Опричнина

В сентябре 1562 г. после фактически не состоявшегося похода в Литву Иван IV вернулся в Москву [444] . Летописец сообщает, что через день по возвращении в столицу царь «положил свою опалу на князя Михаила да князя Олександра на Воротынских за их изменные дела» [445] . Князя Михаила отправили в тюрьму на Белоозеро, а Александра заключают «за сторожи» в Галиче [446] . Удел князей Воротынских (Новосиль, Одоев, Перемышль и доля в Воротынске) ликвидируется. С.Б. Веселовский считал, что эта опала была «вызвана не служебной провинностью князей». Однако ссылка автора на рассказ Курбского, что Михаила Воротынского обвиняли в колдовстве, не может быть принята во внимание, ибо она относится к событиям 1573, а не 1562 г. [447] Нет никаких данных и в пользу предположения Л.М. Сухотина, считавшего, что опала на Воротынских вызывалась «былой их близостью к Сильвестру и Адашеву», а сами репрессии на княжат произведены были «с согласия думы боярской» [448] .

444

ПСРЛ. Т. XIII, 2-я пол. С. 343–344.

445

ПСРЛ. Т. XIII, 2-я пол. С. 344. В архиве Посольского приказа еще в 1614 г. хранился «сыскной список и роспросные речи боярина князя Михаила Ивановича Воротынского людей, 71-го году» (ОЦААПП. С. 50).

446

ПСРЛ. Т. XIII, 2-я пол. С. 344.

447

Веселовский С.Б. Последние уделы… С. 114.

448

Сухотин Л.М. Иван Грозный до начала опричнины. Белград, 1940. С. 81. Оттиск.

Летом 1562 г. оба Воротынских находились в полках в Серпухове под верховным (но по существу номинальным) главенством князя Владимира Старицкого. Их недостаточное служебное рвение, вероятно, и показалось подозрительным Ивану IV, особенно в связи с тем, что он «гневался» на Александра Воротынского еще со времени своей женитьбы на Марии Темрюковне. Одиозная фигура Владимира Старицкого также наводила царя на тяжелые для Воротынских размышления. Когда Девлет-Гирей в июле 1562 г. подошел к Мценску, то в Серпухов к М.И. Воротынскому с царским наказом прибыл Д.И. Хворостинин [449] . В наказе, вероятно, содержалось предписание нанести удар по крымским отрядам. И действительно, получив распоряжение царя, воеводы из Серпухова направились к Мценску. Однако крымский хан отошел от города и попытка Воротынских и других воевод «со многими людьми» догнать его не увенчалась успехом [450] . Это скорее всего и было непосредственной причиной опалы Воротынских. Впрочем, Воротынские как удельные княжата представляли большую опасность для царя (одних военных слуг у них насчитывалось несколько тысяч) [451] .

449

Э. Л. 282 об. [РК 1475–1605 гг. Т. II. С. 99].

450

ПСРЛ. Т. XIII, 2-я пол. С. 342.

451

РИБ. Т. XXI. Стб. 288; См. также: Веселовский С.Б. Последние уделы… С. 113–115,127-131.

Виднейший русский военачальник времени Ивана Грозного князь М.И. Воротынский носил почетное звание «слуги» и считался званием выше всех бояр. Он, как и его брат А.И. Воротынский, в разрядах упоминаются с 1543 г. [452] . В посольских делах упоминается под 1542 г. (Сб. РИО. Т. 59. С. 147).] Впрочем, князь Александр уже в 1560 г. введен в состав Боярской думы [453] Впрочем, князь Александр уже в 1560 г. введен в состав Боярской думы [453] , совмещая боярский титул с удельно-княжескими правами.

452

ДРК. С. 117 [РК 1475–1598 гг. С. 105] В посольских делах упоминается под 1542 г. (Сб. РИО. Т. 59. С. 147).

453

ДРК. С. 217 [РК 1475–1598 гг. С. 186].

453

ДРК. С. 217 [РК 1475–1598 гг. С. 186].

