наших частей на калужском и малоярославецком направлениях.

Упорные бои развернулись на калининском направлении. 22, 29 и 31-я армии отступали на рубеж Осташков-Ржев-Сычевка.

11 Октября Москва. Началась массовая эвакуация из Москвы и Московской области предприятий тяжелой промышленности, заводов, производивших боевую технику и вооружение.

Сформирована 5-я армия Западного фронта. В неё вошли войска Можайской линии обороны.

С наступлением темноты, после артподготовки ударная группа войск под Вязьмой начала прорыв из окружения. Был отбит узкий трехкилометровый коридор. Он удерживался до рассвета. Кольцо окружения сомкнулось.

Продолжались оборонительные бои войск 29-й и 31-й армий с прорвавшимися в район юго-восточнее Ржева немецкими частями.

На калужском направлении вела бои 49-я армия Западного фронта.

Курсанты подольских военных училищ заняли главный рубеж обороны на Варшавском шоссе — Ильинский боевой участок.

50-я армия пробивалась из окружения в юго-восточном направлении.

Глава 1 Ломаем хребет «Рейху»

Видимо сначала была просто разминка, а может и разведка боем, потому что по нам стало прилетать. Причём хорошо так прилетать. Снаряды рвались как на южной, так и на восточной опушке леса, а потом мне стало не до того, потому что забившись на дно своего окопа, и прикусив сложенную поперёк пилотку, я уже ничего не слышал. Фугасы стопяток, прилетели и к нам, так что целых полчаса, я чувствовал себя очень «несмурфно», так как фрицевские канониры стреляли, периодически перенося огонь. И было не понять, куда в следующий раз прилетит очередь из четырёх фугасных разрывов. Создавалось такое впечатление, что стрелял целый артполк, но скорее всего это был дивизион. После артподготовки приходим в себя и готовимся к бою, связисты побежали восстанавливать порванные линии связи, потому что снаряды прилетали не только по опушкам, но и в глубину леса. Но на этот раз связнюкам повезло, порывы были в основном возле окопов, всё-таки шесть квадратных километров, это не та площадь, которую в состоянии перепахать 12 орудий.

А вот в атаку на нас никто не пошёл, причём как с запада, так и с юга. Зато на востоке слышалась ружейно-пулемётная перестрелка, лязг железа и русско-немецкий мат. Насчёт мата это я погорячился, встречный бой шёл в трёх километрах от нас, но как только Ванька сообщил по телефону, что первый стрелковый батальон нашего полка вступил в бой и контратаковал противника, воображение сразу нарисовало мне эту картину. Позвонил взводный не просто так, а сообщил пренеприятнейшее известие. Первому стрелковому могла потребоваться помощь, поэтому командование нашего батальона собирало пожарную команду, своего рода резерв, который эту помощь сможет оказать. От четвёртой роты выделяли взвод «пешмерги», который усилили двумя пулемётами. А так как лишних пулемётов, а тем более пулемётчиков, у пехоты не было, то всё это нашли у запасливых противотанкистов. А ещё там нашли командира взвода, и этим командиром оказался я. Вот почему известие для меня оказалось не особо радостным, несмотря на моё повышение по службе. Командовать артиллерийским расчётом это одно, а вот командовать пехотным взводом, да ещё в бою, совсем другое, хотя и приходилось в прошлой жизни. Поэтому экипируемся по полной боевой. На ремень со сбруей я цепляю кобуру с люгером, штык-нож от СВТ, пехотную лопатку и подсумки для гранат и барабанного магазина. Противогаз и кобуру с наганом убираю в вещмешок. А вот в противогазную сумку набиваю патронов в пачках и россыпью, а также несколько запасных гранат, вдруг основные плохо сработают. Благо отделений в сумке два, поэтому тёплое с мягким не перепутаю. Кисет с заначкой у меня всегда с собой, так что и к трофеям боезапаса хватит. На голову надеваю каску, от винтовочной пули не защитит, но вот от удара прикладом, или летящего кирпича, вполне. Голову беречь надо, это сейчас моё основное оружие.

Подошёл комроты с каким-то младшим сержантом пехотинцем и, представив нас друг другу, приказал принимать взвод и выходить к шоссе, где нас должны ждать машины. МладшОй оказался ВРИО командира взвода, и теперь становился моим помощником, ну а я занимал его место. Ротный, отдав нам приказ, уходит, а мы продолжаем знакомиться.

