Опричнина

Л.М. Сухотин, ссылаясь на Шлихтинга и Одерборна, считает, что в 1566 г. выступила знать с прошением о прекращении казней. Во главе ее якобы находился боярин князь Телятевский [1028] . Однако боярин Петр Иванович Телятевский умер уже к началу 1565 г., а остальные Телятевские — его дети Андрей и Иван и брат Василий — служили в опричнине еще в 1569 г. [1029] Одерборн, источниками которого были Таубе, Крузе и Гваньини, соединил сведения о выступлении участников собора 1566 г. и о «заговоре Челяднина». Поэтому самостоятельного значения его рассказ не имеет.

1028

Сухотин Л.М. К пересмотру вопроса об опричнине. VII–VIII. С. 139; Historiae Ruthenicae scriptores exteri saeculi XVI. Т. II. Berolini et Petropoli. MDCCCXLII P. 233–239.

1029

Кобрин В.Б. Состав… C. 76.

Среди известных в настоящее время лиц, протестовавших в 1566 г. против опричных казней, значительный интерес представляет фигура В.Ф. Рыбина-Пронского, выступление которого, возможно, связано с семейными простарицкими традициями. У родоначальника Пронских Ивана Владимировича было три сына: Федор, Иван Нелюб, Андрей Сухорук. Первая ветвь оборвалась на правнуках Федора, которые сбежали по неизвестным причинам в Литву. Правнук Нелюба — Иван Шемяка около 1549 г. был назначен боярином и вскоре после этого умер. Его дети Юрий и Иван служили в 50-х годах на Тарусе. Первый около 1555 г. получил звание боярина и вскоре умер, второй, вероятно в 50-х годах, постригся в Троицкий монастырь [1030] . Юрий, Иван, а также Никита Пронские в родословных показаны бездетными. Все четыре внука Андрея Сухорука получили боярский титул: Юрий и Иван (умер в плену после битвы под Оршей 1514 г.) — у Василия III, а Федор — у Андрея Ивановича (вместе с ним после событий 1530 г. умер в темнице [1031] ) и, наконец, Данила Дмитриевич, женатый на сестре Владимира Старицкого [1032] . Князь Данила некоторое время (с 1547 по 1551 г.) боярствовал у царя.

1030

Последний раз он упоминается в разрядах 1551 г.

1031

ПСРЛ. Т. XIII, 1-я пол. С. 97.

1032

Кобрин В.Б. Состав… С. 66.

В.Ф. Рыбин-Пронский был внуком Юрия Дмитриевича. Его двоюродным братом был известный боярин И.И. Турунтай-Пронский, погибший вскоре после 1568 г. Служебные связи последнего со старицким домом послужили причиной поддержки им в 1553 г. кандидатуры Владимира Андреевича, что и привело в конечном счете его к гибели. Сын Федора Дмитриевича Константин был воеводой князя Андрея Ивановича во время похода войск Елены Глинской на Старицу в 1537 г. [1033] , а его дети Андрей и Василий служили в 50-х годах в государеве дворе на Старице. Наиболее благоприятно сложилась судьба детей Д.Д. Пронского Петра и Семена, в середине века служивших при дворе по Юрьеву, а позднее ставших опричными боярами [1034] .

1033

Тихомиров М.Н. Малоизвестные летописные памятники XVI в. // ИЗ. 1941. Кн. 10. С. 87.

1034

В 1558/59 г. «князь Петр в удел дан», т. е. становится боярином старицкого князя (ТКДТ. С. 151; ДРК. С. 209 [РК 1475–1598 гг. С. 179]). Возможно, он вошел в состав государева двора после роспуска людей князя Владимира. Подробнее о Пронских см.: Кобрин В. Б. Состав… С. 66–67.

