Опричнина

Вероятно, опричниками стали и новые родичи царевича Ивана Ивановича — Сабуровы. На свадьбе присутствовали Григорий Папин сын и Иван Васильев сын Борисова Сабуровы. О том, что З.И. Сабуров и Б.Ю. Сабуров были опричниками, писал еще С.Б. Веселовский [1764] . Следует также принять гипотезу Л.М. Сухотина, считавшего, что опричником сделался В.Б. Сабуров, получивший осенью 1572 г. боярское звание [1765] .

Состав опричников, выявленный В.Б. Кобриным, несколько отличается от выкладок Л.М. Сухотина [1766] . Последний перечислил 288 опричников, причем 67 человек у Кобрина не встречаются. Однако 9 человек помещены Сухотиным в список по явному недоразумению [1767] . О принадлежности двух лиц нет никаких прямых данных [1768] . Не вполне ясно отношение к опричнине татарского царевича Михаила Кайбулича. С одной стороны, он владел вошедшим в опричнину Юрьевом Повольским, а в зимнем разряде 1571/ 72 г. и весеннем 1572 г. в сопровождении царя он упоминался непосредственно перед боярами «из опричнины» [1769] . Но, с другой стороны, в 1571–1572 гг. Михаил Кайбулич возглавлял земскую Боярскую думу [1770] . Опричником был боярин И.А. Бутурлин [1771] .

1764

Сведения о земской службе З.И. Сабурова относятся к более раннему периоду и не переходят за пределы 1569/70 г. Владел Сабуров землями в опричном Вяземском уезде (Павлов-Сильванский В.Б. Указ. соч. С. 162).

1765

Сухотин Л.М. Земельные пожалования… С. 43–44.

1766

Сухотин Л.М. Список опричников Грозного // Новик. Вып. 3 (27). Нью-Йорк, 1940. С. 19–25.

1767

Протасий Михайлов (это — П.В. Юрьев), Ф. Мишурин, С.Ф. Шкурин, С.Ф. Мишин (вместо последних трех надо С.Ф. Мишурин), Д.М. Пупкеев (это Д.М. Купкеев), С.Б. Пушечников (это С.Б. Совин), П.И. Телятевский (умер в 1565 г.), И.М. Хворостинин (последний раз упоминается в 1563 г.), В. Хузин (это — В.Г. Зюзин).

1768

Это — Р. Волынский (см.: Самоквасов Д.Я. Указ. соч. Т. II, ч. 2. С. 48–50), И. Дубенской (в 1565–1566 гг. казенный дьяк).

1769

Синб. сб. С. 31, 32 [РК 1559–1605 гг. С. 76, 78].

1770

Сб. РИО. Т. 129. С. 219, 221,224, 226.

1771

См. приложение.

Возможно, был опричником дьяк Василий Щербина, оставленный Иваном IV летом 1572 г. в Новгороде вместе с наместником князем С.Д. Пронским и дьяком Посником Суворовым [1772] .

Особенно следует остановиться на весеннем разряде 1572 г. [1773] Около 33 человек из участников этого похода Л.М. Сухотин включает в число опричников, а В.Б. Кобрин — нет [1774] . Речь идет о непосредственном окружении царя, аналогичном опричному окружению осенью 1570 г. и зимнего похода 1571/72 г. [1775] Однако весной 1572 г. были налицо явные признаки постепенного смешения опричных и земских служилых людей. Поэтому необходим анализ разряда по существу. В нем прежде всего бросается в глаза «засилье» опричников. До 40 человек упомянуто в списке В.Б. Кобрина. Из числа отсутствующих 39 человек четверо нами отнесены к опричникам по другим основаниям, а родичи девяти или 12 (если считать Осорьиных) несомненно, служили в государеве уделе. Причем только двое ранее упоминались в земских разрядах: И.Г. Зюзин (до 1566 г.) и А.Г. Колтовский [1776] . Впрочем, четверо Колтовских скорее всего были опричниками уже весной 1572 г., когда царь Иван вступил в четвертый брак с Анной Колтовской. Словом, явно земских людей в весеннем разряде 1572 г. не обнаруживается [1777] . Все это позволяет рассматривать этот разряд как опричный.

