Ополченцы

Зато наступающие из Анисово и Заболотье, продолжили не спеша продвигаться вперёд. Наши снова повторили оправдавший себя приём, с четырёхсот метров открыли беспорядочную стрельбу из винтовок и парочки ручных пулемётов. На фоне которой редкие выстрелы из снайперских винтовок, казались неразличимы, зато эффективны. Но и немцы тоже не пальцем деланные, сразу залегли и открыли ответный огонь, не только наступающие взвода, но также тяжёлые пулемёты с исходной позиции. Не остались в стороне и батальонные миномёты, произведя короткий огневой налёт по опушке, под прикрытием которого, подтянулись основные силы двух рот и перешли в атаку. Началась немецкая артподготовка и по позициям наших, на правом берегу Большой Гжати, но мне уже было не до того, немцы атаковали всем батальоном. Сбывался самый худший сценарий, предсказанный мной, и хотя на нашем фланге наступала неполная рота, но два взвода обученных головорезов, это всё-таки многовато. Если бы у них не было поддержки батальонных миномётов, ещё бы пободались издалека, а с поддержкой чревато, поэтому отдаю приказ.

— Без команды не стрелять, — и пока есть возможность, ждём, а заодно продумываю варианты.

С какой же дистанции лучше открыть огонь? Осколочными гранатами можно стрелять и сейчас, но по нам сразу прилетит ответка из миномётов или орудий, это как повезёт. Картечью с четырёхсот метров, но это максимальная глубина поражения, поэтому ждём до трёхсот. Меж тем, с основной линии обороны работают уже все огневые средства, включая и сорокапятку, а мои бойцы начинают с беспокойством поглядывать на меня. Чтобы отвлечь людей, распределяю цели. Малышу, а он слева от пушки, достаётся взвод, наступающий на левом фланге. Феде, взвод противника, идущий прямо на нас, туда же направлен и ствол орудия, заряженный картечью. Фланговый взвод вошёл в рощу «треугольная», центральный слегка замедлился, но движения не остановил. Поэтому жду, когда противник выйдет из леса и спокойно закуриваю. Бойцы просто офигевают от такого моего нестандартного мышления, но успокаиваются. А немцы наоборот, начинаю нервничать (не от того, что я закурил а…) потому что по ним никто не стреляет. И начинают беспорядочную пальбу. Это уже хорошо, не видя целей, только зря патроны пожгут, а носимый боекомплект он не бесконечный.

После двух глубоких затяжек, спокойно тушу папиросу (кто бы знал, чего мне стоило это спокойствие) и продолжаю наблюдение в бинокль, хотя всё видно и невооружённым взглядом. Двести пятьдесят метров… Двести…

— Командир?… — У Кешки глаза уже, как у его тёзки — попугая из мультика.

— То-овсь! — Поднимаю вверх правую руку, не отрывая взгляда от опушки рощи…

— Пли! — И понеслось. Взвод эсэсовцев, когда-то наступающий на нас с юго-востока, мы смели кинжальным огнём из пулемёта, а также картечью. И если пулемёт дяди Фёдора иногда замолкал, меняли ленты и перегретый ствол, то сорокапятка работала со скоростью выстрел в четыре секунды не прерываясь. Что с расстояния в 150 метров, было смертельно для полусотни захватчиков. Относительно повезло взводу, высунувшемуся из рощи, по нему работал всего один пулемёт, да и расстояние превышало четыреста метров, но ненадолго. Оставив Федю добивать подранков, переносим огонь на новую цель, и теперь уже осколочными гранатами, пропалываем ряды неприятеля. После прополки переходим к окучиванию, а дядю Фёдора с напарником я отправляю вдоль опушки на север. Если что прикроют наш отход.

Приехавший водитель кобылы, доложил о прибытии, поэтому шанс оторваться от преследования и не бросать орудие, у нас появился. В который уже раз, осмотрев окрестности, и не заметив в своей зоне ответственности ничего опасного, нахожу новые цели и, развернув орудие, выпускаем остаток осколочных снарядов по пулемётам противника в деревне Заболотье.

— Командир, ракета над лесом. — Предупреждает меня кто-то из бойцов.

— Понял, — отвечаю я и смотрю в небо. Ага, зелёная — общий сигнал отхода.