О самом Василии Федоровиче Рыбине известно немного. В 50-х годах XVI в. он служил в государеве дворе сначала по Костроме, потом по Рузе. Материальные дела его не были блестящими, иначе бы он не заложил в 1559 г. свое село в Пошехонье (за 300 рублей) Кириллову монастырю [1035] . В 1564/65 г. его имя мы находим в списке поручителей по боярине Л.А. Салтыкове и его детям [1036] . Семейные связи В.Ф. Рыбина-Пронского во многом напоминают родовое окружение митрополита Филиппа: род Колычевых был близок князьям старицкого дома, причем некоторые из них вошли в опричнину, резко улучшив свое служебное положение.

1035

РИБ. Т. XXXII. Пг., 1915. № 210. Стб. 432–434.

1036

СГГД. Ч. 1.№ 185. С. 514.

Выступление В.Ф. Рыбина-Пронского в 1566 г., как уже говорилось, могло быть вызвано старицкими симпатиями. Но не исключена тут и личная обида. Дело в том, что в роду князей Пронских, уже со времени Василия III неизменно входивших в состав Боярской думы, он был ближайшим (по старшинству) кандидатом, которого следовало произвести в бояре. Однако в опричные годы Иван IV вообще не склонен был расширять состав этого учреждения — оплота феодальной аристократии. Когда же он назначал бояр, то главным образом из числа опричников. Боярином сделался уже в 1565–1566 гг. П.Д. Пронский, опричник (из младшей ветви фамилии) [1037] , а назначение В.Ф. Рыбина-Пронского в Думу так и не состоялось.

1037

П. Д. Пронский упоминается как боярин уже в 1565/66 г. (Э. Л. 464 об. [РК 1475–1605 гг. Т. II. С. 210]), во всяком случае в апреле 1566 г. (Сб. РИО. Т. 71. С. 335).

Другой казненный, И.М. Карамышев, принадлежал к верхнему слою московского дворянства [1038] . В 50-х годах полтора десятка Карамышевых считались дворовыми детьми боярскими, служившими по Волоколамску, Ржеве, Стародубу и Бежецкому Верху. Интересующий нас сын боярский первой статьи Иван Михайлович Карамышев, вероятно, служил по Пскову [1039] . Его отец и дяди Яков, Иван (дворовый сын боярский по Волоку) и Никита (дворовый сын боярский по Ржеве) еще при Василии III получили в кормление новгородские городки Демон и Березовец [1040] .

1038

Семья Карамышевых была как-то связана с Колычевыми: Федор Колычев в феврале 1554 г. сделал вклад в Троицкий монастырь по В.А. Карамышеве (Троицкая вкладная книга. Л. 410 об. [ВКТСМ. С. 113]). Р.Г. Скрынников считает, что поскольку в конце XV в. некоторые из Карамышевых служили по конюшему ведомству, а в апреле 1566 г. И.М. Карамышев упоминается в одной поручной вместе с И.П. Федоровым, то можно говорить о «близких отношениях этих двух лиц» (Скрынников Р.Г. Начало. С. 347). Соображение интересное, но нуждающееся в дополнительной аргументации.

1039

Зимин A.A. Земский собор 1566 г. С. 231–232.

1040

Акты Юшкова. Ч. I. № 62.

Если Рыбин-Пронский происходил из известной княжеской фамилии, Карамышев из старинной дворянской, то родословную Крестьянина Бундова нельзя проследить далее его отца. Государев конюх сын боярский Бунда Быкасов в 1536 г. описывал землю новгородских окологородных монастырей [1041] . Это был, следовательно, обычный послужилец из несвободной великокняжеской челяди, каких много выдвинулось на арену политической жизни в конце XV — начале XVI в. Чиновная деятельность Бунды Быкасова в Новгороде, вероятно, не осталась без вознаграждения. Во всяком случае его внуки известны как новгородские помещики [1042] . Детей Степана Бундова Якова и Крестьянина уже в 1550 г. включили в состав тысячников по городу Юрьеву, а в 50-х годах XVI в. они числились дворовыми детьми боярскими по тому же городу [1043] . В марте 1559 г. Яков Степанов сын Бундов участвовал в качестве головы стрельцов в походе Данилы Адашева. Но в этом же году его московский двор передается в Кириллов монастырь [1044] . Послухом в данной грамоте 1559 г. был брат Якова [1045] , один из инициаторов выступления служилых людей на Земском соборе — Крестьянин Степанович Бундов. В 1573 г. по конюшему приказу числились в «начальных людях» четверо Быкасовых [1046] .