— Николай. — Первым представляюсь я и протягиваю руку.

— Афанасий. — Чуть смущаясь, говорит он и отвечает на моё рукопожатие.

— Афоня значит, это хорошо. Ни с кем не перепутаешь. А это наши пулемётчики, Фёдор и Емельян. — Представляю я своих, и пока бойцы обмениваются рукопожатиями, отворачиваюсь в сторону, скрывая гримасу, вспомнив про одноимённый фильм. Но согнав лыбу с лица, продолжаю объяснять «политику партии». — У нас всё по простому, так что в бою сильно не словоблудь, меня зови по имени, или просто сержант, без всяких там «товарищ сержант, разрешите обратиться…». Я тебя так же буду младшИм звать, или Афоней. Но это только в бою, или промеж себя, а так конечно всё по уставу, особенно при старшем командовании. Согласен?

— Не возражаю.

— Тогда пошли за взводом. Кстати, — сколько там людей? И где он?

— Я покажу. А во взводе у нас тридцать восемь красноармейцев, и три младших командира, это вместе со мной. Из вооружения два пулемёта, три автомата, остальное винтовки и карабины. С вами теперь больше будет. — Даёт подробный расклад младший сержант.

— Ясно всё, тогда с выходом чутка погодим. — Спускаюсь в окопчик к связистам и, переговорив по телефону с Ванькой, забираю с собой четверых пришлых артиллеристов. Тридцать восемь «попугаев», это конечно хорошо, — но кто его знает, где они раньше служили? А тут люди технически грамотные, да и обстрелянные. Восьмого числа остатки их батареи вместе с пехотой оборонялись в деревне Никольское, а когда у единственного орудия кончились снаряды, и немцы захватили деревню, все выжившие отошли в небольшой лесок на северо-запад от Никольского. И справедливо рассудив, что от большой дороги нужно держаться подальше, переправились через неглубокую речушку (скорее всего Большую Гжать) протекающую через лес и, перебегая от перелеска к перелеску, стали отходить в общем направлении на север. Надеялись выйти к своим (это со слов рассказчика). Комиссаров и «офицеров» среди отступающих не оказалось, поэтому некоторые в пути отстали. А вот все восемь артиллеристов, причём с личным оружием, прибились к нам. То, что пушку они пролюбили, конечно плохо, но не на себе же её через речку тащить. Лошадей при них не было, бойцы утверждают, что всех побило, а орудие снарядом накрыло. Может и врут, но я им почему-то верю. Вот почему я их на блокпосту и не встретил, потому что вышли они с юга, причём сразу к полевой кухне, найдя её по запаху. Зато Кешка, ошивающийся возле кухни, приметил знаки различия вновь прибывших и доложил взводному. Так что артиллеристов Ванька отжал себе, а всех остальных определили в пехоту. Поначалу я хотел никого кроме своих, проверенных кадров, не брать, но узнав о наличии личного состава и вооружения, решил подстраховаться и создать нештатное отделение тяжёлого оружия.

«Капрала» заодно со всеми припахиваем в подносчики и, прихватив несколько коробов с патронными лентами, а также пару ящиков на девятьсот маузеровских патронов, идём следом за провожатым, по пути выясняю у него про наличие гранат и боеприпасов к оружию, и делаю для себя определённые выводы. Взвод уже находился рядом с шоссе, недалеко от блокпоста, который к тому времени прекратил свою работу (немцы шакалили с двух сторон от нас, поэтому «таможне» больше ничего не перепадало). Бойцы перекуривали и ждали дальнейших указаний. Замечаю несколько самозарядок и автоматов, а также два дегтярёвских ручника, остальное вооружение, винтовки и карабины Мосина. Построив взвод, Афоня представляет меня бойцам, обращаясь ко мне просто, — товарищ командир. Поздоровавшись, распускаю строй, оставив только командиров отделений, и выслушиваю их доклады о наличии боеприпасов и вооружения в подразделениях, а заодно знакомлюсь. Потом мы загружаемся в подошедшие автомобили, и на трёх ЗИСах едем на восточную опушку. Два километра можно было и пробежать, но видимо командование торопилось. Моё место рядом с водилой в переднем грузовике, поэтому голосующего на шоссе капитана Прокудина, я замечаю первым и даю команду остановиться.