— Остаток снарядов на позиции? — Спрашиваю я у снарядного.

— Четыре осколочных и десять бронебойных — отвечает боец.

— Осколочные добить, остальные в зарядный ящик. Передки на батарею! — Отдаю новую команду, а тем временем готовлюсь к отходу, собирая своё вооружение и имущество.

— Стрельбу закончил. — Докладывает Иннокентий.

— Стой. Отбой. Прицепить орудие. Уходим. Емеля, прикрываешь.

Цепляем пушку и, задав направление отхода, контролирую исполнение команд. Высвистав Малыша и оставив в ящике из-под снарядов «сюрприз», ухожу с огневой последним. Пройдя мимо позиции дяди Фёдора, забираю пулемётчиков, и вместе с ними углубляемся в лес, следом за передком с орудием. На отход нам немцы подарили пятнадцать минут, во время которых усиленно обстреливали опушку, а потом видимо пошли в атаку, потому что артподготовка прекратилась и началась пальба из стрелкового оружия. За это время можно добежать до Канадской границы, вот мы и добежали, до Минского шоссе на западной опушке. Два километра могли пробежать и гораздо быстрее, но упряжке с орудием приходилось петлять между деревьями, зато проезжая по лесным полянам, лошади шли на рысях. По дороге никого не потеряли, зато прибыли в самый разгар военного совета, на котором три лейтенанта мерились своими кубиками на петлицах. Мериться получалось не очень, у каждого их было по два, и должности были одинаковые, командир взвода. Решали две проблемы. Кто будет самый главный начальник? И в какую сторону податься? На запад по мосту через реку, а потом направо в Гжатск, или сразу на север, но тогда придётся «купаться». Бродов разведчики не нашли, так что пушки приходилось бросать и выбираться налегке, а ещё выносить на себе раненых. Через мост можно было прорваться, но на той стороне реки были немцы. Немного, но и нас не батальон. И даже не рота, так как в строю оставалась половина от некогда полноценных взводов, хотя первый взвод четвёртой роты немного пополнился людьми, из пехотного прикрытия зенитного орудия. Разведчики «пешмергой» побрезговали, но оружием поделились.

Долго спорить и рассуждать не дала приближающаяся с юга стрельба из пулемётов и карабинов, а также сапёры, которым не терпелось рвануть переправу (этим пионерам лишь бы взрывать). Поэтому решаем идти на прорыв через мост. Повлиял на такое решение ещё и командир зенитного (а по совместительству противотанкового орудия), который тоже не хотел бросать свою пушку, и обещал прикрыть нашу атаку артиллерийским огнём. Накоротке «разработав план операции», приступаем к его осуществлению. Зенитка открывает огонь по разведанным целям на опушке рощи справа от шоссе, под прикрытием которого пехота вместе с разведчиками начинает атаку. Моё орудие поддерживает их «огнём и колёсами», расстреливая обнаружившиеся в ходе атаки, огневые точки противника. Проскочив мост, следуем дальше, прямо по автостраде. Махра нас обогнала и устремилась вперёд, но это не страшно, так как бегущих пехотинцев, на рысях догоняет вторая наша сорокапятка и, обогнав, занимает позицию слева от шоссе. Пехота тоже далеко не идёт, а как договаривались, занимает оборону на обочине просёлочной дороги, пересекающей автостраду, в пятистах метрах от моста. Разведчики уходят направо, зачистить рощу от недобитков, а заодно проверить и прикрыть дорогу. Упряжка с передком, и ещё одна пароконная повозка с боеприпасами, догоняют нас в двухстах метрах от моста. Пока мы цепляем орудие, нас обгоняет полуторка с неходячими ранеными, и следующая за ней санитарная повозка (в ней уже в основном ходячие, которые дальше пойдут пешком). Обоз с трёхсотыми сворачивает на просёлок вправо, мы, проскочив вперёд метров триста, влево. Позицию занимаем в «микророще» возле шоссе, а через пять минут к нам присоединяется и второе орудие, заняв огневую неподалёку.

