Опознание невозможно

Эмили проглотила комок в горле и брови у нее сошлись на переносице, хотя она старалась владеть собой. Глаза у нее бегали, она пыталась поймать взгляд Дафны.

— Я обязана сказать вам это, хотя и предпочла бы не говорить, потому что не хочу пугать вас еще больше. Две женщины примерно вашего возраста и вашей внешности мертвы. Вы не могли не слышать о поджогах, об этом трубят все газеты. Этот мужчина, Ник, или кто-нибудь близкий к нему, могут быть причастны к пожарам. То, что он был военным, работает на нас… обожженная рука. Вы заметили возможную связь, в противном случае вы не предложили бы нам свои услуги.

— Вы пытаетесь напугать меня, — сказала Эмили. — Взгляните на этот район и спросите себя, легко ли меня испугать. Женщины были моего возраста и моей внешности? Да будет вам! Вы думаете, он нацелился на меня? Вы думаете, я — следующая? — Она ухмыльнулась и рассмеялась. — Откуда вы берете свои материалы, детектив?

— Я — не детектив, — уточнила Дафна, помня о диктофоне, работающем у нее в кармане.

— Но вы сказали…

— Я сказала вам, что работаю над расследованием этого дела. Это правда.

— Вы сказали мне, что вы — полицейский.

— И это правда. Просто я — не детектив. Послушайте, моя роль в этом деле не имеет значения. А вот ваша роль меня беспокоит. Да, насколько мне известно, он нацелился на вас. Мы не имеем представления, по какому принципу он выбирает свои жертвы, как он проносит в дом взрывное устройство, как он вообще попадает туда. — Она заколебалась. — Вы не оставляли его одного в комнате?

Кровь отлила от лица Эмили. Она быстро собралась с силами, причем настолько, чтобы не позволить панике прозвучать в ее голосе, но Дафна-то заметила все признаки: быстрое мигание, еще одна попытка проглотить комок в пересохшем горле, нервный тик левого глаза. Она оставляла мужчину одного.

Нервно оглядевшись по сторонам, Дафна сказала:

— Я думаю, что мы только выиграем, если станем работать вместе.

— Вы запугиваете меня, чтобы добраться до… до мальчика. — Эмили едва не проговорилась и не произнесла его имя вслух. Дафне на мгновение стало интересно: если бы она нажала посильнее, то выяснила бы, как его зовут? Все относительно. Она не всегда угадывала правильно.

— Запугиваю вас? — повторила она. — Я всего лишь пытаюсь сказать, что мы не сможем защитить вас. Это в фильмах защита срабатывает превосходно, но только не в реальной жизни. Вы думаете, у нас есть лишние люди, чтобы присматривать за вашим домом? — Дафна надеялась посеять в сердце женщины сомнения. Правда была искусно смешана с ложью: они могли позволить себе установить наблюдение, но защиты свидетелей на местном уровне не существовало. В обязанности Дафны не входило говорить чистую правду, и никаких предписаний, обязывающих ее делать это, тоже не было. Подозреваемым, как правило, скармливали правдоподобную ложь, чтобы добиться от них признания — это был один из методов допроса и являлся вопросом чести для полицейских: выигрывал лучший лгун. — В лучшем случае вы можете рассчитывать, что команда специалистов по разминированию быстренько проверит ваш дом и попытается обнаружить взрывное устройство. Мы можем привести сюда какого-нибудь эксперта под видом клиента, если за вашим домом уже установлено наблюдение.

— Замолчите! — Эмили бешено затрясла головой, волосы ее растрепались. — Прекратите!

— Но для этого мне нужен мальчик, — продолжала Дафна, поняв, что она наконец-то достучалась до этой женщины. — Я должна показать своему сержанту, что у нас есть какое-то движение, какие-то взаимные услуги и компромиссы. Вы должны это понять. И я знаю, что в какой-то степени вы это понимаете. Доверьтесь мне. Позвольте мне поработать с вами и мальчиком вместе — без всякого ордера, без всякого ареста. Просто небольшое сотрудничество, чтобы упрятать этого парня Ника туда, где ему самое место.