1041

ПСРЛ. Т. VI. СПб., 1855. С. 299; ЦГАДА. Ф. 1209. № 707. Л. 1 и след.

1042

В Новгороде в 1564 г. было поместье Погожего Степана и Будая Яковлева сына Бундовых (Самоквасов Д.Я. Указ. соч. Т. II, ч. 2. С. 11, 13). Новгородскими помещиками в 1572 г. были дети Погожего Иван и Михаил (Самоквасов Д.Я. Указ. соч. Т. I, отд. 2. С. 101). Тогда же в Шелонской пятине губным старостой служил Григорий Бундов (Там же. С. 86), который в 1584 г. был в той же пятине писцом (Там же. Т. II, ч. 2. С. 467, 469). В 1571 г. Рудак Данилов сын Бундов был переселен из Новгорода в полоцкие волости (ПКМГ. Ч. 1, отд. И. С. 520). Несколько Бундовых (Василий Алексеев, Андрей Михайлов, Чудин Иванов) в 1567–1569 гг. были ярославскими помещиками (ЦГАДА. Писцовые кн. № 582. Л. 308,439,440 об., 442). Там же до 1550 г. были поместные земли Басалая, Чудина и Михаила Бундовых (ГИМ. Симонов. 58. Л. 399 об.). Андрей Букасов был в 1520 г. одним из великокняжеских конюхов (Сб. РИО. Т. 35. С. 551). Василий и Иван Бундовы владели поместьями в Шелонской пятине в конце XV в. (НПК. Т. IV. Стб. 224).

1043

Подробнее о Бундовых см.: Зимин A.A. Земский собор 1566 г. С. 232. См. также: Веселовский С.Б. Синодик… С. 363.

1044

ДРК. С. 208 [РК 1475–1598 гг. С. 179]; РИБ. Т. XXXII. № 209. С. 431–432.

1045

По Якове 1 августа 1559 г. сделал вклад в Троицкий монастырь Трофим Степанов сын Бундов (Троицкая вкладная книга. № 453 [ВКТСМ. С. 121]. Помету «умре» находим в Дворовой тетради 50-х годов.

1046

Альшиц Д.Н. Новый документ о людях и приказах опричного двора Ивана Грозного после 1572 г. //ИА. М.; Л., 1949. Кн. IV. С. 42–43.

Было и еще одно обстоятельство, возбуждавшее В.Ф. Рыбина-Пронского и К.С. Бундова против опричнины: первый в середине XVI в. принадлежал к костромским дворовым детям боярским, а ближайшие родственники второго владели вотчинами в Ярославле. Но, как мы помним, служилые люди именно этих двух уездов в первую очередь испытали на себе всю тяжесть опричных опал (казней и переселений в Среднее Поволжье), и конечно, выступление Рыбина-Пронского и Бундова вполне отвечало их настроениям.

Июль-август 1566 г. были временем интенсивной выдачи льготных грамот Владимира Старицкого на земли его удела. В январе-марте 1566 г. произошла мена земель, в результате которой удел князя Владимира образовался на территории Дмитровского и Звенигородского уездов. Однако до середины июля им было выдано всего две небольшие льготные грамоты Симонову монастырю (март-апрель) [1047] . Совсем по-иному обстояло дело летом 1566 г., когда за какие-то полтора месяца он выдал 15–16 грамот Чудову, Троице-Сергиеву и, возможно, Иосифо-Волоколамскому монастырю [1048] . Столь подозрительная щедрость удельного князя, возможно, связана с выступлением против опричнины ряда членов земского собора, среди которых были близкие ему лица.