Глава 4 В 110-й стрелковой

Сигналом к отходу должен послужить взрыв моста, это будет означать, что и «зенитные противотанкисты», также переправились через реку. У нас всё получилось, почти. Удалось прорваться и вывезти раненых. Но своей атакой мы разворошили муравейник и после того, как мы сбили боевое охранение противника, фрицы решили отыграться и принялись за нас всерьёз, решив, захватить мост. Только удерживать переправу нам никакой нужды не было, да и её минуты уже были сочтены. Так что, услышав за спиной рёв двигателя транспортного тягача, и лязг его гусениц, открываем по наступающим фрицам беглый огонь, и перекатами, прикрывая друг друга, отходим на юг. Вместе с нами отходит и та часть стрелкового взвода, которая занимала оборону слева от шоссе. Так что наши невеликие силы разделились. Большая часть пехотинцев и разведчики ушли на север, а как выяснилось вся артиллерия — на юг. Может быть фрицы, и ломанулись бы в погоню за нами, но их основной целью был мост, и они его захватили. А то, что какие-то большевики при этом разбежались, так это никого не волнует. Правда, радость была недолгой, ровно до того момента, как догорел бикфордов шнур, и остатки моста вместе с захватившими его гансами, сначала взлетели в воздух, а потом обрушились в реку. Мы остановились только в километре от автострады, в небольшой деревушке Зайцево, там собрали всех, кто отошел с нами, дождались темноты и отправились в дальнюю дорогу.

Двигаемся по азимуту строго на юг. Не совсем по прямой, но если просёлочная дорога шла в нужном направлении, то ехали по ней, если позволяла местность, перемещались прямо по целине. Лошадь не грузовик, не забуксует. А СТЗ-5 тот вообще на гусеницах и для него только болото проблема. Первый час катили довольно быстро, большую часть снарядов перегрузили в кузов тягача, там же были все, кто смог вместиться как на платформу, так и взгромоздиться на зенитку. Наши артиллеристы ехали на передках орудий и в повозке. Так что скорость километров десять в час удалось выдерживать. Удачно переправились через Малую Гжать возле деревни Уварово, разузнали дорогу и двинулись на восток. Лошади стали уставать, так что пришлось их разгрузить, и часть народа пошла пешком. Да и до Гжатского тракта тут было недалече (всего шесть кэмэ), а переправиться через Большую Гжать можно было у деревни Покров, там же и через тракт проскочить. Не о какой скрытности речи не было (звук мотора и лязг гусениц выдавали наше присутствие), так что ехали в наглую, с включенными фарами и без всякой маскировки. Правда впереди шёл дозор с пулемётом и парой автоматов, а замыкало колонну отдыхающее в кузове отделение. Менялись через каждые полчаса.

Проскочили мы через реку и через тракт почти без проблем, был небольшой бой, но обошлись стрелковым оружием и без потерь. Нам повезло, в близлежащих населённых пунктах расположились на ночлег тыловые подразделения противника, и перед прорывом мы остановились в деревне Старики, за две с половиной версты до реки. Информацию о переправе и противнике мы получили, с «пристрастием допросив» местных жителей. Поэтому разведку высылать не стали, а сразу разработали «план операции» и приступили к его осуществлению. Вперёд на двух подводах отправилась группа захвата, с проводницей по имени Снежанна, основные силы должны были выдвинуться через четверть часа. В группу захвата моста вошли я, Малыш и несколько Карлсонов из пехоты, вооружённые пулемётом, автоматами, карабинами и гранатами. После того, как Снежка довела нас до места, всё обстоятельно рассказала и показала, её вместе с одноконной телегой отпустили обратно, а сами подобрались к переправе с двух сторон и стали ждать. Когда к реке, гремя и лязгая гусеницами, сверкая фарами, приблизился наш тягач, охрана забеспокоилась, но мы их сразу успокоили, закидав окопы перед мостом гранатами и стреляя из автоматического оружия. Караульщиков на другом берегу, разогнали уже очередями из пулемёта и нескольких автоматов, прямо из кузова транспортёра. Пропустив передки с пушками, закидываем в повозку трофеи и отходим в арьергарде. Километра два пришлось уходить на рысях, как лошадям, так и бойцам. Остановились и отдышались мы только на опушке леса, где по обе стороны от лесной дороги, установили сорокапятки, чтобы отсечь возможный хвост. Пока где-то впереди транспортёр боролся с дорогой, мы осчастливили преследователей десятком осколочных выстрелов, и стрельбой из пулемёта, а несколько гранатных растяжек я и Емеля установили уже на просёлке в лесу, запрыгнули в поджидавшую нас повозку и догнали своих.