В апреле 1563 г., через год после снятия опалы с А.И. Воротынского, по нем были взяты поручные записи. Поручные по А.И. Воротынском свидетельствовали о приближении грозовой бури опричных лет. Теперь особую запись дали восемь бояр [454] , причем уже в 15 тысяч рублей (а не в 10 тысяч, как по Бельском), и на такую же сумму — 100 княжат и детей боярских. При этом только половина их была до 1562 г. дворовыми детьми боярскими. Большинство остальных принадлежало уже не к верхам, а к рядовой массе дворянства [455] . Иван Грозный, вероятно, считал, что дворянская мелкота надежнее гарантирует верную службу опального князя, чем родовитые княжата. Но, простив A.И. Воротынского, царь удела ему не отдал, его старший брат еще продолжал находиться в опале [456] .

454

СГГД. Ч. 1, № 178. С. 487. В их число И.Д. Бельский, И.Ф. Мстиславский, А.И. Ногтев, Ю.И. Кашин, А.Д. Басманов, Д.И. Немой, И.Я. Чеботов, М.П. Репнин.

455

СГГД. Ч. 1, № 179. Помещены они в конце перечня поручников.

456

В мае 1563 г. Иван IV совершает поездку по землям бывшего Воротынского удела. Он побывал в Оболенске, Калуге, Перемышле, Одоеве, Беле-ве, Козельске, Воротынске (ПСРЛ. Т. XIII, 2-я пол. С. 366–367).

Весной 1562 г. А.И. Воротынский уже назначается воеводой в полках [457] . В июле боярин И.И. Пронский пожаловался царю на князя Александра, что тот не захотел быть «под ним» в воеводах, а «сказался болен». В заискивающем челобитье Воротынский писал: «Мы, холопи твои, живем на твоих государевых службах и в твоих государевых службах и в твоих государевых розрядех. И кому мы, холопи твои, в версту, тебе, государю, известно» [458] . Вместе с тем князь просил: «Не выдай нас Пронскому князю Ивану, чтоб мы, холопи твои, в вековом позоре не были». Трудно сказать, чего больше в этом документе — низкопоклонства или родового чванства. Иван IV сурово ответил Воротынскому: «Тобе пригоже князя Ивана быти менши. И ты б знал себе меру и на нашей службе был по нашему наказу» [459] . Чем кончилось дело — неизвестно, но уже вскоре Воротынский постригся в монахи и умер [460] .

457

ДРК. С. 229 [РК 1475–1598 гг. С. 195].

458

Э. Л. 311 об. — 312 [РК 1475–1605. Т. II. С. 162. 1564 г.].

459

ДРК C. 250 [РК 1475–1598 гг. С. 210].

460

У С.Б. Веселовского ошибочно местническое дело датируется 1566 г. (Веселовский С.Б. Последние уделы… С. 114).

Почти одновременно с Воротынскими в опалу попал боярин князь Дмитрий Иванович Курлятев (октябрь 1562 г.), которого «за его изменные дела» вместе с сыном постригли в монахи и заточили в каргопольский монастырь [461] . Непосредственной причиной царского гнева могла быть служебная провинность князя Дмитрия [462] . Здесь же находились «духовная князя Дмитрея Курлятева», а также «памяти князя Дмитрея Курлятева и княгини ево старицы Онисьи, всякие, писаны в 7071-м году» (Там же. С. 41, 48 [463] ). Р.Г. Скрынников считает, что в Описи имеется в виду неудачная попытка бегства Курлятева в Литву (Скрынников Р.Г. Начало. С. 170). Это чистая догадка, не подкрепленная доказательствами.]. Боярский титул братья Дмитрий и рано умерший Константин Курлятевы получили сразу же после прихода к власти Избранной рады — в 1549 г. [464] . О том, что именно Алексей Адашев добился назначения в думу Дмитрия Курлятева, позднее (в 1564 г.) с раздражением вспоминал Иван Грозный [465] . Зато восторженную характеристику Дмитрию Курлятеву давал Курбский, называя его «муж совершенный и нарочитый в разуме синклит» [466] . В 1553 г. он, склоняясь к кандидатуре Владимира Старицкого как преемника Ивана Грозного на русском престоле, сказался больным, когда надо было открыто заявить свое мнение [467] . Вероятно, с пострижением Курлятева началась волна опал на соратников Адашева.

