Оползень (Сборник)

В северных лесах не принято подходить к чьей-либо стоянке и не знакомиться с ее хозяином. Тот, кому нечего скрывать, так не сделает. Я, конечно, не возражаю против того, что у людей есть свои секреты, у меня они тоже есть, но когда эти секреты касаются меня, мне это не нравится и злит меня. Впрочем, пока я ничего не мог с этим поделать и продолжал работать как ни в чем не бывало, надеясь скоро преподнести этому типу сюрприз.

На пятый день я запланировал обследовать крайнюю часть долины в северной стороне и решил, что заберусь на север как можно дальше и там где-нибудь заночую. Я пробирался вдоль ручья и вдруг услышал сзади меня голос:

— Куда это ты направляешься?

Я замер и обернулся. Невдалеке стоял высокий человек в красной накидке и с небрежно взятым наперевес охотничьим ружьем. Оно не было повернуто в мою сторону, но это могло произойти в любую секунду, так что фактически я оказался у него на мушке. Поскольку этот парень только что появился из-за дерева, он явно поджидал меня в засаде. Момент, чтобы уличить его в этом, был неподходящий, и я просто спросил его:

— Эй, откуда это ты взялся?

Я заметил, как у него напряглись желваки на скулах. Парень был молодой, немногим более двадцати. Он сказал:

— Ты не ответил на мой вопрос.

Его напряженные скулы мне не понравились, и я опасался, как бы не напрягся и его палец на спусковом крючке. Парни его возраста заводятся с пол-оборота. Я поправил рюкзак и сказал:

— Я иду вверх по долине.

— Зачем?

— Вообще-то это не твое дело, сосунок, но я веду разведку для Корпорации Маттерсона.

— Но не на этой земле. — Он мотнул головой в сторону. — Видишь этот знак?

Я посмотрел туда, куда он указал, и увидел небольшую кучу камней. Она сильно заросла зеленью, почему я и не приметил ее. С той стороны, откуда я подошел, она была совершенно невидима. Я взглянул на своего молодого друга.

— Ну и что?

— А то, что здесь земля Маттерсона кончается. — Он ухмыльнулся, но без тени юмора. — Я ждал, когда ты объявишься здесь, — знак облегчает мне задачу объяснить тебе, что к чему.

Я прошел немного и оглядел камни. Парень двинулся за мной, сжимая свое ружье. Теперь знак оказался между нами, и я сказал:

— Здесь-то я могу стоять?

— Конечно, — сказал он весело. — Там ты можешь стоять. Законом не возбраняется.

— Не возражаешь, если я сниму рюкзак?

— Нет, если ты его не положишь по эту сторону границы. — Он улыбнулся, и было видно, что он доволен своей забавой.

Я решил пока не обращать на это внимания, снял рюкзак, поставил его на землю, расправил плечи. Это его насторожило, он заметил, что я крупного телосложения, и ружье дернулось в мою сторону, сейчас я уж точно оказался у него под прицелом.

Я вынул из бокового кармана карту и взглянул на нее.

— Но здесь нет никакой границы.

— А ее и не может быть. Это ж карта Маттерсона. А земля — Трэнавана.

— А, то есть Клэр Трэнаван?

— Вот именно. — Он нетерпеливо повел ружьем.

— А где она? Мне бы хотелось с ней встретиться.

— Она — здесь, но ты ее не увидишь, пока она сама этого не захочет. — Он издал короткий смешок. — Я на твоем месте не торчал бы здесь в ожидании встречи. А то превратишься в пень.

Я кивнул.

— Я устроюсь вон там, на полянке. А ты, сынок, отваливай и скажи мисс Трэнаван, что я знаю, где хоронят мертвых.

Сам не понимаю, почему я сказал это, но мне казалось в тот момент, что так было надо. Он вздернул подбородок.

— Что?

— Беги и передай это мисс Трэнаван, — сказал я. — Ты ведь у нее мальчик на побегушках.

Я наклонился, взял рюкзак и ушел, оставив его стоять с открытым ртом. Когда я достиг поляны и посмотрел назад, его уже и след простыл.

Костер разгорелся, кофе булькало, когда я услышал приближавшиеся сверху по долине голоса. Появился мой приятель, охотник, но на этот раз без своей артиллерии. За ним шла аккуратно одетая женщина — в джинсах, в рубашке с открытым воротом и накидке. Некоторым женщинам идут джинсы, но не многим. Как заметил Огден Нэш, женщина, захотевшая носить брюки, должна представлять себе, как она будет выглядеть в них со спины. Несомненно, фигура мисс Трэнаван смотрелась бы в любом наряде, даже в джутовом мешке.

Она была прекрасна даже в состоянии ярости. Решительно приблизившись прямо ко мне, она провозгласила:

— Что это все значит? Кто вы такой?

— Мое имя Бойд, — сказал я. — Я геолог и работаю на контракте у Корпорации Маттерсона. Я…

Она взглянула на меня леденящим взором. Я никогда не видел такого холода.

— Хватит. Дальше этого места вверх по долине вы не пойдете, мистер Бойд. Последи за этим, Джимми.

— Да я ему говорил, мисс Трэнаван, но он не захотел меня слушать.

Я повернул голову и посмотрел на него.

— Не влезай в это дело, малыш. Мисс Трэнаван на земле Маттерсона по приглашению, а ты нет, так что лети отсюда. И больше не тыкай в меня ружьем, а то я завяжу его тебе вокруг шеи.

— Мисс Трэнаван, это ложь, — завопил он. — Я никогда…

Тут я развернулся и ударил его. Это хороший прием: вы распрямляете руку снизу вместе с поворотом корпуса, и когда она входит в контакт, скорость набирается приличная. Мой кулак попал ему под челюсть и приподнял его чуть ли не на фут. Он шлепнулся на спину, потрепыхался немного, как вытащенная на берег форель, и затих.

Мисс Трэнаван смотрела на меня с широко открытым ртом — можно было свободно заглянуть внутрь. Я потер кулак и сказал спокойно:

— Не люблю лжецов.

— Он не лжец, — воскликнула она. — У него не было ружья.

— Когда на меня смотрит дуло тридцатого калибра, я уж как-нибудь знаю, что это такое. — Я указал пальцем на распростертое снизу на сосновой хвое тело. — Этот тип следил за мной в течение последних трех дней. Я этого тоже не люблю. И он получил, что ему причитается.

По тому, как она оскалила зубы, я решил, что она собирается меня укусить.

— Вы — варвар, вы даже не дали ему возможности вам ответить. Я оставил это без внимания. Я бывал в разных заварушках и не настолько глуп, чтобы давать такие возможности другим. Пусть этим занимаются спортсмены, которые как раз и зарабатывают тем, что позволяют вышибать из себя мозги.

Она опустилась на колени перед распростертым телом.

— Джимми, Джимми, ну как ты? — Затем взглянула на меня. — Вы, должно быть, сломали ему челюсть.