1772

НЛ. С. 121.

1773

ДРВ. Ч. XIII. С. 425–428 [РК 1475–1598 гг. С. 243–247].

1774

Алексей и Федор Кауровы дети, Матвей Лобанов сын, Утеш Никитин дети Болотниковы, Леонтий Дмитриев сын Бутурлин, Иван Борисов сын, Иван Звягин сын и Федор Васильев сын Воейковы, князь Иван Михайлович Глинский, дворовый дьяк Алабыш Дюрбенев, Иван Григорьев Зюзин, Александр Константинов сын, Григорий Алексеев сын, Петр Афанасьевич и Данила Григорьевич Колтовские, Меркул Утешев сын Микулин, Андрей и Владимир Рудаковы и Федор Васильев дети Милославские, дьяк Иван Михайлов, Афонасий и Иван Ивановы дети и Тимофей Субботин сын Осорьины, Темир Федоров сын Черного Панов, дворовый дьяк Игнатий Рязанцев, князь Тимофей Трубецкой, Иван Гаврилов сын, Михаил и Семен Елизарьевы дети Хитрово и упоминавшиеся в другой связи Михаил Кайбулич, дьяк Посник Суворов, Г.С., B.C. и К.В. Собакины. Л.М. Сухотин указывает еще Б.Г. Совина, но мы его в разряде не обнаружили.

1775

ДРВ. Ч. XIII. С. 407–411,421,422 [РК 1475–1598 гг. С. 233, 241–244].

1776

В 1571 г. (Синб. сб. С. 28 [РК 1559–1605 гг. С. 69].

1777

Кроме дьяков Щелкаловых, о которых мы писали выше, касаясь свадебного разряда 1571 г.

Один источник по истории личного состава опричников вызывает сильные сомнения. Это список фамилий опричников, который приводит в своих «Мемуарах» князь П.В. Долгоруков, полученный им от П.Ф. Карабанова [1778] . Наличие в списке многих фамилий явно более позднего происхождения заставляет воздержаться пока от использования его при изучении состава опричников.

Наличие специальной работы В.Б. Кобрина избавляет от необходимости всесторонне характеризовать социальный состав опричнины и позволяет ограничиться лишь важными моментами или вопросами, требующими еще дополнительного исследования.

1778

Алеевы, Бегичевы, Бердяевы, Бехтеевы, Битяговские, Благово, Бобынины, Верещагины, Верховские, Вечесловы, Витовтовы, Глотовы, Гневашевы, Головачевы, Дедевшины, Деденевы, Дирины, Желтухины, Жихаревы, Звягины, Зиловы, Ивашевы, Извековы, Камынины, Катянины, Колударовы, Кривцовы, Лужины, Лызловы, Мертваго, Норовы, Олсуфьевы, Опочинины, Пантелеевы, Панютины, Плюсковы, Постельниковы, Потаповы, Похвисневы, Пустошкины, Радищевы, Рунины, Русиновы, Рылеевы, Рябинины, Свищовы, Свиязевы, Сколковы, Скуратовы, Тимашевы, Тулубеевы, Тутолмины, Фофоновы, Цвилиневы, Шамшевы (Memoires du prince Pierre Dolgorukow. Geneve, 1867. Т. I. P. 132).