461

ПСРЛ. Т. XIII, 2-я пол. С. 344. В Царском архиве находились «отписки о князе Дмитрее Курлятеве, и о княгине и о дочерях его, в Каргополе, в Челмъской монастырь» (ОЦААПП. С. 40 [ГАР. С. 90]). Позднее он был удавлен (РИБ. Т. XXXI. Стб. 280).

462

В Царском архиве хранилась «грамота княж Дмитреева Курлятева, что ее прислал государь, а писал князь Дмитрей, что поехал не тою дорогою (ОЦААПП. С. 36 [ГАР. С. 80]

463

ГАР С. 90

464

ДРК. С. 132, 140 [РК 1475–1598 гг. С. 116, 124]. Курлятевы принадлежали к старшей ветви князей Оболенских. У Константина Курлятева было четыре сына: Владимир, Юрий, Василий и Иван. У Дмитрия два: Иван и Роман (Родословная книга…Ч. 1. С. 213). Последние двое, а также В.К. и Ю.К. Курлятевы входили в состав дворовых детой боярских еще в 50-х годах XVI в. Впрочем, на разрядные должности (до лета 1563 г.) назначался только князь Владимир, но именно он и погиб во время опричнины. Курбский считает Владимира сыновцем, т. е. племянником Д.И. Курлятева (РИБ. Т. XXXI. Стб. 280,305). Вотчина Д.И. Курлятева в Оболенске после опалы к 1571–1572 гг. попала в Новодевичий монастырь (Шумаков С.А. Сотницы. Вып. 3. М., 1904. С. 29–30).

465

ПИГ. С. 38 [ПИГАК. С. 31].

466

РИБ. Т. XXXI. Стб. 280.

467

ПСРЛ. Т. XIII, 2-я пол. С. 523.

В том же 1562 г., покончив с предполагаемыми виновниками военных неудач, Иван IV начал подготовку к новому походу в Великое княжество Литовское. Поздней осенью 1562 г. была отклонена попытка литовских панов рады добиться посредничества бояр ближней думы (И.Д. Бельского, В.М. Глинского, Д.Р. и B.М. Юрьевых) для продолжения мирных переговоров [468] , и одновременно с этим в ноябре 1562 г. начался поход русских войск во главе с Иваном IV на Полоцк [469] . Направление ударов на этот раз было выбрано весьма удачно: Полоцк являлся ключом к большому водному пути по Западной Двине и трамплином для дальнейшего движения к столице великого княжества — Вильне [470] .

468

ПСРЛ. Т. XIII, 2-я пол. С. 344–345; Сб. РИО. Т. 71. С. 88–120.

469

ПСРЛ. Т. XIII, 2-я пол. С. 345.

470

Королюк В.Д. Ливонская война. С. 55.

15 февраля 1563 г. после трехнедельной осады Полоцк капитулировал [471] . Отзвуком этой большой победы русских войск, как показал A.A. Новосельский, было успешное завершение в январе 1564 г. крымских переговоров Афанасия Нагого (отправившегося в Крым в апреле 1563 г.): Девлет-Гирей дал шерть (присягу) в верности московскому царю [472] .

* * *

Крупное поражение под Полоцком заставило Сигизмунда II Августа предпринять новую попытку добиться мирного урегулирования отношений с Россией. В результате предварительных переговоров установлено было кратковременное перемирие, продолжавшееся до конца 1563 г. [473] Однако посольство в Москву Юрия Ходкевича и Михаила Гарабурды (декабрь 1563 — январь 1564 г.) снова не дало никаких результатов: камнем преткновения оставался вопрос о судьбах Ливонии, на которую обе спорящие стороны решительно предъявляли претензии [474] .