Ещё одну реку Воря, перешли по мосту возле деревушки Дор, в ней и заночевали. В том смысле, что встали на днёвку, потому что все уже валились с ног, как люди, так и кони. За ночь мы отмахали около тридцати вёрст и, несмотря на то, что марш совершали комбинированным способом, после дня напряжённого боя нужно было прийти в себя. Распределив дежурства, счастливчики завалились спать, ну а часовые принялись бдить. Поспали, привели себя в порядок, и ближе к вечеру продолжили рейд на восток, по пока ещё нашим тылам. Шли через Басманово, Кусково, Раево, невольно отклоняясь на юго-восток, и на днёвку встали только в селе Передел, отмахав километров сорок с гаком. Лошадям требовался отдых, да и транспортёр-тягач нуждался в Т. О. и заправке горюче-смазочными материалами, благо двигатель у него был многотопливный, и заправить можно было любое горючее, а как сказали местные жители, в селе имелись механические мастерские и не только, так что зависли мы тут почти на весь день. Отдохнули, почистили вооружение, заправили технику, а главное разжились транспортом, «прихватизировав» полуторку, которую нашли в мастерских, и поехали дальше.

За время своего «драп нах остен», мы не встретили как своих войск, так и противника, и видимо расслабились, хотя и не совсем. Переправившись через очередную реку возле Никитского, мы свернули на просёлок, идущий в деревню Ступино, и попали «ногами в жир». В арьергарде у нас (чтобы не разрушать дорогу перед колонной) ехал тягач с зениткой, в кузове которого находился расчёт и почти вся пехота. Перед ним «пылил» ГАЗ–АА, с расчётами нашего взвода. Сразу перед нами, ехали упряжки с орудиями, на облучке которых сидели возница и наводчик. Ну и метрах в трёхстах впереди, на расстоянии зрительной памяти, на повозке следовал головной дозор, который в случае опасности, должен был предупредить основные силы. Наш грузовик только выезжал из очередного перелеска, когда я узрел следующую картину. Повозка с головным дозором чуть ли не на двух колёсах разворачивается на дороге, и на рысях летит в нашу сторону, а следом за ней гонится мотоцикл с коляской. Стучу по кабине, и пока расчёты спешиваются, и бегут к сорокапяткам, Емеля устанавливает пулемёт прямо на крыше кабины, а я корректирую стрельбу. Огонь Малыш открывает, когда до противника остаётся метров триста, и попадает, потому что байк сначала идёт юзом по скользкой от грязи дороге, а потом опрокидывается. С двумя другими тарахтелками, расправляются пушки. Не медля ни секунды, отправляемся на зачистку, под прикрытием снайпера и пары орудий. Мы с Малышом и ещё двумя артиллеристами вдоль дороги. А отделение «пешмерги» отворачивает вправо и идёт проверить деревню. Командует ими толковый комод, поэтому не отвлекаюсь и делаю свою работу. Первый экипаж евробайкеров мы проконтролировали довольно быстро, а вот с двумя другими пришлось повозиться. Правда, недолго. Бегать от снайпера занятие утомительное, а от снайпера и пулемётчика — вдвойне. Поэтому пара гансов умерла уставшими, двое устать не успели, а все остальные померли ещё раньше. Проконтролировав жмуров, занимаем позицию и ждём хлопцев из деревни. А когда они возвращаются, приступаем к сбору трофеев. Пулемёт, автомат, несколько карабинов и пара пистолетов. А главное патроны и гранаты. Ну и приварок к ужину или завтраку будет неплохой. Не пойдём же мы раздавать по деревне тушки гусей и кур а также остальное сало, всё, что намародёрили фрицы. Они прихватизировали у местного населения, а мы затрофеили у врага. Один мотоцикл оказался целым и даже завёлся, поэтому всё барахло скидываем в повозку, сливаем бензин с остальных байков и, подпалив их, уходим. Теперь в головном дозоре у нас нормальная техника, так что при наличии пулемёта, мы уже не головной дозор, а целая ГПЗ, для нашего небольшого отряда.