Основу опричной гвардии составляет государев двор. Именно поэтому больше половины лиц, занесенных В.Б. Кобриным в список опричников в середине XVI в., входили в число дворовых детей боярских. Двор уже накануне опричнины постепенно становился наиболее надежной опорой царской власти. В февральском разряде 1563 г. особенно отмечены «дворовые бояре и воеводы» П.И. Горенский и дьяк Андрей Васильев [1779] . Дворовые воеводы И.П. Яковлев, П.И. Горенский возглавляли государев полк под Полоцком в 1563 г. [1780] П.И. Горенского и А. Васильева мы находим в составе регентского совета 1562 г. Осенью 1564 г. «двор», т. е. дворовое войско, находился под командованием И.П. Яковлева, князя Андрея Хованского, князя Антона Ромодановского, И.П. Федорова, князя И.М. Хворостинина, Д.Г. Плещеева, A.A. и В.А. Бутурлиных, князя Ивана Канбарова, князя И.А. Шуйского [1781] . Впрочем, опричный двор должен был строиться на других основаниях, чем старый: тщательный отбор лиц в его состав и государева воля являлись непременным дополнением к старым родословно-служебным основаниям. Именно в этой связи, очевидно, около 1561 г. прекращено ведение старой Дворовой тетради, не удовлетворявшей новых запросов правительства Ивана IV [1782] .

1779

Э. Л. 297 об. [PK 1475–1605 гг. Т. II. C. 131].

1780

Сапунов А.П. Разряд Полоцкого похода 1562/63 г. // Витебская старина. Т. IV, ч. 1. Витебск, 1885. С. 50

1781

ПСРЛ. Т. XIII, 2-я пол. С. 388; Э. Л. 315–315 об. [РК 1475–1605 гг. Т. II. Ч. 1. С. 170]; ДРК. С. 251 [РК 1475–1598 гг. С. 211].

1782

Последние пометы в тетради датируются 7068 г. (ТКДТ. Л. 102 об., 150 об., а также список: ГИМ. Муз. собр. № 3417). Но в списке бояр последними помещены М.И. Волынский (боярином стал не позднее февраля 1561 г.), Ф.И. Умной-Колычев (первые сведения о его боярстве относятся к концу 1561 г.), а в списке окольничих — A.A. Бутурлин (окольничим был уже в феврале 1561 г.). Тем же временем датирует прекращение составления Дворовой тетради и Р.Г. Скрынников (Скрынников Р.Г. Начало. С. 153–154).

Создавая себе опричнину и персонально отбирая наиболее преданных ему лиц из господствующего класса, Иван Грозный смело выдвигал новых людей из числа городового дворянства, ранее не игравших никакой заметной роли в армии и государственном аппарате [1783] . Но это явление нельзя сколько-нибудь переоценивать. В опричнину входили также представители большинства знатных княжеских и боярских фамилий: тут были князья Барятинские, Барбашины, Вяземские, Засекины, Одоевские, Ростовские, Пронские, Телятевские, Трубецкие, Хворостинины, Щербатовы, а также многие лица из старомосковских боярских фамилий: Бутурлины, Воронцовы, Годуновы, Колычевы, Плещеевы, Салтыковы, Юрьевы, Яковлевы.

1783

Так, из неродовитых землевладельцев в опричнину был взят Малюта Скуратов (о нем см.: Кобрин В.Б. Малюта Скуратов // ВИ. 1966. № 11. С. 210–212).

Впрочем, и факт меньшей «аристократичности» опричников еще сам по себе ничего не означает: ведь и удельный князь не мог похвастаться таким обилием аристократических фамилий, которые входили в двор Ивана III или Василия III. К тому же и княжата были разные и по своему служилому и земельному положению.

В.Б. Кобрин считает возможным принять гипотезу Н.П. Павлова-Сильванского о том, что некоторых княжат Грозный брал в опричнину как бы в превентивных целях: чтобы держать рядом с собой неблагонадежных лиц [1784] . Это допущение противоречит основной цели создания опричного корпуса как наиболее преданного царю войска. Уничтожая подозреваемого в измене Филиппа Колычева, Иван IV продолжал держать в приближении Василия и Федора Умных-Колычевых потому, что оба названных деятеля проявили себя как верные сподвижники царя по борьбе с его политическими противниками [1785] . То же было и в других случаях.