471

С. 243–244; Пискаревский летописец // Материалы по истории СССР. Вып. II. М., 1955. С. 74–75. (Далее — Пискаревский летописец) [ПСРЛ. Т. 34. С. 190]; Форстен Г.В. Акты и письма по истории Балтийского вопроса в XVI и XVII столетиях. Ч. 1. СПб., 1889. № 33; Stryjkowski М. Ор. cit. Т. II. S. 413–414; Piwarski K. Op. cit. S. 261–262; Mienicki R. Egzulanci Polocky (1563–1580)// AW. 1934. Т. IX. S. 33–35; Marcin Bielski. Kronika. Т. И. S. 1145–1146; КПМВКЛ. Т. 1.№ 152; Форстен Г.В. Балтийский вопрос…Т. I. С. 327–330; 470; Kappeler A. Ivan Groznyj S. 116, 117.

472

ЦГАДА. Крымские дела. Кн. 10. Л. 17 и след.: ПСРЛ. Т. XIII, 2-я пол. С. 366; Новосельский A.A. Борьба Московского государства… С. 19.

473

ПСРЛ. Т. XIII, 2-я пол. С. 367; Сб. РИО. Т. 71. С. 121–137; КПМВКЛ. Т. I. № 153–157,159.

474

ПСРЛ. Т. XIII, 2-я пол. С. 371; Сб. РИО. Т. 71. С. 187–302; КПМВКЛ. Т. 1.№ 164–166.

В 1563 г. внутриполитическое положение России осложнилось. Волна репрессий против сторонников политики Избранной рады захлестнула когда-то видных деятелей. Еще на пути к Полоцку, остановившись в Невеле (19–20 января), Иван Грозный казнил князя Ивана Шаховского-Ярославского [475] .

5 марта к царю в Великие Луки пришла весть о том, что стародубский наместник и воевода «хотят город сдать». Тотчас же было отдано распоряжение Ивана IV наместника князя Василия Фуникова и воеводу Ивана Шишкина, «с женами поймав, отослати к Москве» [476] . Шишкин происходил из костромских вотчинников Ольговых и приходился дальним родичем Алексея Адашева. Это, конечно, отягчало и без того серьезное обвинение, выдвигавшееся против него. В результате он был казнен вместе с женой и двумя дочерьми [477] . Казнь Шаховского и известие об измене Шишкина могли послужить поводом для опалы на князя Андрея Курбского, который 8 марта получил назначение «годовать» в далекий Юрьев Ливонский, куда был сослан незадолго до смерти Алексей Адашев.

475

РИБ. Т. XXXI. Стб. 284–285; С. 47; Веселовский С.Б. Синодик… С. 469. В середине XVI в. среди ярославских княжат было несколько Иванов Шаховских: Иван Тимофеев, Иван Федоров, Иван Большой и Иван Меньшой Яковлевы дети Сомова (ТКДТ. М.; Л., 1950. С. 122–123). По синодикам, казнены были Василий и Анна Шаховские. С.Б. Веселовский считает, что речь идет о Василии Юрьевиче Шаховском.

476

РКПП. C. 65–66. Еще в 1561/62 г. Василий Семенович Фуников был послан наместником в Стародуб, ас ним И.Ф. Шишкин «для осадного дела» (ДРК. С. 230 [РК 1475–1598 гг. С. 195]. Тысячник и дворовый сын боярский по Белоозеру Фуников упоминается в качестве воеводы уже осенью 1544 г. (Там же. С. 139 [РК 1475–1598 гг. С. 124]). Был он городничим и третьим воеводой в Чебоксарах в 1557 г. (Там же. С. 160, 176). Ничем особенно не примечателен был И.Ф. Шишкин-Ольгов (ср.: ДРК. С. 221 [РК 1475–1598 гг. С. 188]), тысячник по Галичу и дворовый сын боярский по Костроме. О Шишкине см. также: Скрынников Р.Г. Начало. С. 179.

477

РИБ. Т. XXXI. Стб. 278. В синодиках упоминаются также Андрей и Петр Шишкины (Веселовский С.Б. Синодик… С. 472).