1047

Каштанов С.М. Хронологический перечень иммунитетных грамот XVI века. Ч. II // АЕ за 1960 г. М., 1962. № 866, 871 [АФЗХ(АМСМ). № 151–152. С. 185–186].

1048

Каштанов С.М. Хронологический перечень иммунитетных грамот XVI века. Ч. II // АЕ за 1960 г. М., 1962. № 865,877–885,887-892. Ср.: Кобрин В.Б. Две жалованные грамоты Чудову монастырю (XVI в.) // ЗОР ГБЛ. М., 1962. Вып. 25. С. 316–317.

Соборные представители, подавшие царю челобитную о ликвидации опричнины, рассчитывали, вероятно, что, дав согласие на продолжение Ливонской войны, они добьются удовлетворения своих требований. Результат оказался обратный. Выступление служилых людей — этой, казалось бы, верной опоры царя — против опричнины заставило Ивана IV серьезно заняться укреплением государева удела.

В августе 1566 г. Иван Грозный проводил какую-то не вполне еще ясную работу по пересмотру своего архива. В описи Царского архива сохранились пометы о том, что он затребовал к себе (между 4 и 14 августа) около 30 ящиков и ларцев с документальными материалами. В описи есть пометы начиная с 1562 по 1574/75 г., но подавляющее большинство их относится к августу 1566 г. [1049]

1049

Подробнее об этом см.: Зимин A.A. Земский собор 1566 г. С. 233.

Обращает на себя внимание отсутствие разрядов за вторую половину 1566 и первые три месяца 1567 г. [1050] Осенних назначений на «годованье» воевод и наместников не было [1051] . Не исключено, что правительство, напуганное выступлениями участников Земского собора из среды дворовых детей боярских, решило повременить с военно-административными назначениями до произведения тщательной проверки причастности к этому выступлению лиц из состава государева двора, откуда черпались кандидаты на высшие военные должности.

1050

Последний разряд за 1566 г. датирован концом июня, а первый за 1567 г. — апрелем (Синб. сб. С. 18 [РК 1559–1605 гг. С. 46]).

1051

См. осенние назначения в 1564 и 1565 гг. (ДРК. С. 251, 264 [РК 1475–1598 гг. С. 206, 212]).

К сожалению, у нас нет более или менее точных данных, в какой мере суровые репрессии опричных лет коснулись участников Земского собора. Сведения синодиков Ивана Грозного, иностранцев и Курбского, обработанные С.Б. Веселовским [1052] , неполны и касаются только наиболее именитых представителей дворянских фамилий. Но все же некоторые выводы сделать можно [1053] . Из 17 бояр и трех окольничих, присутствовавших на соборе 1566 г., в разные годы казнено девять [1054] , один пострижен в монахи (И.В. Шереметев Большой), т. е. репрессиям подверглись примерно 50 % лиц. После собора привели к дознанию бывшего боярина, инока Пимена Щенятева, который не выдержал пыток и умер 5 августа 1566 г. [1055] Казнены оба казначея (H.A. Фуников и Х.Ю. Тютин) и печатник И.М. Висковатый. Печатник («у бояр в суде») Б.И.Сукин репрессий избег.

1052

Веселовский С.Б. Синодик… С. 354–478.

1053

Об отношении правительства Ивана Грозного к высшей церковной иерархии сказано будет в следующей главе.

1054

Бояре И.П. Яковлев, И.И. Пронский, М.И. Воротынский, М.Я. Морозов, И.П. Федоров, И.Я. Чеботов, В.Д. Данилов, С.В. Яковлев; окольничий М.И. Колычев.

1055

РИБ. Т. XXXI. Стб. 282.