1784

Павлов-Сильванский Н.П. Государевы служилые люди. Люди кабальные и докладные. СПб., 1909. С. 61; Кобрин В.Б. Состав… С. 67, впрочем, на с. 83 иное.

1785

Подробнее см. главу IV.

Уже Г.Н. Бибиков [1786] , а за ним В.Б. Кобрин ставили перед собой задачу выяснения территориальных связей опричников. Наблюдения обоих авторов продвинули вперед решение этой задачи, но не исчерпали ее целиком. Дело в том, что первый исследователь не имел в своем распоряжении полного текста Дворовой тетради 50-х годов XVI в. и в основном руководствовался данными Тысячной книги 1550 г., т. е. не знал материалов по значительной части государева двора и не учитывал более поздних перемещений служилых лиц. В.Б. Кобрин слишком широко привлек позднейший материал писцовых книг главным образом за послеопричные годы. Это лишило его возможности определить, из каких же уездов служилые люди попали в опричнину, ибо данные 70-х годов вследствие опричной мобилизации земель не могут достаточно четко показывать служило-земельное положение дворянства до 1565 г. [1787] Ниже мы приводим таблицу, характеризующую служилые и земельные связи опричников и основанную на данных Дворовой тетради, пополненных недостающими в ней сведениями Тысячной книги. При этом берем данные лишь о тех уездах, по которым тот или иной опричник (или его ближайшие родичи — отец, братья) служил.

1786

Бибиков Г.Н. Указ. соч. С. 10 и след.

1787

В.Б. Кобрин также зачисляет одного человека как по уезду, где у него были основные владения, так и по его служилой корпорации. Это осложняет без особой надобности и без того пеструю картину(Кобрин В.Б. Социальный состав опричного двора. С. '7–8). Владения опричников были разбросаны по всем основным территориям Русского государства, а не ограничивались государевым уделом. Так, во вполне земском Рузском уезде вотчины или поместья были у опричников С.А. Черкасского, Г.Д. Лов-чикова (ранее — вотчина князя Ивана Звенигородского), В.П. Яковлева, Я.Ф. Волынского, С.М. и Д.М. Щербатых и Д.Б. Салтыкова (ЦГАДА. Ф. 1209. № 426. Л. 16 об., 40–41, 81–82, 135, 188–190, 234 об.).

Таблица 4.

Итак, в командный состав опричнины входили 157 человек из 33 городов страны, причем из военно-служилых корпораций пяти опричных (для 1565 г.) городов вышло всего 33 человека [1788] . Подавляющее большинство опричников, следовательно, происходило из земских уездов, а не из опричных (как думал Г.Н. Бибиков [1789] ). Сходная картина обнаруживается и при анализе служилых людей из земщины. По наблюдениям С.С. Печуро, из 186 человек 29 служили по городам, взятым в опричнину в 1565 г., а 4 — по Костроме [1790] . Создавая свой опричный корпус, Иван IV руководствовался не служилой и земельной связью того или иного сына боярского с опричными уездами, а совершенно другими мотивами. Становясь опричником, служилый человек мог и не переходить в состав землевладельцев опричных уездов, сохраняя свои старые земельные и служилые связи [1791] . Пожалование в опричном уезде в таком случае являлось лишь дополнением к основным владениям служилого человека [1792] .

1788

Если сюда добавить костромичей, попавших в опричнину позднее, то все равно общая картина существенно не изменится.

1789

Бибиков Г.Н. Указ. соч. С. 12.

1790

Печуро С.С. Указ. соч. С. 463–474.

1791

См.: Кобрин В.Б. Состав…№ 38,39,72,123,271–272, 277 и др. Споря с этим тезисом, Р.Г. Скрынников ссылается на известия о земельных владениях в Рузе опричника А.И. Унковского (Скрынников Р.Г. Начало. С. 261). Но нам неизвестно, получил ли Унковский какие-либо земли в опричных уездах (Маматова. Е.П. Указ. соч. С. 73).