П.А. Садиков и Р.Г. Скрынников весьма основательно относят к 1563 г. известие о казнях брата Алексея Адашева Даниила с сыном Тархом, тестя Даниила костромича Петра Ивановича Турова, а также Федора, Алексея и Андрея Сатиных (их сестра была замужем за Алексеем Адашевым) [478] .

Но все это было лишь предвестником дальнейшего наступления на силы феодальной реакции. Главный удар Грозный решил нанести по последним уделам [479] .

478

РИБ. Т. XXXI. Стб. 278; Веселовский С.Б. Синодик… С. 354–355,442, 472; Садиков П.А. Очерки по истории опричнины. М.; Л., 1950. С. 14; Скрынников Р.Г. Курбский и его письма в Псково-Печерский монастырь // ТОДРЛ. Т. XVIII. С. 104–105. Алексей, Андрей и Федор Посниковы дети Сатины в середине XVI в. были угличскими детьми боярскими (а первый из них и тысячником). Алексей Посников сын Сатин в 1560 г. был воеводой во Мценске (ДРК. С. 218–220 [РК 1475–1598 гг. С. 186–188]). Даниил Адашев в последний раз упоминается в разрядах в августе 1560 г., когда он был оставлен в Вильяне вместе с братом Алексеем (ДРК. С. 225 [РК 1475–1598 гг. С. 192]). Курбский сообщает о казни Даниила Адашева и других после известия о гибели Ивана Шишкина: «Потом по летех двух, або трех убиенна благороднии мужие» (РИБ. Т. XXXI. Стб. 278). Вероятно, два-три года надо отсчитывать не от гибели Шишкина, а от устранения Алексея Адашева от власти, т. е. от 1560 г. Мнение Л.М. Сухотина относительно казни сторонников Адашева в 1561–1562 гг. следует считать неверным (Сухотин Л.М. Иван Грозный… С. 80).

479

Удел слабоумного царского брата Юрия, восстановленный в августе 1560 г., перестал существовать в 1563 г.; 24 июня князь Юрий умер (ПСРЛ. Т. XIII, 2-я пол. С. 329, 372).

Вероятно, и после принесения в 1554 г. торжественного крестоцелования в верности Ивану IV и его детям старицкий князь сохранял какую-то смутную надежду на приход лучших для него времен, когда он будет увенчан шапкой Мономаха. Во всяком случае на правой кайме плащаницы, пожертвованной в 1560/61 г. его матерью княгиней Ефросинией Троице-Сергиеву монастырю, выткана была надпись, гласившая, что «сии воздух» сделан «повелением благоверного государя князя Владимера Андреевича, внука великого князя Ивана Васильевича, правнука великого князя Василия Васильевича Темного». Сходная надпись имелась и на плащанице 1564/65 г., пожертвованной в Кирилло-Белозерский монастырь («повелением благоверного князя Владимира Андреевича, внука великого князя Ивана Васильевича») [480] . Напоминая таким образом о своем происхождении от великих князей Василия II и Ивана III, старицкий князь тем самым недвусмысленно заявлял свои права на наследование московского престола: он, так же как и Иван IV, был внуком Ивана III, а прецедент коронации внука великого князя существовал уже с 1498 г. [481]

480

Маясова H.A. Мастерская художественного шитья князей Старицких // Сообщения Загорского государственного историко-художественного музея-заповедника. Вып. 3. Загорск, 1960. С. 51, 56.

481

Интересно, что в том же 1560/61 г., когда была изготовлена троицкая плащаница, другой «воздух» из мастерской княгини Ефросинии был передан в московский кафедральный Успенский собор (Маясова H.A. Указ. соч. С. 49). Здесь уже в надписи властолюбивая княгиня не решилась напомнить о родстве ее сына с московским великокняжеским домом. В более поздних покровах 1578 и 1581 гг. подчеркивался удельный характер власти старицкого князя: «Княжа Владимира Ондреевича княгини…удельная» (Там же. С. 62. Ср. С. 61).