Оракул с Уолл-стрит 2
Шрифт:
Или же наоборот.
Сам Паттерсон мог подложить документы, компрометирующие Харрисона, зная, что тот поручит мне анализ Van Sweringen. Запутанная шахматная партия между двумя старыми противниками, где я оказался пешкой. Или потенциальным ферзем.
Я бросил взгляд на часы. Уже почти семь вечера. Работа над анализом Van Sweringen еще только начиналась, а я потратил целых два часа на изучение этих неожиданных находок.
Вернувшись к основному заданию, я погрузился в финансовые отчеты железнодорожного холдинга. К восьми тридцати мой анализ был почти готов.
Основной вывод,
В случае снижения доходов от грузоперевозок хотя бы на пятнадцать-двадцать процентов вся конструкция могла рухнуть под тяжестью своего долга.
Конечно, я не мог напрямую написать, что компания разорится через год-два, но мой анализ достаточно ясно указывал на неприемлемо высокие риски при текущей долговой нагрузке.
Закончив основную работу, я аккуратно скопировал наиболее компрометирующие фрагменты обнаруженных документов, полностью понимая ценность такой информации. В войне между Харрисоном и Паттерсоном эти материалы могли стать решающим оружием. Особенно если использовать их в нужный момент.
Когда я складывал все материалы обратно в шкаф, то услышал шаги. Обернувшись, я увидел мисс Гринвуд.
— Мистер Стерлинг, уже почти девять, — напомнила она. — Я собираюсь закрывать архив.
— Конечно, мисс Гринвуд, я уже закончил, — ответил я, закрывая шкаф и собирая заметки. — Благодарю за помощь.
— Нашли все, что искали? — спросила она, окидывая проницательным взглядом мои бумаги.
— О да, весьма познавательное чтение, — я улыбнулся как можно более невинно.
— Хорошо, — кивнула она, но ее взгляд задержался на моем блокноте дольше, чем требовалось. — Некоторые старые документы нашей фирмы представляют большой исторический интерес.
Что-то в ее тоне заставило меня насторожиться.
— История всегда поучительна, мисс Гринвуд, — ответил я нейтрально, направляясь к выходу.
— Особенно, когда извлекаешь из нее правильные уроки, мистер Стерлинг, — произнесла она мне вслед, и в ее голосе мне почудилось предостережение.
Поднимаясь из архива по узкой лестнице, я размышлял о странностях этого дня. Офис уже почти пуст, только несколько клерков заканчивали сверку дневных транзакций. Я прошел к своему столу, чтобы забрать пальто и шляпу.
Задержавшись на минуту, я открыл сейф и убрал в него копии найденных документов. Потом подумал, вытащил обратно, свернул и спрятал в карман пиджака.
Лучше не оставлять на работе. У меня дома в тайнике им будет уютнее.
Затем я вынул из ящика стола почти завершенный анализ Van Sweringen Company, который начал утром до визита в банк. Завтра первым делом я закончу его и передам Харрисону.
Застегивая пальто, я оглядел притихший офис. Где-то в глубине души шевельнулось странное чувство.
Я начал получать удовольствие от этой сложной игры. Лавирование между амбициями Харрисона и Паттерсона, управление финансовыми потоками, подготовка к краху… Все эти линии сплетались в единую стратегию.
Я хорошо понимал, что хожу по лезвию бритвы. Но, спускаясь по лестнице на ночную улицу Манхэттена,
я чувствовал странное воодушевление. Может, в прошлой жизни я был адреналиновым маньяком?«Если умело использовать найденные материалы, — думал я, — можно не только защитить себя от обоих руководителей, но и получить значительный рычаг влияния. А это именно то, что мне понадобится, когда начнется настоящий кризис».
Вернувшись домой, я поужинал в забегаловке «У Морриса» рядом с домом, поглядывая по сторонам и на всякий случай придерживая под рукой рукоятку тяжелого Colt Detective Special. Потом с великими предосторожностями поднялся в квартиру, поболтав по дороге чуток с домовладелицей мисс Ходжес. Приняв душ, я завалился спать.
После беспокойного сна я поднялся еще до рассвета. Закончив анализ Van Sweringen Company, я запечатал его в конверт, который передам Харрисону позже.
Теперь требовалось сосредоточиться на другом направлении моей деятельности. Революционной концепции розничной торговли для Фуллертона.
Серое утро встретило меня моросящим дождем. Нью-Йорк в такую погоду особенно мрачен.
Размытые силуэты небоскребов, отражения газовых фонарей в лужах, фигуры спешащих прохожих с поднятыми воротниками пальто. Такси быстро доставило меня к месту будущего универмага Фуллертона на 34-й улице.
Строительная площадка гудела, несмотря на непогоду и ранний час. Рабочие в кепках и мокрых от дождя комбинезонах сновали между штабелями кирпича и досок.
Стучали молотки, визжали пилы, гремели грузовики, подвозящие новые материалы. Идеальное, кстати, место для деловой встречи. Шум поглотит любой разговор, исключая возможность подслушивания.
Строительный прораб, заметив меня, махнул рукой в сторону временного офиса, металлического вагончика с обшарпанной дверью. Внутри уже ждала моя «команда»:
Архитектор Томпсон, седеющий худощавый мужчина в идеально отглаженном костюме, строительный подрядчик Дэвидсон, коренастый, с лицом, напоминающим кусок дубленой кожи, и инженер Хендерсон, молодой человек с внимательным взглядом за стеклами модных круглых очков.
— Доброе утро, джентльмены, — я отряхнул шляпу от дождя и поставил портфель на заваленный чертежами стол. — Благодарю за пунктуальность.
— Мистер Стерлинг, — Томпсон поднялся, протягивая руку. — Мы ознакомились с вашими предварительными набросками. И, должен сказать, у нас возникли кое-какие вопросы.
По его тону я понял, что слово «вопросы» это еще чрезвычайно дипломатичная формулировка.
— Именно для этого мы здесь, — я улыбнулся, развертывая на столе большие чертежи. — Позвольте объяснить концепцию более детально.
Следующие полчаса я излагал принципы самообслуживания и открытой выкладки товаров, новейшую для 1928 года идею, которая только через десятилетия станет стандартом индустрии.
— Видите ли, джентльмены, — я водил карандашом по чертежу, — традиционный магазин с прилавками и продавцами за ними имеет серьезные ограничения. Покупатель не может свободно перемещаться, осматривать и трогать товар. Все происходит через посредника. Это замедляет процесс и ограничивает объем покупок. Соответственно, прибыль не растет.