1792

Нет никаких данных для утверждения, что «земельный пересмотр в опричных уездах в 1565 году свелся главным образом к перераспределению поместного фонда земель» (Скрынников Р.Г. Начало. С. 263).

В составе опричнины преобладают землевладельцы замосковного центра, издавна являвшиеся опорой самодержавной власти. Вязьмичи и можаичи наиболее заинтересованы были в безопасности западных рубежей Русского государства и должны были быть наиболее активными участниками Ливонской войны [1793] . Вместе с тем, как обратил внимание В.Б. Кобрин, царь Иван охотно брал в опричники людей, слабо связанных с коренным населением России, — татарских и черкасских мурз, немцев, выходцев из Литвы (из «литвы дворовой» происходили князья Вяземские, Д.А. Друцкий, А.Д. Заборовский, Пивовы) [1794] . Зато новгородцы и псковичи, все время находившиеся у царя под подозрением, начисто отсутствуют в составе государева двора.

1793

В Можайске и Вязьме были поселены на место выведенной оттуда «литвы» выходцы из центральных областей России. Всем им в случае перехода порубежных территорий под литовскую власть грозила неминуемая потеря земель.

1794

Кобрин В.Б. Социальный состав опричного двора. С. 12.

Р.Г. Скрынников опровергает изложенные выводы на том основании, что мной изучены сведения лишь о 157 лицах, а не о всей тысяче дворян-опричников [1795] . Но ведь об остальных мы просто ничего не знаем. Почему персональный принцип отбора «вовсе не применим к служилой мелкоте» — остается неясным. Ссылка Р.Г. Скрынникова на современников-иностранцев не имеет существенного значения ввиду слишком общего характера их сообщений. Р.Г. Скрынников подсчитал, что в походе 1572 г. против крымских татар из опричных уездов участвовало 967 дворян, а так как данные по Белеву и Вологде отсутствуют, то он сделал вывод, что в походе 1572 г. опричная тысяча «участвовала почти что в полном составе» [1796] . Но в данном случае автор просто играет с цифрами, а не исследует их. Ведь по опричным уездам могли служить и не опричники, а опричники могли иметь владения и в неопричных уездах. Таким образом, нет никаких данных считать всех (или даже большинство) 967 дворян опричниками.

1795

Скрынников Р.Г. Начало. С. 260.

1796

Скрынников Р.Г. Начало. С. 264.

Опричники явились верной опорой царя Ивана IV в борьбе с его политическими противниками. За 1565–1569 гг. ни один видный деятель из состава государева удела не был казнен. Только в 1570–1572 гг. казнили, постригли в монахи и отправили в ссылку 14 видных опричников [1797] . В это время, как это установил В.Б.Кобрин, на смену старомосковскому боярству, возглавлявшему опричнину, пришли новые лица [1798] .

Для понимания сущности опричной политики важно установить черты, роднившие и отличавшие опричников и земских служилых людей. В.Б. Кобрин приходит к выводу, что «состав опричного двора был несколько «худороднее» доопричного и, главное, современного ему земского» [1799] . Это предположение нуждается в некоторых ограничениях. В распоряжении автора крайне незначительный цифровой материал, да и процентное расхождение получается минимальное. К тому же В.Б. Кобрин при подсчетах земских людей использует сокращенный текст разрядов (Синбирский сборник), оставляя в стороне пространную редакцию, в которой, конечно, менее знатных земщиков гораздо больше.

1797

Кобрин В.Б. Состав…№ 38,42,68,77,101,115,162–165,208,257,262, 277. Девять опричников погибли уже после 1572 г. (см. № 19, 22, 37, 102, 131,196,197, 246, 275).

1798

Кобрин В.Б. Социальный состав опричного двора. С. 13.

1799

Кобрин В.Б. Социальный состав опричного двора. С. 11.