На лице Эмили ясно читались гнев и презрение. Дафна даже подумала, что эта женщина может ударить ее.

Однако Дафна все-таки надеялась, что пробила брешь в обороне Эмили, надеялась, что та поймет ее действия, руководствуясь принципом о пользе сомнения, молилась, чтобы ей дали возможность поговорить с мальчиком. Дети всегда были самыми лучшими свидетелями. Маленькие дети и пожилые леди — Дафне была известна такая статистика. Если мальчик видел что-либо, если Дафне удастся записать это на пленку или в виде заявления на бумагу, Болдт будет вне себя от восторга.

Внезапно Дафна задумалась о собственных мотивах. Старалась ли она сдвинуть с места расследование или просто хочет сделать приятное Болдту? Пыталась ли она раскрыть преступление или набрать очки? В животе у нее противно заныло, в голове возникла необыкновенная легкость, а колени едва не подогнулись.

— Вы лжете мне, — произнесла стоявшая перед ней женщина, которая так же, как и она, прекрасно понимала язык тела. — Мы с вами можем договориться о каком угодно обмене и сотрудничестве, но мальчик в этом участвовать не будет.

Дафна сумела сохранить лицо.

— У них есть электронные детекторы. Вы ведь еще не видели такого? Мужчина приходит сюда с портфелем и уходит, при этом он говорит вам, есть ли у вас в доме взрывчатка или нет. Пять, десять минут. И вы сохраняете душевное спокойствие. Являетесь ли вы мишенью? Не знаю. Мне бы очень хотелось сказать вам, что вы ею не являетесь. — Электронные детекторы предназначались для обнаружения углеводородных катализаторов и некоторых наркотиков. Дафна еще не слышала, чтобы их применяли для поиска ракетного топлива. Но вслух она об этом ничего не сказала. — Позвольте нам помочь вам. Сделайте так, как я прошу, и все останется между нами. Если вы начнете упрямиться, то ситуация выйдет из-под вашего контроля. А вы не производите на меня впечатления женщины, которая с радостью выпустит рычаги управления из своих рук.

Женщина выглядела смущенной и растерянной. Дафне это не понравилось. Она заранее могла сказать, какой будет реакция Эмили.

— Убирайтесь отсюда. — Эмили подошла к Дафне почти вплотную, от нее буквально веяло силой неповиновения. — Вас сюда никто не приглашал, и вы здесь — нежеланная гостья. Я подам на вас жалобу. И не думайте, что я этого не сделаю.

— Вы принимаете все слишком близко к сердцу, — предостерегла ее Дафна. — Лучше хорошенько поразмыслите над этим. — Она ненавидела проигрывать. Хуже этого ничего не могло быть. Ее работа в том и состояла, чтобы выигрывать всегда, чтобы уводить людей от одних мыслей и склонять к другим.

— Вон! — Эмили подступила еще ближе, оказавшись совсем рядом, так что Дафна ощутила на своем лице тепло ее дыхания.

— Я ухожу, — уступила Дафна. В ярости она вылетела за дверь, недовольная, впрочем, больше собой, чем экстрасенсом.

Воздух на улице был теплым, но ей показалось, что он обжигает ей лицо своим холодным дыханием. Какое-то мгновение она постояла на ступеньках крыльца, восхищаясь необычной шестифутовой металлической скульптурой земного шара на передней лужайке дома Эмили. И вдруг ее охватил страх: она почувствовала, что за ней наблюдают. Она огляделась по сторонам — осторожно, незаметно, — но никого не увидела.

Несколько быстрее обычного Дафна прошагала к своему автомобилю. Ее не покидало чувство опасности и незащищенности. Отъезжая от дома, опять же несколько быстрее, чем приличествовало этому спокойному району, она размышляла над тем, кто бы мог следить за ней. Мальчик? Или поджигатель?

О чем рассказать Болдту и о чем умолчать? Где проходит граница между ее паранойей и реальностью?

И как она будет себя чувствовать, если Эмили станет следующей жертвой?